Нарисую себе сына - Елена Саринова
Он молчал. И прижав к груди худые ручонки, так же безмолвно плакал.
— Та-ак…
— Вито, ты что задумал? — на лице Сусанны отразилась явная тревога. — Да ты потом не огребешься. Вито?
Он опустил трубу и скользнул по женщине сосредоточенным взглядом. Потом задержался им на нас с Дахи:
— Яков.
— Да, капитан? — глухо отозвался боцман.
— Общий сбор. Очень быстро.
— Слушаюсь, капитан! — огласился мостик пронзительным звуком свистка.
И меньше, чем через минуту внизу сгрудилась вся запыхавшаяся команда.
— У меня к вам вопрос!.. Есть у кого-то претензии к питейным заведениям мессира Шороха с острова Девяти Божьих скал?!
— Вито, да что на тебя нашло? Ты…
— Я повторяю!
— У меня… есть! — корабельный фонарь осветил кривую ухмылку Макса. — Меня там три раза били, капитан! Вышибалы!
— И у меня! — вскинул руку пожилой усач. — Граппу разбавляют!
— Яков, что он вообще делает?
— Монна Зоя, погодите. У меня — тоже! Много претензий, капитан!
— У меня найдется парочка! За мух в жратве!
— И я с вами, капитан!
— Та-ак. Яков! Довести до сведения наш список!
— Слушаюсь! Дим, ты все расслышал?!
— Так точно!
— Тогда семафорь их на «Дихус»! Живо!
Следующая пара минут прошла в напряженном молчании. Капитан, вцепившись рукой в перила, смотрел на далекий бой. Яков туда же, забыв про трубу. Сусанна вообще, плюнув, ушла. Мы с Дахи так и стояли, прижавшись друг к другу. А потом жизнь, вдруг, «взорвалась» голосами:
— Капитан! С «Дихуса» отвечают, что рассмотрят все тщательно, но не сейчас! И вас приглашают завтра! На ужин!
— Хе-х, дошло послание! — зло ощерился боцман.
— Да что значит, «завтра»? Нас это не устраивает, — развернулся тот к штурвалу, и я увидела в капитанских глазах прежде незнакомый азарт. — Яков, готовь «Летунью» к… близкому контакту с ответчиком. Первая часть процедуры окончена.
— Слушаюсь, капитан! Команде готовиться к бою! Курс — на сближение с кораблем противника! Оружейные наряды — к пушкам! Остальные — по местам!
— Зоя, мне вас самому отсюда в каюту тащить?.. И ребенка с собой прихватите.
— Слушаюсь, капитан! — мигом сдуло нас обоих вниз по ступеням…
Бригантину трясло, кидало и раскачивало. Все «радости» вместе. А пороховой дым закрывал и без того скудный обзор из окна. А еще — громкие требовательные голоса. В основном, один. Сверху — с капитанского мостика. Я задрала голову к потолку и постаралась вообразить… его. Стоящего сейчас, расставив ноги… В этот миг нас вновь сильно тряхнуло:
— Мама моя.
— Это — нормально, монна Зоя.
— А ты что, бывалый вояка?
— Кто? — замер Дахи с яблоком у рта. И с ожесточением его откусил. — Я по запау опэдэау: дыом сизу нэ нэсот. А эо гавное… Вот.
— По запаху дыма? — прищурилась я на половые доски. И на всякий случай, подтянула ноги на койку. — Значит, пока не горим… И не трещим. Но, как же всё долго.
— И ничего не долго. Да вы не бойтесь. Корвет капитана Шороха — сторожевой корабль. А «Летунья» — быстроходная бригантина. И более вёрткая. Наверняка она «Дихус» сейчас зажала между собой и фелюгой, а уйти те быстро не смогут, как мы, если что. И им приходится «работать» на два борта сразу. А там матросы ленивые, хоть и наглые, как навозные мухи. Да только они привыкли со слабыми в бою сходиться. А наш капитан — не такой.
