Юлия Григорьева - Солнышко (СИ)
- Янсылу тебе спокойно жить не даст, - сказала Агна, переводя дыхание. - Попроси защиты у хана.
- Да, - кивнула Италлин. - Нам рассказывали, что Янсылу трех наложниц со свету сжила. Одна с собой покончила, вторая заболела и умерла, а третья куда-то исчезла, никто ее больше не видел.
- Сунется, я ей зубы пересчитаю, - поморщилась я. - А хану я жаловаться не собираюсь. Еще чего не хватало.
- Зря ты так, - покачала головой Агна. - Ей все с рук сходит, потому что любимица. Хан велит Кану со всем разбираться, а главный евнух боится ее трогать, чтобы не вызвать гнев хана. Пока сестра нашего великого хана, луноликая принцесса Суфия, жила в гареме, она всех в железной руке держала. Янсылу ее, как огня боялась. А как Суфию замуж выдали, так она решила, что теперь она тут главная, вот житья и не стало.
- У хана сестра здесь жила? - удивилась я.
- Ну да, - обе девушки посмотрели на меня, как на несмышленыша. - Гарем-это женская половина. Так вышло, что мать хана умерла пять лет назад, двух старших сестер еще до этого замуж отдали, младшую два года назад. А жен у хана нет. Вот и получилось, что остался главный евнух с евнухами охранниками, смотрительница гарема Умида, ее отпустили на несколько дней к больной сестре, ее помощницы, да служанки. Их никого Янсылу не боится. Только хана боится, а ты ему, видно понравилась, раз после первой ночи уже и покои дал.
- Правду говорят, что тебя хан ночью из своих покоев выгнал? - спросила Италлин.
- Отпустил, - ответила я.
Девушки переглянулись и снова жадно уставились на меня.
- И какой он? Тебе было хорошо с ним? Как ты ублажала хана, что он такую милость тебе оказал? - засыпали они меня вопросами.
Я только открыла было рот, чтобы честно рассказать, что ничего не было, как послышался шорох. Я показала Агне и Италлин, чтобы молчали, подкралась к дверям и резко их открыла. Кто-то вскрикнул и тяжело упал на пол. Выглянула, это была одна из наложниц. Она торопливо отползала от двери, держась за лоб. Я усмехнулась, повернулась к девушкам и преувеличенным воодушевлением начала говорить:
- О-о, что это была за ночь! Его ключ, мои врата и полное наслаждение. До сих пор витаю в облаках. Как вспомню, так вздрогну.
Откуда-то издалека донесся яростный визг. Я удовлетворенно кивнула и закрыла дверь, оставив некоторых беситься от злости.
- Слушайте, ее вообще лекарям не пробовали показывать? - поинтересовалась я. - Она же дурная, таких обычно запирают подальше от здоровых людей.
Девушки хихикнули и отрицательно покачали головами. Жаль, я бы ей настоятельно советовала осмотр у лекарей. У нас таких исключали еще на первых курсах. От них же не знаешь, что ожидать. А одного парня исключили уже почти перед самым выпуском два года назад. Он после практики с башкой перестал дружить, так и увезли в белой карете с дубовым листом. Был кадет, и весь вышел.
Дверь снова открылась, и вошел Кан. Он окинул меня взглядом, хмыкнул и показал, чтобы шла за ним. Я оглянулась на девушек, пожала плечами и вышла следом за главным евнухом. Он, молча, повел меня к лестнице в ханские покои. Я остановилась на первой ступеньке, желая знать, зачем он меня тащит к хану. Кан обернулся.
- Что встала, идем, хан ждет, - недовольно сказал евнух.
- Зачем? - спросила я.
- У тебя ума нет или страха? - поразился Кан. - Идем, говорю, мучение мое.
Ладно, идем, так идем. Мы подошли к кабинету, и я с облегчением выдохнула. Было подозрение, что хан все-таки хочет ключ свой пристроить, типа, как в благодарность за покои. Так я их не просила. Я бы и за искусство Иманидов бы не согласилась, не то, что за покои. Стражник уже знакомо мне заглянул к хану, и двери открылись.
Я вошла прямо, но для разнообразия присела в реверансе, все же монарх, хоть и степной... или горный. Таймаз стоял у окна. Он кивнул мне и отвернулся, подзывая к себе. Я подошла и встала у него за спиной.
- Взгляни, - сказал хан.
Я приблизилась к окну и выглянула. Там был конь. Шестеро человек пытались удержать вздыбленного красавца. Единый, я в жизни таких коней не видела! Зверь, гордый и прекрасный зверь со стройными мускулистыми ногами, лоснящийся черной, как беззвездная ночь, шкурой. Я восхищенно выдохнула.
- Он твой, если сможешь его укротить, - сказал хан, и я поперхнулась.
- Мой? - вышел хриплый шепот. - Мне его объездить?
- Он объезжен, - улыбнулся Таймаз, - но норов такой, что признает лишь силу.
- И как я буду на нем ездить? - голос вернулся и наполнился скептицизмом. - Скакать по гарему? Или наложниц ему скармливать?
Хан негромко рассмеялся, взял меня за руку и повел к дверям. Я послушно шла следом, гадая, а не решил ли он меня зверюге скормить? Перед смертью побаловал, теперь можно и к коню. Мы спустились во двор. Стража склонила голову, так же поступили и остальные мужчины, кроме тех, кто держал конягу, те смотрели, чтобы их копытом не зашибли.
- Шах, - произнес Таймаз, и конь навострил уши. Затем хан сказал еще что-то на родном языке, и зверюга замер.
Шестеро мужчин выдохнули и опустили взгляды. Таймаз подошел к вороному, потрепал его, и конь доверчиво ткнулся в руку хана, разыскивая там лакомство. Повелитель подозвал меня. Сначала была легкая оторопь, потом нерешительность, и, наконец, я стряхнула с себя эмоции, смело шагнула к вороному, взяла его за уздечку и притянула к себе злую морду, удерживая до тех пор, пока зверь не перестал дергаться. После этого потрепала по морде, зашептав ему, что красивей коня в жизни не видела. Шах вел ушами, прислушиваясь к новому голосу. После этого я решилась обойти его и запрыгнуть в седло. Хан с интересом наблюдал за мной. Шах некоторое время стоял спокойно, а потом подкинул задние ноги, взбрыкнул, но я удержалась. Тогда он сменил тактику, встав на дыбы, затем снова взбрыкнул. Не знаю, каким чудом я продолжала удерживаться в седле, но страха не было. Была злость и нежелание растянуться на земле перед ханом и всеми, кто присутствовал во дворе. Если упаду, значит, слабая, значит, не справилась. Докажу силу, значит, будут уважать. И я держалась до тех пор, пока конь не выдохся и не встал ровно. Я перевела дыхание и похлопала Шаха. Только сейчас я увидела, что хан вовсе не спокоен. На его лице была тревога и... досада. Он ждал, что я упаду?
- Он мой, - торжествующе воскликнула я.
- Твой, - Таймаз расслабился и улыбнулся. - Воинам дарят настоящие сокровища.
Я чуть ли не с обожанием посмотрела на него. Он понял, что побрякушки для меня пустой звук, и вот он настоящий подарок - черный бриллиант, стоит под седлом и косит на меня. Еще не сломлен, но уже стоит. Но оставался вопрос, где я буду на нем ездить, и как часто смогу видеться с жеребцом, чтобы контакт не был потерян. Хан протянул руку, и я легко спрыгнула на землю, снова погладила и пошла к Таймазу.
