Карина Демина - Механическое сердце. Черный принц
Феникс поднимался, пытаясь взмахнуть крыльями, и Брокк протянул ему руку, чтобы поддержать. Пламя коснулось перчатки, и запахло паленой кожей, но боли не было.
И живое железо наполнило ладонь.
- Все слышат. И кому-то будет сложно удержаться…
- Олаф…
- Останется в городе, - жестко ответил Стальной король, вытащив тигровую лилию. Рыжий пламенный зев с черными точками ожогов, и пыльца на пальцах словно след огня. - Как и все, кто причастен к прошлогодней истории.
- Город надо…
- Эвакуировать? Как ты себе это представляешь? Больше миллиона жителей… куда? За Перевал? Из-за теоретической возможности… прорыва? Что будет, если ты ошибаешься?
- А что будет, - Брокк смотрел, как живое железо впитывается в кожу, - если я прав?
Огонь расползался по ладони, стекая с пальцев, обвивая.
Шелковое пламя.
Нежное.
А король, разглядывая лилию, отвечать не спешит.
- Что ж, - он отпускает цветок, позволяя ему упасть на ковер. И пыльца оседает на белой шерсти. - Если ты прав, то… придется сложно.
- Кому?
- Всем, - он поднимается, опираясь на тяжелый резной подлокотник. И пальцы впиваются в дерево так, что дерево трещит. - Ты же сам ставил сценарий. Верхний город просядет…
…жила прорвется, и живая кровь земли, раскаленная, согретая сердцем мира, хлынет в древние катакомбы. Она столкнется с водой реки, и вода вскипит, превращая город в один паровой котел. Камень, не выдержав напряжения, расколется. Он будет крошиться, кипеть, наполняя лаву кремниевыми осколками.
Река выйдет из берегов, что кипящая вода, что пламя.
Устремится по улицам.
И жар иссушит остатки зелени, а дерево вспыхнет. С хрустом просядет земля, и дома рассыплются, словно песчаные фигуры на пляже.
Люди…
- Нижний затопит. Возможно, уцелеют окраины. И старые особняки… - Король перешагнул через лилию, рыжее пятно на белом ковре. - Человеческие особняки.
Он остановился у камина и в свою очередь протянул ладонь. Пламя отозвалось, сплело тонкий хлыст, пытаясь поймать королевские пальцы. Коснулось кружева, опалило ткань, и Король чихнул.
- Погибнут тысячи…
- Сотни тысяч, - поправил Стальной король. - Сотни тысяч людей… и не только их.
- О людях вы не беспокоитесь?
- Опасный вопрос, Мастер, но беспокоюсь, они тоже мои подданные. И мне крайне не хотелось бы терять их… подобным образом.
- Но меж тем вы не собираетесь предупредить их об опасности?
- И вызвать панику? А паника приведет к хаосу. Ты сумеешь призвать к порядку обезумевший город? Я - вряд ли.
Молчание, и пламя, сорвавшись с королевской ладони, прячется под покровом углей, оно шепчет о том, что уже скоро станет свободно.
- Мне следует молчать?
- Верно, Мастер. Превентивный побег лишен смысла, - наконец, произнес король, поднимаясь с колен. - Но это не значит, что мы вовсе не примем мер… к слову, ты не слишком устал?
Устал, но не настолько, чтобы не выслушать Короля.
- Хорошо. Будем считать, что ты бодр и полон сил, - Король фыркнул и щелчком сбил с рукава упрямую искру. - Еще летом пансион Ее величества для благородных девиц переведен в Аль-Хайар… матушке показалось, что девочкам будет полезно ознакомиться с особенностями архитектуры альвов… естественно, и Пажеский корпус отправился следом… академия… и младшие курсы псарни… кое-кто из старших. Дети требуют присмотра.
Аль-Хайар, белый город.
Мертвый город.
Осиротевший с уходом альвов.
Запретный храм и костяная вязь Летнего дворца, выращенного мастером, равных которому не было… и уже не будет.
- После бала Ее Величество покинут город, отправятся на воды…
- Зимой?
- В живые рощи зима не заглядывает, а Ее Величеству следует поправить здоровье…
- Я вполне здорова, муж мой, - она вошла в кабинет и, оглядевшись, кивнула Брокку. Альгрид из рода Холодного Рубидия, малого, полузабытого и, честно говоря, почитавшегося исчезнувшим.
- Не спорь.
- Не буду, - она ответила улыбкой на улыбку.
Некрасивая, пожалуй. Настолько некрасивая, что сама по себе эта некрасивость выглядит привлекательной. Слишком резкие черты лица, скулы заостренные, тонкий горбатый нос с резными ноздрями, высокий лоб и темные точно углем нарисованные брови. Рот узкий нервный.
- Решено то, что решено, - она опустилась в кресло, и Король встал за ее спиной, положив руки на покатые плечи. - Мы ведь уедем ненадолго, верно? И, Мастер, я все-таки надеюсь, что вы ошибаетесь. Но если нет, то…
Руки ее были крупными и лишенными всякого изящества. С крупными ладонями, с длинными, но полными пальцами.
- Мы сохраним то, что можно сохранить, - сказала Альгрид, разглядывая Брокка. И во взгляде ее, не по-женски прямом, открытом, не было раздражения, но лишь любопытство.
Дети.
Подростки. И надо полагать, наследники основных родов, которые сумеют удержать власть. Сын Короля… Альгрид.
- Вице-король, как меня убедили, достаточно силен, чтобы не допустить войны, - она провела ладонью по косе. Волосы цвета латуни. И металлический же блеск синих глаз. - И достаточно благороден, чтобы мы с сыном чувствовали себя в безопасности.
От Брокка ждут ответа.
И обещания молчать.
- Я не знал, что за Перевалом появился вице-король.
- Пока нет, - Король наклонился к Альгрид, не поцеловал, но лишь коснулся губами светлых ее волос. - Но появится. Скоро. Оден поймет, что должен сделать, правда, захочет остаться. Многие остаются, хотя далеко не все - добровольно.
Уйдут дети.
Женщины.
И те, кто слишком слаб, чтобы быть полезным. Останутся вожаки и… быть может, совокупной их силы хватит, чтобы сдержать разъяренный взрывной волной прилив.
- Я успокоил тебя, Мастер?
- Да. Я… буду молчать.
- Замечательно. Я рад, что мы правильно поняли друг друга, - Король взял жену за руку, и взгляд ее… у Брокка сердце сжалось.
Не так давно на него смотрели также.
А теперь?
Кэри уйдет, если уже не ушла… в Городе небезопасно…
- Я объявлю о назначении на балу в честь Перелома. Надеюсь, ты почтишь меня своим присутствием?
- Разве я могу вам отказать?
- Не можешь, - легко согласился Король. - Ни ты, ни твоя милая супруга… и еще, Брокк, я по возможности стараюсь не лезть в дела личные, но ты ведь чувствуешь прилив. И лучше чем кто бы то ни было представляешь, чем он может обернуться.
Альгрид сжимает руку мужа.
- Мне бы не хотелось, чтобы род твой на тебе прервался.
От него не ждут ответа, и Брокк молчит. Усталость и вино берут свое. Он смотрит на короля, на королеву, которая появилась вдруг из ниоткуда, некрасивая, но слишком яркая, чтобы ее могли просто не заметить. На их, связанных друг с другом и живым железом, и рождением сына, и чувством, которое Стальной король почитал смешным, не стоящим внимания.