— «Наш капитан»? — усмехнувшись, почесала я нос. — И давно он и твоим тоже стал? Ты же собирался просто «подальше слинять»?
— Ага, — хлопнул глазищами Дахи. — Да только я передумал, монна Зоя: я теперь к нему в команду буду очень сильно проситься. На «Летунью». Такая жизнь — по мне. А что? — и с дерзким детским вызовом уставился на меня.
— Да ничего, — невольно я засмеялась. — Желаю удачи и знаешь…
— Что, монна Зоя?.. Монна Зоя?
— Тише, Дахи… Ты слышишь?
— Не-ет, — растерянно открыл рот малец.
— Вот и я тоже… ничего больше не слышу. И трясти нас прекратило, — уставились мы теперь друг на друга. — Я — на палубу.
— Я — с вами! — и оба через пару секунд высунулись за дверь.
По распахнутому настежь коридору привольно гулял теплый ветер вперемешку с кислым пороховым дымом. А на самой палубе были слышны голоса и мелькали в огненных всполохах быстрые силуэты. Всполохах?.. Через миг меня уже вынесло наружу. И сзади припечатало шустро подоспевшим мальцом.
Горела не наша бригантина. Догорала маленькая низкобортая фелюга в десятке ярдов от нас. Полыхающий огонь высвечивал оконные квадраты ее нижних кают и жадно дожевывал летящие прочь клочья косых парусов, но там еще бегали какие-то люди. Хотя, в воде, совсем рядом, качалось множество голов. Тех, кто, воспользовавшись подмогой, смог спастись. А прямо от нас, сильно накренившись на левый бок, уходил корвет «Дихус».
— Яков! — этот охрипший голос сподвиг меня облегченно выдохнуть. — Яков, спускайте шлюпки на воду. Все четыре. Собирайте уцелевших и — на берег. Но, очень быстро. Нам надо уходить.
— Слушаюсь, капитан. Плотник с помощниками уже заделывают дыру в левом борте. Перила, порванные тросы и остальные мелочи — в пути… Монна Зоя?
— А? — оторвала я взгляд от пожарища. — Я опять не вовремя? Вы только скажите.
— С чего, вдруг, такая покорность?
А вот теперь меня вмиг развернуло:
— Вы… вы…
— Что, Зоя? — отряхивая волосы от налетевшего пепла, посмотрел на меня капитан.
— Есть у нас раненые? Я ведь перевязывать умею. Я в детстве Арса всегда сама бинтовала. Чтобы Люса лишний раз не ругалась. И вы только…
— Я думал, вы другое скажете… Яков, я — на мостик. Надо глянуть хорошо на всю эту панораму, — и развернулся, мелькнув напоследок косой темной полосой на белой рубашке.
— Да он сам ранен… Яков!
— Монна Зоя! — уже с другой стороны палубы откликнулся боцман. — Если хотите помочь — посчитайте, сколько у нас стекол выбито. И где.
— Хорошо.
— Я тоже хочу помочь, уважаемый боцман! — поддернул длиннющие рукава Дахи.
— Пошли, сынок. Мы и тебе работу найдем. Только, сначала обувку… Все шлюпки — на воду! Ребята, делаем очень-очень живо!..
А жизнь, она вот, значит, какая… И как я раньше жила? Рисовала свои «унылые бледно-салатовые сады и серо-буро-розовые горы под размытым бежевым солнцем». Потому что, смотрела на мир, исключительно, сквозь…
— Кстати, а где мои очки?.. В сумке, наверное, — и снова хлопнулась на подушку. — О-ой, мой бок… Моя спина, — зато ночью много «летала». Даже вопреки шипенью Сусанны. И корабельная гостиная сейчас в полном порядке. Опять же, вопреки… — Войдите, Рубен!
— Это, не Рубен. Это — я, — капитан, на миг застыв на пороге, решительно качнулся вперед. Однако дверь не
