Амулет ведьмы - Анна Безбрежная
– Вот, держи. – Я подала Гордену изрядно опустевший пакет с булочками.
– Я не хочу, для тебя же их просил, – с легкой полуулыбкой ответил маг.
– Спасибо, – поблагодарила я Верховного смущенно. Его глаза сияли и улыбались.
– Не благодари. Мужчина делает такое не для благодарности от девушки.
– А для чего? – удивилась я.
– Потому что о маленьких ведьмочках надо заботиться, – шутливо ответил он. Я опустила глаза в пол, щеки запылали.
– И защищать их надо от всяких неприятностей. А ты любишь в них попадать.
– Ну я же не специально! – Я развела руками и чуть не вылила на Верховного морс, забыв закрыть крышку. – Но все равно я тебе очень благодарна, Горден.
– Для тебя всегда и все, – кивнул он, серьезно посмотрев на меня.
Через несколько часов езды я попросила:
– Горден, а мы можем остановиться? Мне… мм… надо…
– Конечно. – Он постучал по стенке кареты, дав знак кучеру.
Как только карета остановилась, я выпрыгнула из нее и рванула в лес. Горден вышел следом и крикнул:
– Далеко не уходи!
Ага, сейчас. Прямо тут вот сяду и оголюсь.
Под ногами хрустели ветки, разливался густой мшистый аромат леса, а над ухом гудели пчелы. Я оглянулась. Вроде меня не видно с дороги. И только хотела приподнять подол платья, как что-то зашевелилось в соседних кустах. Я закричала и шарахнулась в сторону. Мгновенно прибежал Горден. Задвинул меня к себе за спину и сформировал огненный меч.
– Это всего лишь лиса. Ее маленькие детки дома ждут. Она ищет им пропитание, – раздался поясняющий голос справа.
Мы удивленно обернулись – в воздухе парил призрак лешего.
– Вереней? Ты что тут делаешь?
– Простите меня, пожалуйста, я вас искал. Я не смог найти лес, в котором жил до своей смерти, и так ничего и не вспомнил. – Старичок жалобно на нас посмотрел.
– О, мне так жаль. Я не знаю, как тебе помочь, Вереней. – Так грустно стало за бедного призрака, что сердце сжалось. – Горден, а ты знаешь какие-нибудь заклинания, чтобы узнать, куда Веренею идти? Где его лес?
Маг потер щеку, посмотрел долгим взглядом на меня и кивнул:
– Знаю.
– Ты поможешь ему? – Я подошла ближе к Верховному и заглянула в глаза.
– Помогу, Марика.
– Вереней, как же нам повезло, что Горден с нами и способен нам помочь! – выпалила я. А леший лукаво улыбался и поглядывал то на меня, то на Верховного мага.
Мы чуть углубились лес, и Горден на поляне ногами раскидал траву, а затем начертил палкой круг. Пассом руки изобразил в воздухе четыре руны, и они ярко засияли.
– Иди в круг, – приказал Веренею мужчина. Тот послушно туда залетел. – Сейчас будут вспышки, не бойся, – пояснил маг и сделал пасс рукой. Круг, вместе с лешим, заполнился белым пламенем. Вереней практически в нем растворился.
Горден достал из кармана карту и развернул. В круге белого пламени, где нечетко виднелся леший, вспыхнул маленький розовый огонек. Верховный щелкнул пальцами. Огонек, подлетев к нему, покружил над картой и завис над изображением какой-то местности. Маг махнул рукой, розовый огонек погас и белый туман растворился, рассеявшись дымкой по округе.
– Мне можно выходить? – спросил Вереней.
– Да, – ответил Верховный, разглядывая карту. Леший подлетел к нам.
– Смотри, это место твоего последнего пребывания, и, видимо, там ты и умер. – Горден пальцем указал на зеленый островок на карте. Призрак склонил голову, внимательно разглядывая местность.
– Горден, а как ты нашел это место? Что это за заклинание? – спросила я.
– Есть определенный ритуал считывания ауры. У духа аура еще не свернулась, и вполне можно было с нее считать. В том числе и память о месте пребывания, где обитал человек, в нашем случае леший.
– Это потрясающе. – Я в восхищении приложила руки к груди, рассматривая Гордена. – А это далеко? Где лес Веренея?
– Вот здесь, – ткнул пальцем маг куда-то на карте. Я замялась.
– Я ничего не понимаю в этих изображениях.
– Близко, часа два езды отсюда.
– Правда? – тут же оживилась я.
– Да, и Вереней уже летит туда, – строго взглянул на лешего Горден.
– Да-да, конечно, – закивал леший, тряся бородой.
– Горден… это же всего в двух часах езды отсюда! Давай проводим Веренея. Вдруг будет нужна наша помощь? – взмолилась я.
– У нас дела, и очень важные, Марика, – также строго ответил Верховный, убрав карту в карман.
– Ну, пожалуйста, это же совсем недалеко. А потом можем ехать без остановок, – заканючила я.
Горден вздохнул, посмотрел на солнце, еще сиявшее высоко в небе и пока не собиравшееся клониться к горизонту.
– Хорошо. Мы отвезем Веренея.
– Спасибо! – Я запрыгала от радости.
– Спасибо, сынок! – разулыбался щербатым ртом Вереней, на что Горден лишь скупо кивнул.
22
Вереней беспокойно выглядывал из окна кареты. От волнения его борода мелко подрагивала. Мы ехали по лесной дороге в сторону, куда указал слепок ауры лешего.
Вокруг шумел лес, радостно пели птички, и все казалось умиротворенным. Пока внезапно не наступила тишина. Я сначала не поняла. Привычные звуки жизни леса прекратились. На душе стало как-то нехорошо, комок жуткого предчувствия подкатил к горлу. Лицо Веренея вытянулось, а руки затряслись. Я выглянула в окно и увидела лес. Вернее то, что от него осталось. Черная, будто обугленная после страшного пожара, земля. Черные стволы деревьев, словно все пожрал мрак, без листвы и веток. И давящее чувство опасности, заставлявшее сердце замирать.
– Что это? – прошептала я. Никто не ответил.
Вереней пулей вылетел из кареты. Горден приказал остановиться и вышел. Он подошел к кромке леса, внимательно рассматривая округу. Между мертвым лесом и трактом словно лежала разделительная линия: свет и мрак, белые и черные тона, радость жизни и прах смерти. Я подошла к Верховному магу, с опаской поглядывая на мертвый лес.
Леший плыл между остовами деревьев, стараясь к ним не прикасаться. Потом остановился и завыл… Страшно, жутко и так тоскливо, словно разом потерял все в жизни. Я вздрогнула и вцепилась в руку Гордена.
– Здесь был пожар? – спросила у мага, заглядывая в его хмурое лицо.
– Нет, это не пожар, – покачал он головой. – Это что-то магическое убило все живое.
– Так Вереней здесь погиб? – вглядываясь в сгорбленную фигуру лешего, спросила я.
– Похоже, что да. На карте именно это место обозначено.
Мы долго стояли и смотрели на муки призрака, на его бесконечное горе и боль утраты.
А потом я заметила,
