Волаглион. Мой господин. Том 1 - Софи Баунт
— Какая жалость, — наигранно мурлычет Сара.
Волаглион придавливает ее к спинке дивана.
— Должен признать... ты по мне совершенно не скучала.
— Я не обязана скучать. Мое дело помогать, — она выворачивается из объятий, но мужчина крепко обхватывает ее шею левой рукой, а правой — рывком притягивает за талию. Ведьма шипит: — Отпусти!
— И ты отлично справляешься, — не реагируя на просьбы, Волаглион приглаживает рыжие волосы. — Эти скулы... только посмотрите, — протягивает он медовым голосом. — Филигранно. Тебе и гипноз не нужен. Мужчины падают в ноги от одного взгляда синих глаз, таящих нежные сапфировые воды Эдема.
— Откуда демону знать цвет вод в райских садах? — фыркает Сара.
Волаглион резким движением опускает ее на колени.
А я размышляю, во-первых, почему она позволила это сделать, а во-вторых, не ослышался ли? Демон? Она это сказала? Ведьмы, призраки, вампиры, теперь и демоны. Потрясающе!
— Ад и рай — вымысел, душа моя. Мы отправляемся в другое место. И поверь... даже там ты будешь со мной.
Я столбенею от того, что вижу. Ведьма не сопротивляется. Сара! Девушка, которая способна горы подорвать и сжечь города дотла — не рыпается. Стоит на коленях перед Волаглионом. Смотрит в его пугающие глаза. Мне действительно не смириться с мыслью, что появился кто-то, способный надеть на ведьму ошейник, что есть тот, кому она беспрекословно подчиняется.
— Неподалеку от дома я заметил парня, которого ты должна была предоставить, — с беспристрастным лицом говорит демон, водя большим пальцем по карминовым губам. — Почему он еще жив?
— Он ребенок, — гордо держа голову, Сара старается ослабить хватку Волаглиона.
Демон крепко держит ведьму за рыжий клок на затылке, не дает подняться.
— Он мужчина. И ему не шесть, а восемнадцать. Раньше тебя возраст не смущал. Но главное… Как ты смеешь не исполнять приказы?
Демон дергает за волосы, откидывая голову Сары назад, заставляет смотреть в его глаза.
— Хватит, — рычит ведьма, — если он тебе нужен, убей сам!
Волаглион впивается ногтями в щеки ведьмы и придавливает ее затылком к дивану.
— Изумительно. Сколько в тебе спеси стало. Долго же меня не было, что ты успела настолько забыться.
— Не буду скрывать, каждое мгновение своей жизни я надеюсь тебя больше никогда не увидеть. Надеюсь, что ты исчезнешь, и я вдохну чистого воздуха.
Волаглион невесомо улыбается.
— Чистый воздух — смерть. Знаешь, почему рыба умирает на суше? Она ведь тоже дышит кислородом, как и мы. Но через жабры. На чистом воздухе складки жабр смыкаются и высыхают. Она не способна извлекать кислород из чистого воздуха. Для нее он все равно, что смерть. Без воды — она не способна жить, дышать, передвигаться... Без воды она — ничто.
После этих слов он развязывает пояс изумрудного халата Сары, поднимает ее на ноги за подбородок и продолжает:
— Без меня тебе нет жизни. Без меня тебя не существует. Моя смерть — твоя смерть. Помни это.
Я застываю одиноким кактусом в пустыне, не понимаю: что мне делать? Около минуты нервно перешагиваю с ноги на ногу и почти откусываю указательный палец. Прикосновения Волаглиона к Саре — разрывают меня.
Ведьма и сама отпихивает демона, но он берет ее за шею, поднимает и перекидывает животом через спинку дивана, затем — последняя капля! — перевязывает ее запястья собственным ремнем.
Я ищу взглядом что-нибудь тяжелое. Или режущее. На стене — коллекционные кинжалы шестнадцатого века; хватаю один из них — с позолоченной ручкой — и решаю, что должен помочь Саре. Не знаю почему, но меня наполняет прямо неудержимая звериная ярость! Кровь бурлит. Мне уже плевать на любые способности Волаглиона. Пусть хоть в котле потом сварит! К Саре он не прикоснется.
Кто-то резко тянет за рукав.
Я падаю — прямо на этого человека. Им оказывается Иларий.
— Не вмешивайся! — скрипит парень.
Голос словно не его: истеричный, надтреснутый.
— Он ее изнасилует! — рявкаю я. — Не буду я на это смотреть!
— Ты сделаешь хуже, поверь. Волаглион совершает немыслимые бесчинства, когда злится.
— Да какая разница, если нас нельзя убить? Чего ты боишься?
— На нас заживают любые раны, кроме оставленных Волаглионом, — скулит Иларий. — Видел шрам Рона? Угадай, кто раскроил ему пол-лица? Но это еще ерунда! Будешь ему мешать — он по кускам тебя кромсать станет, и тело не будет заживать, но ты будешь жив, понимаешь?
Я оборачиваюсь на восклик Сары. Иларий вцепляется в плечо, не дает сдвинуться с места.
— То есть ты предлагаешь просто смотреть, как он… как... — плохо осознавая происходящее, заикаюсь.
Мне сложно поверить, что Сара нуждается в помощи, что я хочу встать на ее защиту.
— Не ты ли кричал, что ненавидишь ведьму?
— Ненавижу! Но я не позволю издеваться над кем-то у меня на глазах!
— Тогда иди к себе и не смотри, — строго парирует Иларий.
— Я...
— Что происходит? — раздается перепуганный голос Инги.
Она выскакивает из-за спины Илария, в руках держит ножницы. Замечаю, что волосы парня стали короче. Инга училась на парикмахера. И, кажется, теперь ее единственные клиенты: я, Иларий и Рон. Правда, насчет себя сомневаюсь. Каштановые волосы Рона определенно стали аккуратней, а меня Инга даже расчесывать не станет. Разве что предложу отрезать мне тройку пальцев. Это она — с радостью.
— Стой, — Иларий притягивает Ингу к себе. Теперь он держит нас обоих. — Неужели не понимаете? Он все равно закончит то, что начал, потом изнасилует тебя, Ини. Рексу вспорет живот. Будешь ходить с кишками в руках, и боль, между прочим, никуда не исчезнет! Мы, может, и не умираем, зато боль прекрасно чувствуем! Пошли, Ини!
— Но кто он? — уточняет Инга.
Парень берет ее под руку и уводит на улицу через заднюю дверь. Он и мне кивает, предлагая присоединиться. Я отрицательно качаю головой, давая понять одно — я намерен совершить нечто безумное.
Снимаю кинжал со стены. Баллок... У моего дяди такой был. Когда в детстве я рассматривал его любимую коллекцию, дядя сказал, что это название кинжал получил, потому что напоминает член. Тогда я не обратил внимания. А вот теперь, осматривая
