Кто суккуба? Я суккуба?! - Антонина Львовна Клименкова
Такого скорого и оглушительного наслаждения у нее еще не бывало.
— Ты… ты знал! Ты это специально! — укорила она довольно лыбящегося вампира, когда он повалился на постель сбоку от нее.
— Разумеется, знал, — не отрицал он своей заслуги. — Острые ощущения получились, не правда ли? Ты так сильно меня сжимала с самого начала!
— Я ни о чем другом думать не могла!
— Зато не отвлекалась на посторонние размышления, — парировал вампир. — К тому же, дело не только в этом. Ты постепенно учишься чувствовать свое тело. И учишься воспринимать определенные ощущения как источник удовольствия.
— А ты? Ты почему не кончил? — заметила Клава, с трудом сев на кровати. Так вот чего ей не хватило для полноты картины — его выстрела! С подозрительностью спросила в лоб: — Не хочешь?
— Хочу. Но на это у меня тоже есть свои планы. Ты, кажется, куда-то торопилась? — напомнил Виль. По-кошачьи растянулся на сбитых простынях, не помышляя прикрыться.
Клавдия многое хотела ему сказать, но поторопиться действительно стоило.
Уже в туалете она поняла, что в этот раз она действительно кончила без игр с клитором и без пальца в попе. Крышесносный поцелуй не в счет — вампир едва не оторвал ей язык, до того сильно засасывал, прямо как пылесос оброненную купюру! Неужели она действительно превращается в похотливую самку и скоро научится кончать от банального соития с любым существом, у которого найдется любой отросток? Нет-нет! О чем это она думает? Вильгельм — искушенный любовник! Ему-то хватит опыта и мастерства распалить ее одним поцелуем, а вот другим партнерам придется над ней попотеть. Она не дешевая давалка — она суккуба-попаданка!..
Сидя на унитазе без одежды, Клава со стоном стыда схватилась за голову: что за бредовые мысли толкутся у нее в голове? Виль прав, она сама себя лишает радости сумасшедших оргазмов только потому, что вечно думает о сотне глупостей сразу!
А еще она вспомнила, как ночью, совершенно пьяная, этот самый унитаз нежно обнимала — «исповедовалась» фаянсовому другу в самом сокровенном, буквально душу перед ним выворачивала. А Виль в это время заботливо держал ее волосы, чтобы не запачкались. Потом — или между сеансами «исповеди»? — Вильгельм купал ее, полубессознательную и необъективно агрессивную, в этой вот ванне, поливал ее гудящую голову прохладной отрезвляющей водичкой из этого душа. Завернул в это мягкое полотенце в цветочек и отнес на ручках в кроватку, где уложил рядом с собою. Сторожил ее полночи, хотя мог бы пойти на ночные занятия для вечерников. Давал ей минералку без газа, когда она сквозь сон пиналась и канючила, что хочет пить. А ведь мог бы оставить ее в баре, когда она так бесстыдно клеилась к бармену. Мог бы плюнуть и бросить ее посреди улицы, когда ее по дороге вывернуло на цветочную клумбу. Мог бы дотащить до дома Пумы, а не приводить к себе, ссылаясь на то, что его квартира ближе. Мог бы. И имел на то полное право.
После возращения обрывков памяти Клавдия мысленно поклялась, что больше никогда в жизни не станет напиваться до потери морального облика.
Сделав насущные дела, умыв пылающую от стыда физиономию и наскоро помывшись, она вернулась в спальню.
— Не спешишь домой? — заметил Вильгельм. — Если что, твоя одежда в ванной, выстиранная и высушенная.
Клава помотала головой. После вчерашних мучений он имел право на продолжение. Это единственное, чем она может его отблагодарить. Не каждый стал бы стирать заблёванный лифчик.
— Ты не из тех вампиров, кто прячется от солнца?
— Оконные стекла не пропускают вредное для меня излучение. А перед выходом днем я принимаю специальные таблетки от аллергии на солнечный свет, только и всего.
— Ты… — Клава села на край постели, не зная с чего начать. Спросить хотелось о многом, но все вопросы перепутались в невнятный клубок, стоило выйти из ванной. — Ты классно целуешься. Даже Флаф с тобой не сравнится.
Виль усмехнулся, но оспаривать не стал.
Усевшись поудобней, откинувшись спиной на подушки изголовья, он жестом предложил ей сесть ему на колени:
— Раз ты всё еще здесь, продолжим?
— Ты хочешь, чтобы я раздавила тебя в позе наездницы? — выгнула бровь Клава. — Во-первых, я тяжелее тебя. Во-вторых, никогда такого не пробовала.
— Вот и научишься заодно, — повел плечами вампир. — И не тяжелее, я не настолько строен, как тебе мнится.
— Летать умеешь, значит, пушинка!
Она забралась на него верхом, но садиться на ждущий орган повременила, привстала на коленях. И, положив ладони ему на плечи, спросила, глядя в коем веке сверху вниз:
— Ты будешь меня кусать? Я слышала, вампиры любят доводить девушек до ошеломительного оргазма, чтобы кровь стала, как шампанское.
— Не надо о шампанском, — он с легкой намекающей улыбкой поправил ее волосы. — Я не переношу необработанную кровь. Это как некоторые люди не пьют парное молоко со сливками, предпочитая обезжиренное или вообще кефир.
Вампир поцеловал ее соски, маячащие прямо перед его губами, сначала левый, потом правый, мягким, сухим поцелуем, почти целомудренным. У Клавы по позвоночнику пробежали мурашки. И внизу живота вновь стало жарко и томно.
— Не спеши, — остановил он ее. — Я утолил твой первый голод, теперь настало время поработать тебе.
— Ну, так я вот!.. — с готовностью попыталась присесть на упругий орган суккуба.
— Дай объясню! — рассмеялся он. — Думаешь, мне легко терпеть? Послушай сначала, потом будешь делать со мной всё, что в голову взбредет.
— Правда? — не поверила своей удаче Клава.
С этим великолепным упырем она хотела бы сделать очень много всего разного! Только стеснялась попросить. А он догадался — и сам выдает ей карт-бланш? Где-то здесь определенно скрыта ловушка! Но где, если он такой разборчивый в пище и отказывается ее кусать?
Оказалось, Вильгельм вздумал повысить ее профессиональную квалификацию суккубы. Она была по определению обязана уметь выравнивать силы у клиентов, развязывать энергетические узлы, забирать вредные излишки. Он же обладал умением видеть не только движение крови в живом теле, но и потоки энергии. То есть его дар не ограничивался способностью переделать ноутбук попаданки, чтобы вместо электричества тот заряжал батарею от магического кристалла-накопителя. Виль прочитал ей короткую лекцию о том, что в каждом живом существе существует индивидуальный рисунок энергетических каналов, напоминающих те же электрические провода в технических приборах.
— Возьми меня за руку и постарайся увидеть во мне этот рисунок, — велел он, наконец-то позволив опуститься на свой занемевший от ожидания детородный орган. — Не смей скакать на мне, пока не ощутишь структуру моего энергопотока! Сядь смирно. Мы
