Одержимые сердца - Анна Морион
Это была небольшая комната. Где-то в пределах тридцати пяти-сорока квадратных метров. Здесь был красивый белый мраморный камин, на котором стояла мраморная белая статуэтка ангела, мягкая синяя софа, два мягких красивых стула, обтянутых темной тканью с узорами больших цветов. Такие красивые, на старинный манер, стулья. Деревянный резной стол, два старинных кресла. Над камином висело большое, на всю стену зеркало в тяжелой резной темной оправе. Почти в центре комнаты располагался старинный деревянный клавесин, на котором лежали несколько страниц с нотами. Я тут же решила поинтересоваться у Брэндона, играет ли он на этом инструменте, или он стоит здесь для красоты. Я села за клавесин, прошлась пальцами по клавишам, сыграла несколько коротких пассажей и, хмыкнув от гордости за свои довольно приятные музыкальные способности, поднялась и прошла к окну. За окном располагалась небольшая полукруглая терраса. Приятный сюрприз.
В комнате находилась еще одна дверь, наверняка, в другую комнату. Но, когда я решила пройти туда, то с удивлением обнаружила, что эта дверь была закрыта на ключ.
«Что может скрывать в этой комнате Брэндон, если он держит ее закрытой?» – подумала я. И, не сумев сдержать любопытство, я посмотрела в скважину: там, за дверью, скорее всего, был рабочий кабинет. Стол, стул, диван, лежащий на диване ноутбук. Думаю, именно в этой комнате Брэндон и творил свой бизнес.
Удовлетворив свое любопытство и полностью ознакомившись с квартирой, я зашла в ванную комнату, обставленную так же скудно, как и почти вся квартира, и с неудовольствием не нашла там ванной. Имелась лишь просторная душевая, отгороженная от остального пространства ванной комнаты прозрачной выдвигающейся дверью. Но делать было нечего. Я нашла пару больших, приятно пахнущих полотенец, приняла долгий душ, помыла волосы, крепко закрыв глаза, чтобы не смыть с них карие линзы, и, довольная и чистая, облачилась в свое вчерашнее одеяние. Затем, взяв «История о Европе 1200-1400» какого-то Карстена Алнеса, написанную на букмоле, я села на софу в «уютной комнате с клавесином» и начала читать. Признаться, книга затянула меня настолько, что я с упоением читала ее до момента, пока не услышала голос Брэндона.
– Занятная книга, не так ли? – спросил он, и от неожиданности я вздрогнула, так как всеми мыслями была погружена в книгу.
Я подняла взгляд от книги и увидела вошедшего в комнату хозяина квартиры.
Он улыбался. Он был прекрасен.
Он любил меня.
– У тебя замечательная библиотека, – совершенно искренне сделала я комплимент, тоже улыбнувшись во весь рот. – Никогда не думала, что ты такой любитель книг.
С тех пор, как я поняла, что это меня он любит, мимика на моем лице мне больше не покорялась.
– Спасибо. Не скучала? – Брэндон сел рядом со мной и поцеловал меня в губы.
Я не ожидала этого поцелуя. Он вел себя так, будто мы встречались уже давно, а в моей голове все еще стоял некий барьер.
Но я с удовольствием ответила на его поцелуй.
– Ты играешь на этом клавесине, или бедняга служит лишь красивым интерьером? – спросила я, как только мы прервали наш долгий поцелуй.
– У меня нет музыкального таланта. Когда я был ребенком, моя мать давала мне уроки игры на клавесине, но я был неусидчив, и желания учиться играть у меня не было, – со смехом ответил мне Брэндон.
– О, нет, только не говори, что ты не владеешь ни одним инструментом, мужлан ты эдакий! – подразнила его я.
– Я умею играть на многих инструментах, но желания играть на них у меня нет. Однако, это не значит, что я не ценю их. Например, этот клавесин. – Брэндон поднялся с софы и подошел к инструменту. – Он прекрасен. Я очень высоко ценю его, и он мне дорог. Но, признаться, я играю на нем очень редко. Я даже не помню, когда играл на нем в последний раз. У меня очень мало свободного времени.
Он задумчиво взял в руки ноты и пробежал по ним взглядом.
– Дерьмо, – вдруг тихо сказал он и положил ноты на место.
– Что «дерьмо»? – переспросила я, наблюдая за ним.
– Я так и не нашел время на эту сюиту, – ответил Брэндон.
– Хочешь, я сыграю тебе? – предложила я. – В отличие от тебя, в детстве у меня не было возможности быть не усидчивой занозой, и я должна была заниматься по два часа в день минимум.
Это была чистая правда. Наша мать была строгой в этом отношении. Лишь Миша, младшенькая птичка, избежала этой материнской штурмовщины.
– Играй, если у тебя есть желание, – как-то уклончиво ответил мне Брэндон. Словно ему была совершенно равнодушно.
Это зацепило мое самолюбие, но я не подала виду.
И все же, мне захотелось наказать его. Я встала с софы и направилась к двери.
– Я еду в отель, – коротко сказала я, все же надеясь, что он остановит меня.
– Отвезти тебя?
Нет. Это совсем не то, что я надеялась услышать!
– Я возьму такси, – холодным тоном сказала на это я.
– Как хочешь. Но я устроил тебе пресс-конференцию, завтра в 11, в зале выставки, – Брэндон провел меня до двери квартиры.
– Черт, забыла свою клатч, – пробормотала я и нахмурилась, пытаясь вспомнить, где я могла его оставить.
– Он в моем авто, – улыбнулся Брэндон. – Идем, как раз подвезу тебя.
– Как хочешь. – Я хотела быть холодной, но мои чувства к нему пылали во мне так неистово, что я не могла сопротивляться его прекрасной белозубой улыбке.
– Ты придешь на эту пресс-конференцию? – спросила я его, когда он довез меня до отеля.
– Обязательно, – ответил он и, притянув к своему лицу мое, поцеловал меня в губы.
– Идем ко мне, – прошептала я, пылая от страсти и похоти, что вдруг охватили меня с такой силой, что я могла бы запрыгнуть на Брэндона прямо здесь, сейчас, в автомобиле, перед отелем.
К счастью, Брэндон улыбнулся похотливой улыбкой и молча вышел из авто.
По пути в отель, он передал ключи от своего «Бентли»» служащему парковки, и мы, в пьянящей разум тишине, наполненной обоюдной похотью и предвкушения празднества, поднялись в мой номер.
Глава 12
«Всего лишь стоило покрасить волосы и надеть линзы – и он сошел с ума!» – думала я утром, пока Брэндон принимал душ, а я перебирала свою одежду в поисках уместного для крупной пресс-конференции наряда. Мне следовало соблюдать мой новый имидж серьезного фотографа, а это означало, что мне необходимо было полностью обновить гардероб. Не могу же я все время ходить в одежде, что отдала мне Миша. Миша! Она, в свои двадцать семь лет, имела намного более тонкий вкус в одежде, чем я в свои кхе-кхе с чем-то лет.
Но каждый раз, когда я старалась отвлечься на другие темы, думать о себе, помнить
