Под луной Тихолесья - Кайла Май

Я подавила смех при этой мысли и закрыла глаза, чувствуя, как расслабляюсь впервые за последние несколько часов.

– Ты никогда не была в большей безопасности и более любимой, чем здесь, дурочка, – улыбнулась Даша. – Я знаю, что это страшно, и, честно говоря, на твоем месте я бы тоже побежала куда-нибудь в горы. Но вместо того, чтобы думать о нас как о зверях, которые бродят в ночи, думай о нас как о своих защитниках и лучших друзьях. У тебя есть целая стая волков, которые сделают для тебя все, потому что мы любим тебя.

Я чувствовала, как мои глаза снова наполняются слезами. Все, что говорила Даша, было сказано с такой любовью и искренностью, что это пронзило мое сердце.

– Почему Макс так полон решимости не отпускать меня никуда? Он не может меня любить, ведь мы почти не знаем друг друга, – рассуждала я.

Я понимала любовь друзей друг к другу, но любовь между мужчиной и женщиной была гораздо более интимной.

– Поспи немного, – Даша обошла вопрос стороной, – Макс все объяснит завтра. Есть причина, по которой ты ему здесь нужна, но не мне ее тебе объяснять.

Я кивнула и, шатаясь, встала на ноги, пока Даша поднимала ключи из травы и встряхивала их, чтобы избавиться от прилипших к ним листьев. Открыв дверь, она оставила меня с последними словами:

– Твоя мама ничего не знает, и пока ты не будешь готова, лучше ей не говорить. Тогда нам, возможно, придется повторить все это еще раз, а я эмоционально не готова. Она все еще с Евгенией, так что, если она придет домой, просто оставь записку, напиши, что у тебя болит голова и ты рано пошла спать, хорошо?

Я устало кивнула. Мою маму легко было напугать. Если я расскажу ей об оборотнях, она подумает, что я сошла с ума, и запаникует, или она поверит мне и… ну… запаникует.

Я устало попрощалась с Дашей, которая поцеловала меня в щеку и сказала, что любит меня.

Я написала маме записку, в которой рассказала ей о своей головной боли. Это уже даже была не ложь, от сегодняшних слез и страха у меня на самом деле заболела голова. Я приняла обезболивающую таблетку и пошла наверх, не зная, смогу ли заснуть.

Но как только моя голова коснулась подушки, мои усталые глаза закрылись, и я погрузилась в глубокий сон.

Глава 23

Утром я проснулась от грохота за дверью моей спальни. Зажмурилась от солнечного света, льющегося в окно, и потерла глаза. Со стоном потянулась и посмотрела на дверь, в которую постучали.

– Мама? – прохрипела я, сухость во рту не позволила мне нормально говорить.

Взглянула на тумбочку, где обычно оставляла стакан воды, и нахмурилась, потому что там не было ничего, кроме телефона.

Дверь моей спальни с грохотом распахнулась, и я подпрыгнула от испуга, наблюдая, как мама вбегает с кучей белья. Она бросила его на мою кровать и помахала рукой, как бы говоря: "Разбери это".

Я потянулась к телефону, проверила время и закатила глаза. Восемь утра, суббота, а мама уже занята работой по дому.

– Мама, только рассвело, – зевнула я, – Можно я займусь этим позже? Я хочу пойти…

Я замолчала, потому что в моем сознании возник образ зверя. Рычащий, пускающий слюни и щелкающий зубами волк-оборотень смотрит мне прямо в глаза. Мое сердце забилось быстрее, когда я вспомнила вчерашние события и то, как светились глаза Макса под густым черным мехом.

– К Максимилиану? – Мама закончила за меня, “играя” бровями.

“Держи себя в руках, – подумала я про себя, – она понятия не имеет”.

– Ага, да, – беззаботно ответила я, встав с кровати и обойдя маму, которая уже схватила пылесос.

– Мы говорили о тебе вчера вечером, – сказала мама, когда я выходила из спальни.

Я сделала шаг назад и, нахмурив брови, высунула голову из-за дверного косяка.

– О чем говорили? – с подозрением спросила я.

Мама улыбнулась и оперлась на пылесос.

– О, Макс, кажется, влюблен в тебя. Евгения так рада, что ее единственный сын влюбился. Я помню своего первого парня, его мать меня ненавидела. А ты, видимо, произвела хорошее впечатление на эту семью.

Я громко рассмеялась от облегчения.

– Ха, да, она… они милые.

«Твоя новая лучшая подруга – оборотень», – хотелось крикнуть маме, но вместо этого я наклеила улыбку на лицо и отправилась в ванную.

Как я смогу вернуться в тот дом и предстать перед ними всеми? Я хлопнула себя руками по бедрам и почувствовала боль. Нахмурившись, я встала, подняла рубашку и увидела следы когтей, которые Макс оставил на моей коже. Небольшие порезы начали заживать, оставляя после себя корочки и покраснения.

«Мы никогда не причиним тебе вреда», – сказала Даша, но знала ли она, что Макс уже сделал это?

Стоя перед зеркалом, заплела волосы в две французские косы. Открыла аптечку и достала обезболивающие таблетки. Вероятно, сегодня меня снова будет мучить головная боль.

Мама вошла в ванную и улыбнулась, поправляя мои волосы.

– Очень мило, – прокомментировала она. – Я уверена, Максу понравится.

– Я делала это не для него, – огрызнулась я и внезапно замерла, заметив шокированное выражение лица мамы. – Я имею в виду, что мне просто сегодня захотелось сделать косички. Это не ради мальчика.

– Хорошо, – ответила мама, – ты не так уж давно его знаешь. Иногда я забываю это, потому что чувствую себя в этом доме так, словно он мне родной, и я давно тут живу.

– Не ты одна, – пробормотала я себе под нос, закрывая дверцу шкафа.

– Что? – спросила мама, не расслышав меня.

– Я тоже так чувствую, – сказала я громче.

Я надела старые черные джинсы и фиолетовую футболку, у меня не было настроения сегодня кого-то впечатлять. Кроме того, если Макс потащит меня к себе домой зубами, то я сомневаюсь, что он передумает делать это из-за того, что на мне надето.

Тем не менее, я порылась в косметичке в поисках консилера. Мои глаза все еще не оправились от вчерашних слез, и хотя я не слишком беспокоилась о своем внешнем виде, мне не хотелось выглядеть больной. Нанеся консилер под глаза и черную водостойкую тушь на ресницы, я завершила свой ритуал. Схватив телефон, который всегда держала на тумбочке, я проверила сообщения.

Было только одно. От Макса.

"Встретимся у фонтана в десять, позавтракаем и поговорим".

Я вздохнула. Мне требовались объяснения, которые я не могла получить, лежа в постели