Академии Тьмы и Света: Эстетика интриг (СИ) - Драгайцева Дарья

— Неужели провокационное? — Он вскинул густые брови вверх, и в темных глазах засверкали смешинки.

— Не настолько скандальное, какое наверняка наденет Архелия Марибо, но мои студенты, привыкшие видеть меня в платьях с длинными рукавами и практически без выреза, удивятся, — легко рассмеялась я.

Пока собиралась на бал, делала прическу и приводила в порядок лицо, смогла забыть обо всех проблемах и покушениях. Внутри возникло предвкушение маленькой девочки, которая впервые отправляется на бал и которой видится все в ярко-розовом цвете. И вот уже несколько часов с лица не сходила легкая улыбка.

Да, наверное, мне давно пора было развлечься, а то все работа да работа. Даже на свиданиях с Себастьяном очень часто разговор возвращался к исследованию.

При мысли о Себастьяне на губах вновь заиграла улыбка. Хотелось увидеть его взгляд, когда он увидит меня! Я знала — или хотела верить — что глаза его вспыхнут восхищением и обожанием. За время общения с ним я поняла, что мне нравится такое внимание, интерес, граничащий с уважением и трепетом. Такого не было с Грегори, но тут даже сравнивать нельзя.

Кованые ворота Светлой академии были приветливо распахнуты, вдоль дороги переливались холодным светом магические светильники, как бы указывая дорогу гостьям. Все это я видела из окна кареты, и хотелось уже поскорее оказаться на улице.

Ингвар вышел первым и галантно подал мне руку. Одной рукой я прихватил подол черного плаща, чтобы не запнуться на ступеньках. На миг показалась юбка моего платья, и глаза мужчины удивленно расширились.

— Теперь ясно, что вы имели в виду, — пробормотал он.

Я слегка прикусила нижнюю губу и положила ладонь на его локоть. Вместе мы пошли вверх по ступеням к распахнутым витражным дверям. Из помещения слышна была музыка, женские и мужские голоса, смех, а позади заржала лошадь, которая привезла еще одного гостя в дорогой карете.

У входа лакей любезно поклонился и предложил забрать плащ. Замявшись, я все-таки сделала это — уже некуда отступать, решение принято.

Ингвар не смог сдержать восхищенной улыбки, что сказало о многом.

Платье в пол было сшито из органзы и усыпано камнями: они полностью покрывали лиф, имитируя цвет миндального молока, у талии превращаясь в белые стебельки с нежно-голубыми и розовыми цветами из вышивки, а между этими стебельками платье переходило в нежно-абрикосовый цвет, близкий к телесному, отчего казалось, что сквозь ткань можно было разглядеть очертания фигуры. У бедер платье расширялось, чуть темнело, в складках становилось нежно-персиковым.

— Вы стали моложе лет на десять в этом платье, — пробормотал Ингвар.

Я поежилась: рукавов не было, бретели чуть приспущены на плечи, отчего холодный ветер безжалостно ласкал кожу. Волосы, уложенные в большие локоны и собранные на затылке, обнажали плечи и ключицы.

— Пойдемте уже внутрь! — попросила я и, пропустив вперед себя двух студентов-третьекурсников, вошла следом.

Я была в королевском дворце в Глостере, в Асторе, была в замке леди Стерн, верховной ведьмы Салема, но ни одно из этих помещений не заставляло меня замереть от восторга, а вот зал, в котором проходил Зимний бал у светлых, смог это сделать.

Огромное прямоугольное помещение в два этажа освещали магические светильники, зависшие над головами наряженных молодых девушек и юношей. Белые стены были покрыты барельефами из золота, в начищенном до блеска паркете, казалось, отражался расписной потолок. От огромного количества народа воздух был тяжелым, душным, и это несмотря на то, что высокие двери из стекла, расположенные вдоль трех стен, были распахнуты настежь, впуская зимний ветер внутрь.

Откуда-то лилась музыка, но музыкантов или хотя бы источников звука я не нашла. Решила не задумываться и отвлеклась на приветствия своих студентов, лица которых отражали удивление из-за моего наряда. Много кто предпочел темные оттенки, отчего они казались чужеродными на этом празднике золота и света. Но это только на первый взгляд: в темных оттенках был не только черный, но и фиолетовый, бордовый, синий, изумрудный.

