Юлия Набокова - Скандал в вампирском семействе
— Так что, выманиваем его под предлогом вампирской вечеринки? — напомнила Вера.
— Действуй, внучка, — дала добро бабушка Софья. — А теперь давайте расходиться. Рассвет скоро.
— Лиз, — окликнул меня Макс, — подожди минутку.
Родственники разбрелись по своим комнатам, и мы остались одни в гостиной.
— Сна у меня ни в одном глазу, — взъерошив волосы, признался Макс. — Посидишь со мной?
Племяннику всегда было не по себе, когда он оставался у нас на ночлег. И я знала, что он бы предпочел заночевать в машине, чем в бункере, полном вампиров. Только гордость и боязнь обидеть родственников не дает ему так поступить. Чтобы отвлечь его, я частенько засиживалась с ним, рассказывая байки из прошлого, до тех пор, пока Макс не начинал зевать. Я знала этот любопытный взгляд и эту просительную улыбку. Похоже, сегодня мне опять придется примерить на себя роль Шахерезады.
— Что тебе рассказать на этот раз?
— Расскажи, что было во время революции.
— Садись, история будет долгой…
Я помню тот вечер, когда отец вернулся в петербургский особняк среди ночи. Его страшный голос гремел по всему дому, созывая нас в гостиную. Было самое начало ночи, члены семьи еще не успели разойтись в поисках пропитания, но кто-то уже отсутствовал.
— Мы собираем вещи и уезжаем. Сегодня же. — Слова отца рубили воздух, как топор — дрова для печи. — Герасиму я уже велел закладывать лошадей. С собой брать самое ценное и необходимое. Драгоценности и одежду на первое время. Мы должны уехать как можно дальше отсюда.
— Но что случилось, Евгений?! — всплеснула руками Лидия. — Завтра именины у Настеньки Бестужевой, она страшно обидится, если мы к ней не придем. А с такой семьей ссориться нельзя, ее муж — важный человек при дворе. Сам император его…
Отец взглянул на Лидию так, словно ушатом колодезной воды окатил. Она так и осталась стоять с раскрытым ртом, не договорив до конца.
— Пройдет несколько дней, — отчеканил отец, — и не будет ни императора, ни двора. Чернь ворвется в дома знати и убьет всех, кого там найдет.
Женщины ахнули, даже я не сдержала испуганного возгласа. Уж слишком страшной была картина, которую нарисовал отец.
Сегодня мне попался один моряк, — тяжело опершись о спинку стула, произнес отец. — Из его мыслей я узнал, что готовится народное восстание.
— И всего-то, Женя? — Прабабушка расслабленно опустилась на кушетку. — Сколько уж этих мятежей было на нашем веку. И ничего, живы-здоровы!
— Олимпия Антоновна, — отец сердито взглянул на бабушку жены, — я, конечно, отдаю дань уважения вашему богатому жизненному опыту. Но вы знаете меня не первый год. Скажите, я бы стал срывать семью по ложной тревоге? Говорю же вам, — он в отчаянии стукнул кулаком по спинке стула, — там такие силы собираются, что этой стране больше не жить. Уж не знаю, когда это случится — может, уже завтра, а может, через неделю, но только бедняки планируют захватить власть в свои руки, императора сослать, а то и казнить, а всех богачей истребить.
— Да кто ж удумал-то такое злодейство? — Прабабушка побледнела и схватилась за пузырек с нюхательной солью.
— Императора предупредить надо, — сделал шаг вперед дед Андрей.
— Боюсь, уже слишком поздно, — мрачно сказал отец.
— Я поеду во дворец, — отважно произнес дед. — Император знает меня, я смогу убедить его скрыться с семьей в безопасном месте.
— Андрюшенька! — Бабушка испуганно схватила мужа за полу сюртука.
— Полно, Софья, — строго одернул ее он. — Что мне станется? А вот без государя вся Российская империя погибнет. Как жить тогда станем?
Бабушка молча отпустила мужа и сгорбилась.
— Я с тобой. — Мой папа встал плечом к плечу с отцом.
— Ни к чему это, Евгений, — нахмурился дед. — Кто с женщинами останется? Семью тоже спасать надо. А мужиков, кроме тебя, нет. Вон бабы одни.
Так уж случилось, что за последние годы семья потеряла несколько мужчин. Двое погибли при пожаре в бане, один попал под паровоз, один, еще до превращения, спьяну утонул в пруду, один подорвался на мине, предназначенной прошлому императору.
— Родиона с Венедиктом опять по домам терпимости носит — когда уж угомонятся! — в сердцах высказался дед о родном брате и племяннике. — Так что давай, Женя, помоги женщинам собраться к отъезду. Куда ехать-то думаешь?
— В Париж, куда же еще. Сначала до Севастополя доберемся, а там по морю до Турции — и во Францию.
Дед кивнул, одобряя решение сына.
— Меня не ждите. Как соберетесь, выезжайте. Если до вашего отъезда не успею, то найду вас потом в Париже.
Дед повернулся к двери, чтобы уйти, и бабушка со всхлипом кинулась к нему.
— Полно, Сонечка, полно. — Дед торопливо поцеловал жену в висок. — Займись сборами, ты у меня умница.
Лида, — обернулся он к дочери, — а ты чего стоишь столбом? Живо помогай матери!
— Да что ж делать-то? — всплеснула руками моя мама. — Так все неожиданно! Как снег на голову!
Кажется, Андрей уже не слышал этих слов, он уже обдумывал, как незаметно проникнуть во дворец среди ночи и вывести оттуда царскую семью. Выходя из залы, он даже ни с кем не попрощался, словно не допускал мысли о том, что больше никогда нас не увидит. Только со мной на мгновение встретился глазами и споткнулся, будто хотел сказать что-то, но так и не решился. Лишь улыбнулся ободряюще и вышел вон с высоко поднятой головой. Таким я его и запомнила — моего родного деда, которого я тогда видела последний раз в жизни. До нашего отъезда он не вернулся, в Париже так и не появился. Мы даже тела его не нашли. Это дает бабушке необоснованную надежду на то, что когда-нибудь они еще встретятся. Быть может, в Куршавеле, где он будет олигархом, выписавшим для своей вечеринки лучших моделей, а бабушка — одной из красавиц. Быть может, в Лувре у стеклянного футляра с «Моной Лизой» в толпе туристов из разных стран. Быть может, на Бродвее на представлении мюзикла «Зорро». А что, у деда был приятный баритон!
В ту ночь наша большая семья потеряла не только Андрея. Мы больше никогда не видели Родиона и Венедикта, их жен с детьми и родителей прабабушки, отдыхавших в поместье на Волге. Мы послали к женщинам кучера с повозкой, чтобы тот предупредил их и увез подальше от опасности. Отправляться за ними в глубь страны было бы неоправданным риском. Впоследствии мы искали их по всему Парижу, наводили справки во время путешествий по Европе — все тщетно. Революционные волнения и войны следующих десятилетий мы пережили в Европе. А в Россию вернулись уже в 1950-м, без прабабушки Олимпии, без вести пропавшей в военные годы в Париже. В Европе к тому времени стало неспокойно: слишком много своих вампиров, что провоцировало столкновения между нами. Дошло до того, что Париж, Прагу и Лондон поделили по кварталам между вампирами. И попробуй только перекусить на чужой улице — вмиг вампиры же и загрызут!
