Цитадель: дочь света - Марианна Красовская
Эльфы стояли в некоторой растерянности. Убивать тех, кто на тебя не нападает, кто не сопротивляется? Это несколько не соответствует их принципам!
– Что стоим, кого ждем? – ехидно спросил Павел.
Мне не понравились эльфы. Они тупые. Они холодные. Они как роботы. Вот ситуация вышла из под контроля, и они в ступоре. Интересно, все такие или только военные?
– Кто у вас главный? – спросила я оборотней.
– Княз-с-с-сь, – прошипел кто-то из них. – Господин наш…
– Мда… А зовут его как?
– Гос-с-с-подин.
– Он что-то говорит, да? – нервно спросил Павел. – Ты ведь его понимаешь?
А! Павел не понимает животных! А все остальные, видимо, понимают. Я кивнула Павлу, покосилась на неподвижных эльфов и вздохнула.
– Кто разговаривает – шаг вперед.
– Не убьеш-ш-шь?
– Будешь вести себя прилично, не убью.
Одним прыжком из кучи выскочила уродливая собака, больше похожая на гиену. Костлявая, кривая, с плешивой шерстью, припадающая на одну лапу. Для полного счастья её (его?) морда была залита кровью, а одно ухо было наполовину обрезано и болталось.
– Ты вожак? – спросила я.
– Я умею разговаривать, – ухмыльнулась собака, показав отменные зубы. – Ос-с-стальные хуже.
– Что ты хочешь?
– Мы хотим жить, человечек. Вс-с-се хотят жить. Вас-с-с больше. Вы с-с-сильнее.
– Я слышала, оборотни неразумны, – задумчиво произнесла я. – Ты умный.
– Поумнее некоторых, – прорычал сзади Геракл.
– Ой! – вздрогнула я. – Ты откуда?
– А кто, по-твоему, привел эльфов? – мотнул головой пес.
– Но…
Пес, казалось, смотрел на меня с презрительной насмешкой, как будто он был человеком, а я так… собачкой комнатной.
– А ну, песики, разошлись, – негромко рыкнул он на оборотней.
Кучка, надо сказать, вздрогнула и заколебалась. Однако посмотрела на эльфов и снова застыла.
– Мы тебе не подчиняемся, – неуверенно сказал хромой предводитель. – Мы не совсем псы. Да и рассвет уже.
Да, уже рассветало. Один за другим фигуры оборотней расплывались на мгновение, а потом выпрямлялись.
Предводитель был мужчиной, довольно высоким и худым. На бедрах болталась какая-то тряпка, лицо, хоть и заросшее, было явно человеческое.
– Я не поняла, вы сдаетесь или нет? – поинтересовалась я.
– Гарантии?
– Все останутся живы, если сдадутся в плен. Это и к вам относится, путники, – повернулся к нам эльф.
Кстати, это был довольно упитанный эльф, сытый, холеный, круглолицый. Аарон, хоть и был на него очень похож, выглядел его изможденной и измученной копией. Хотя шутка ли – Аарон и сил за путешествие сколько потратил, и посты держал, и последние дни без еды и сна на одном зелье держался.
– И ко мне? – кротко спросил Аарон.
– И к тебе, пока с этими… которых ты привел в наши земли… не разберемся, – отрезал упитанный эльф.
Ах! Сейчас придумаю ему прозвище, раз он такой невежа, что не представился. Будешь ты у меня, дружок, проходить под псевдонимом «упитанный и невоспитанный». Длинновато, зато точно.
– Мы сдаемся, – угрюмо произнес вожак оборотней и поклонился в сторону Аарона. – Позаботься о наших мертвых, светлый.
Светлый? Аарон? Не больно-то он светлый сейчас.
Оборотни расступились, и Аарон с Олой вышли из круга. У ведьмы дрожали ноги, то ли от усталости, то ли от страха. Она буквально повисла на Павле, вцепившись в его локоть. На руках у него была девочка. Странный ребенок. Даже не плакала от страха или дискомфорта. Я встала с другой стороны, с любопытством разглядывая эльфов.
– Я выкопать столько не смогу! – заявил Аарон устало. – У меня и лопаты нет.
Упитанный и невоспитанный коротко кивнул своим ребятам, они синхронно извлекли откуда-то маленькие лопатки, рассыпались по полянке, ловко срубили молодые деревца (ага! А я думала, эльфы не рубят деревья!), насадили лопатки на черенки и принялись копать. Молча.
– Это неправильные эльфы, и они делают неправильный мед, – пробормотал Павел.
Я хрюкнула, и даже Аарон слабо улыбнулся.
Яму выкопали быстро, трупы голых мужчин и женщин аккуратно сложили в неё (молодцы, не побросали небрежно, а уложили уважительно), Аарон опустился на колени. Я, пошатываясь, подошла к нему – как раньше. Мы молча попросили прощения у Бога за пролитую кровь, за мерзавца, пославшего оборотней на смерть (их или нашу, неважно), и за упокой их каких-никаких душ. Интересно, есть ли прощение для солдат, убивающих по приказу? Оборотень, наверное, тот же солдат…
– Спасибо, – тихо сказал худой человек-пес. – Для наших мертвецов такая молитва – честь. Обычно их просто сжигают.
Аарон кивнул.
– Вервольфы не позволяют сжигать своих мертвецов, – сказал он мне. – Прах к праху да возвратится… И эльфы тоже не сжигают, и люди… А все темные предпочитают огонь. Говорят, когда тело сжигают, сила мертвого уходит… во тьму, наверное. А если закапывают – то к земле. А через землю – к траве, цветам, плодам… Впрочем, некоторым все равно. Значит, для оборотней важно…
– Нам более важна твоя молитва, – оскалился оборотень. – Меня зовут Гарх.
– Именно его молитва? – спросила я.
– Именно… И… простите. Нашей ночной сущностью мы управлять не можем.
– А дневной? – быстро спросил эльф.
– Кто как. Я могу. Они (он кивнул на толпу страшненьких существ, которых эльфы связывали попарно) – большинство не могут.
Геракл и упитанный-невоспитанный о чем-то тихо беседовали. Аарон, по-птичьи склонив голову, разглядывал главаря эльфов.
– Это мой брат, мой родной брат, – сообщил он нам. – Иаир. И лучшее из военизированных подразделений эльфов.
– Голубые береты, отряд «Альфа», дивизион «Смерть»? – улыбнулся Павел.
– Отряд «Серебряный клинок», – удивленно ответил Аарон. – А что, у вас были такие названия для военных? Надо поговорить с Иариом, он заинтересуется.
– Я прошу вас сдать оружие, – за нашей спиной сказал Иаир. – Заметьте, прошу по-хорошему.
Вот же черт! Подкрался незаметно!
– Разбежался, – угрюмо ответил Аарон. – Попробуй, отбери.
– Я приказываю! – покраснел упитанный-невоспитанный.
– Мне плевать, я тебя старше, – злорадно ответил наш эльф. – Можешь пожаловаться мамочке.
Мы, однако, на него плохо влияем.
Эльф стремительно повернулся к Павлу, вперив в него огненный взгляд. Я бы после такого начала заикаться, как минимум, а Павел смотрел на него добро и жалостливо. Ола молча ковыряла босой ногой землю. У меня оружия не было…
– Паш, да отдай ты ему нож, – попросила я. – ты все равно им пользоваться не умеешь!
Павел пожал плечами, опустил Солу на землю (она обхватила его ногу, прижавшись и вытаращив глаза)