Ингвар куда-то пропал, но я не переживала. Предполагалось, что приеду я одна, так что морально была готова. Натянув на лицо легкую улыбку (впрочем, сделать это было просто благодаря приподнятому настроению), я подошла к столику со множеством закусок и взяла бокал красного вина.

Делая неспешный глоток, я лениво скользила взглядом по толпе. Не могла не отметить, что темные одежды ловко перемешались со светлыми: студенты двух академий удивительно легко нашли общий язык. А у стены в ряд, чуть ли не по росту, выстроились немолодые недовольные лица. Преподаватели, не готовые идти на примирение.

— Где мои сто золотых?

Я вздрогнула от неожиданности, отчего остатки вина бултыхнулись в бокале. Повернувшись, я посмотрела на самодовольного Эдгара и поджала губы.

— Она рассказала тебе. Это нечестно! — возмутилась я, пристально изучая наряд Эдгара.

Весь кремового оттенка, надо же: и жилет, и камзол, и штаны. Даже ботинки светло-коричневые и — шок! — чистые. А ведь это самый небрежный человек, точнее, вампир, которого я знаю. Архелия даже заставила его тщательно вымыть голову и собрать волосы в аккуратный хвост, скрепленный на затылке.

— Не было условия не говорить мне, — возразил Эдгар и нагло ухмыльнулся. — Прежде, чем спорить с тысячелетней вампиршей, наберись опыта.

Недовольно скривив губы, я опустошила бокал и отставила его в сторону.

— Будь по-вашему, крохоборы! — сдалась я. — Завтра же принесу вам выигрыш.

Эдгар довольно хохотнул и, взяв меня за руку, осторожно поцеловал.

— Вот теперь я могу сказать, что ты чудесно выглядишь, Рейвен, — заявил он.

Я не удержалась от смешка.

— Не думала, что ты можешь быть таким галантным, Эдгар. Неужели еще и танцевать умеешь?

Серые глаза вампира азартно блеснули.

— Хочешь поспорить? — вкрадчиво предложил он.

Рассмеявшись, я покачала головой.

— Нет уж, увольте. С четой Марибо больше не спорю. К тому же, пару дней назад твоя супруга угрожала мне смертью лишь за собственную случайную мысль о нашей любовной связи. Рисковать я не буду.

Эдгар довольно усмехнулся: он был из тех мужчин, которые безумно ревновали своих избранниц и приходили в невероятный восторг, когда те ревновали их. К счастью, Архелия была такой же, и постоянные вспышки ревности превращались во вспышки страсти.

— Кстати, где Архелия?

— Ее пригласил на танец какой-то самоубийца, — легкомысленно пожал плечами он, кивком головы указывая на толпу.

Я нашла Архелию довольно быстро. Она как раз отошла от партнера по танцам и двигалась в нашу сторону. Ярко-красное платье с кружевными рукавами и глубоким вырезом было перетянуто на талии бархатным поясом. Верхний полупрозрачный слой платья сверкал драгоценными камнями.

— Она у меня красавица, не так ли? — с гордостью произнес Эдгар рядом со мной и тихо добавил: — Именно поэтому с трудом сдерживаюсь, чтобы не вырвать глотку тому, кто решил потанцевать с ней.

Я едва заметно покачала головой, не скрывая усмешки: все равно Эдгар сейчас ни на что не обратит внимания, кроме своей супруги.

— Где мои сто золотых? — спросила Архелия, едва оказавшись рядом. Взяв Эдгара под руку, она насмешливо прищурилась. Глаза Эдгара весело сверкнули: он начал нашу беседу с этой же фразы.

— Интриганка, — фыркнула я. — Я уже сказала Эдгару, что завтра верну вам выигрыш.

Архелия победно улыбнулась и чмокнула Эдгара в щеку.

— Честно говоря, я и сама в первый раз увидела его в белом, — призналась она и усмехнулась: — и в чистом.

— Вообще-то, однажды я надевал белый костюм, — возразил Эдгар. — Кажется, это было празднование четырехсотлетия Катрея. Тогда меня тоже развели на спор. Ралина.

Он нахмурился, вспоминая что-то плохое. Архелия тоже погрустнела, но перевела тему.

— Кажется, я в это время была в Родероне. Там как раз правила очень интересная личность, и я развлекалась дворцовыми интригами.