Жена неверного инквизитора, или Фастфуд от попаданки - Юлия Удалова
Хенрик громко засмеялся и похлопал меня по плечу.
– А я не о Левак сейчас говорю, старина. Речь о твоей жене!
– Максимилиана размазала Бладину по стенке? Ты сейчас серьезно?
Я нахмурился и с недоверием посмотрел на него.
Но старый друг не шутил.
– Мы возвращались с обеда и встретили Максимилиану на улице. Эзра с Бладиной попытались к ней прицепиться, но обе получили от нее сполна. И остались плавно обтекать, а твоя жена пошла дальше, как ни в чем не бывало.
Я покачал головой.
Обычно Максимилиана даже не понимала шпилек Бладины. Мне просто не верилось, что она смогла за себя постоять.
– После долгауза она стала совсем другой, – задумчиво протянул я. – А еще у нее открылась магия.
– Ну поздновато, конечно, но порой такое случается. И характер меняется, если уж на то пошло, – пожал плечами Хенрик, откупоривая бутылку. – У моего дядьки вон вообще, открытие магии произошло в сорок лет, а до того она дремала. Постой-ка, ты поэтому запросил досье Ребекки Видаль, ее матери?
Я нехотя кивнул.
– Она же скончалась от сердечного приступа. Что там могло тебя вообще заинтересовать? – удивился Хенрик.
– Не знаю. Может быть, интуиция, а может быть… – я не договорил. – Кстати, насчет интуиции. Недавно женушка пожаловалась на темную сущность в ванной.
– Да ладно! На твоем особняке же куча защитных чар – мышь не проскочит! Да и нежити из Хельмдолла ходу нет. Просто она хотела, чтобы ты о ней позаботился, ага!
Я был того же мнения.
Но все же проверил ванную. Что бы там не было – такой сигнал оставлять без внимания нельзя. Даже если он поступили от моей чеканутой жены.
Мое особое внимание в ванной комнате привлекло зеркало – на нем обнаружился некий подозрительный след.
Но что это был за след – черный, белый или это вообще оказалось следствием выброса силы самой Максимилианы, ведь она открылась у нее только недавно и была нестабильна, понять было невозможно.
На всякий случай я отправил зеркало на экспертизу в инквизицию, но на какой-то результат не рассчитывал.
Контур вокруг дома был стабилен и никаких подозрительных внедрений не показывал, поэтому я склонялся к мнению, что Максимилиана испугала себя сама. Возможно, даже сама не понимая, что является причиной.
Признавать, что меня интересует что-то, связанное с женой, было неприятно.
Ребекка Видаль, мать моей жены, была какой-то там слабенькой цветочной феей, скончалась от сердечного приступа и была обнаружена в теплице собственного дома.
Я подробно изучил материалы дела, которое было закрыто вследствие отсутствия следов насильственной смерти.
Вскрытие доказало версию о сердечном приступе.
Соответствующие фотографии прилагались. Приятного в них было мало, но они полностью подтверждали все отчеты.
Не знаю почему, но я долго крутил черно-белые снимки в руках. Убирал в ящик стола, но потом опять доставал…
Когда умерла ее мать, Максимилиане было десять лет.
Очень неприятно было признавать, что в последнее время я стал слишком часто думать о Макси…
С каждым днем она удивляла все больше и больше.
Обычно она квохтала и суетилась, навязчиво лезла ко мне со своими пирогами и неуклюжими попытками сближения.
Но сейчас она как будто, наоборот, стремилась убежать от меня, а не приблизиться.
А то, что она провернула с акциями?!
Подумать только – просчитала, что король поддержит обвалившийся рудник и его акции рудника взлетят, и получила благодаря этому нехилые дивиденды.
Я не знал ни одну женщину, которая с чисто мужским, холодным расчетом смогла бы провернуть столь выгодную сделку.
По правде, я не знал вообще ни одной женщины, играющей на бирже – это традиционно считалось мужской прерогативой.
Мне было любопытно выяснить подробности, поэтому я специально уточнил – она действительно это сделала. Причем, по-умному, через подставное лицо…
Если поначалу я был абсолютно уверен, что она играет передо мной роль и вскоре отзовет свое прошение о разводе, как и всегда, то сейчас этой уверенности поубавилось.
Похоже, наш развод, о котором я так мечтал с первого же дня свадьбы, дело решенное.
Свидетельство придет через пару дней.
От этой мысли я чувствовал небывалое облегчение, и даже какой-то внутренний подъем – ведь я наконец-то смогу избавиться от убогой.
И все-таки что-то словно не давало мне покоя...
Может быть, то, что Максимилиана Видаль перестала быть убогой и обрела внутренний стержень?
Да такой, каким не каждый мужчина похвастаться сможет.
Несмотря даже на то, что выглядела, как полное чучело, аура уверенности в себе буквально била из жены ключом, и заставляла забыть о ее нелепой внешности.
В Максмилиане появилась какая-то загадка.
И эта загадка была мне интересна. Чисто по-человечески, не по-мужски.
Для мужского интереса у меня была Бладина Левак.
С некоторых пор аколитка шла на все, чтобы меня ублажить.
Вот только странно…
В последнее время во время секса я не мог смотреть в ее фиолетовые глаза.
Мне мерещился зеленый.
ГЛАВА 47
– Кайзер, милый, в последнее время ты совсем обо мне не думаешь, – недавно сказала любовница, заявившись ко мне в кабинет инквизиции. – Понимаю, что ты сейчас вплотную занят разводом, но так нельзя. Я жутко соскучилась…
И она, надув губы, уселась передо мной на стол, прямо на фотографии со вскрытия Ребекки Видаль, которые я изучал.
На груди женщины виднелась небольшая вертикальная царапина, которую коронер в своем отчете почему-то не упомянул.
– Ка-а-а-айзер… – протянула Бладина и слегка раздвинула ноги. – Полковник, вы меня, вообще, слышите?
Вообще-то я никогда не был против секса в своем кабинете, но сейчас, когда я был по-настоящему занят, игривость Бладины вызвала раздражение.
– Будь добра, слезь с фотографий трупа.
Во влажных фиолетовых глазах любовницы мелькнула обида, но она тут же послушно подчинилась и принялась щебетать, как ни в чем не бывало:
– Дорогой, говорят, в эту субботу в клубе леди Шипры праздник – Змеиный день! Мне бы так хотелось посмотреть на танцы нагов! Слышала, это необыкновенно возбуждающее зрелище…
И она вильнула бедрами, делая вид, что танцует. Еще и руками по груди провела.
Вот только вышло это у Бладины не соблазнительно, а вульгарно.
Как там Максимилиана ее назвала?
Дешевой плебейской путаной.
Осознав, что снова почему-то вспомнил жену, да еще рядом с любовницей, я разозлился.
О Змеином празднике – дне, когда наги празднуют свое новолетье, я совсем забыл. Хотя должен был помнить, ведь раса
