Игра судьбы - Скарлетт Сент-Клэр
— Пойдем, мы можем вернуться в Невернайт вместе. У меня там… незаконченное дело.
Она переложила книги в своих руках, взяла его за руку, и они вернулись в его кабинет. Ее взгляд упал на зеркало над камином, а затем переместился на него.
— Как ты узнал, что мы были там? Гермес сказал, что нас не должно быть видно.
— Я знал, что ты там, потому что я мог чувствовать тебя.
Она заметно вздрогнула и убрала свою руку из его. Аид оплакивал отсутствие ее тепла. Она подняла свой рюкзак там, где оставила его, и взвалила его на плечо. На пути к двери она остановилась и оглянулась. Она выглядела такой юной, такой красивой в обрамлении его позолоченных дверей, и он задавался вопросом, какого хрена он делает.
— Ты сказал, что карта видна только тем, кому ты доверяешь. Что нужно, чтобы завоевать доверие Бога Мертвых?
— Время.
***
Аид проводил Персефону, несмотря на ее протесты. Он знал, что она боялась, что ее увидят с ним, и по правде, он не мог винить ее. Средства массовой информации были безжалостны и одержимы, и они выслеживали богов, как добычу, надеясь на кадр, который увековечил бы сенсацию и сплетни. Некоторым из его коллег-олимпийцев нравилось внимание, но Аид поставил перед собой цель полностью избегать их, дойдя до того, что выставил охрану вверх и вниз по своей улице, на крышах и в зданиях вокруг своего клуба, чтобы сохранить свою частную жизнь.
— Антоний отвезет тебя домой, — сказал Аид, уже вызвав циклопа. Он стоял возле черного «Лексуса» Аида. Он ожидал, что Персефона будет протестовать, но она посмотрела на него с нежным выражением на лице.
— Спасибо.
Она забралась на заднее сиденье машины, встретившись с ним взглядом через окно, когда Антоний закрывал дверь.
Смотреть, как она уходит, на этот раз было по-другому, как будто они нашли общий язык. Как будто они были ближе к пониманию друг друга… И он почувствовал надежду.
Как только его машина скрылась из виду, Илиас подошел к нему, протягивая созданное им досье на дриаду, которая последовала за Персефоной в его клуб. Он просмотрел содержимое и вернул его сатиру.
— Спасибо, Илиас, — сказал он и исчез, появившись в маленькой комнате, где держали дриаду. Она закричала, когда увидела Аида, и прижалась к стене, дрожа.
— Розальва Лайкайос. Помощница Деметры. Забавно, что в твоём досье также нет упоминания о шпионаже.
Она говорила тихо, дрожащим голосом.
— П-Пожалуйста, милорд…
— Я буду краток, — сказал он, прерывая ее. — Перед тобой есть два варианта. Либо ты лжешь своей госпоже и говоришь ей, что Персефоны не было здесь сегодня вечером, либо ты говоришь правду.
Говоря это, он двинулся к ней, и девушка съежилась.
— Если первое, ты рискуешь навлечь на себя гнев Деметры, — сказал он. — Если второе, ты рискуешь вызвать мой гнев.
— Вы просите меня сделать невозможное.
— Нет, — сказал он. — Я спрашиваю тебя, кого из нас ты боишься больше?
Глава XV
Игра обмана
Было еще рано, когда Аид направился в конюшни Подземного мира. Они располагались в задней части его поместья и были такими же величественными, как и его замок. Мраморные полы тянулись вдоль широкого прохода, по бокам которого стояли киоски с глянцевыми черными дверями. У Аида было четыре черных как соболь коня, Орфней, Этон, Никтеус и Аластор, которые занимали каждый загон, и когда он появился в поле зрения, они заржали, роя землю копытами.
— Да, да, я знаю. Вы чахнете в этих конюшнях, и вы хотите пойти на пробежку, — сказал он, когда они шумно пожаловались. — Я буду торговаться со всеми вами. Ведите себя хорошо, пока я буду чистить шерсть и копыта, и я позволю вам побродить по королевству.
Они фыркнули в ответ — согласие.
— Кто хочет пойти первым?
Они вели себя тихо.
Они были огнем и серой, и они видели битву, как Аид видел битву. Несмотря на то, как он пытался заботиться о них, их духи были дикими, их сны преследовали призраки. Их пытали так же, как пытали его.
— Пойдем сейчас. Чем дольше вы ждёте, тем дальше вы от свободы.
Это привлекло их внимание, и они все сразу отреагировали, постучав в двери своих загонов.
Аид рассмеялся.
— Одному из вас просто нужно очаровать меня.
Он двинулся по мраморной дорожке, останавливаясь у каждого загона.
— Аластор? — спросил он, и лошадь заржала. Из всех его лошадей Аластор был самым нежным, ирония судьбы, учитывая, что в бою он был известен как мучитель. У него была хорошая память, и он никогда не забывал врага.
— Орфней?
Зверь заскулил.
— Этон?
Жеребец резко выдохнул через нос и постучал в свои ворота, самый агрессивный из четырех.
— Никтеус?
Младший из четверых фыркнул.
Аид усмехнулся, а затем подошел к стойлу Этона.
— Хорошо, раз уж ты был таким красноречивым.
Он открыл ворота, ведя животное к месту мытья в конюшне. Ему не нужно было охранять его, чтобы он не убежал. Несмотря на их желание скитаться, они не ослушались бы своего хозяина. Аид начал процесс с того, что почистил копыта Этона, счищая грязь с копыт. После этого он почистил шерсть, разрыхляя грязь, налет и слякоть. Работая, он разговаривал.
— Геката сказала мне, что вы четверо снова паслись в ее грибной роще.
Они фыркнули, отрицая это обвинение.
— Вы уверены?
Они покачали головами, заржав.
— Потому что Геката сказала, что она позвала каждого из вас, и вы убежали, как тень, с горящими глазами.
Они все были тихими.
Затем Аластор заревел, Аид рассмеялся.
— Ты предполагаешь, что Гекате все это приснилось?
Четверо фыркнули в знак согласия.
— Хотя я не сомневаюсь в использовании Гекатой галлюциногенных грибов, я также не сомневаюсь использовании их вами, — сказал он.
Аид двинулся дальше, распутывая пучки от основной части и хвоста Этона. Он почистил шерсть еще два раза, более жесткой щеткой. Наконец, он использовал влажную ткань, чтобы протереть глаза, морду и уши Этона.
— Иди, — сказал он, и Этон поспешил из конюшни в раннее утро Подземного мира.
Аид перешел к Орфнеусу, затем к Никтеусу и, наконец, к Аластору, повторяя те же действия по очистке копыт, шерсти и гривы.
Вытирая глаза Аластора, он спросил тихим голосом.
— Ты в порядке, мой друг?
Конь уставился на Аида темными глазами, и в них он увидел всю глубину его мучений. Из четверых Аластор был самым преследуемым. Он часто отделялся от других, чтобы бродить в одиночестве, нуждаясь в изоляции, чтобы бороться
