Перворожденный - Татьяна Владимировна Солодкова
Если… Какое тут может быть «если»?
— Я сделаю все, что в моих силах, — серьезно пообещала Катрина.
Однако то, что после каждого показанного Нэйтаном видения она начинала испытывать к нему невольную симпатию, значительно осложняло дело.
* * *Катрина спускалась вниз, пребывая в полной уверенности, что ни за что не позволит собой манипулировать. Будет холодна и расчетлива. Станет следить за каждым словом, произнесенным в обществе Нэйтана, и будет думать только о деле, ради которого приехала.
Ее настроя хватило ровно на дорогу от своих покоев до камеры узника.
— Двадцать! — выпалила она, едва увидев его в уже привычной расслабленной позе с книгой. Король места себе не находит, оправдывает того, кому нет оправдания, а он абсолютно спокоен: ни волнения, ни чувства вины. — Двадцать свидетелей, что ты организовывал заговор, а ты все еще пытаешься убедить меня в своей невиновности!
Нэйтан удивленно поднял брови. Убрал книгу и поднялся. Подошел к решетке.
Катрина тяжело дышала, как после быстрого бега. Ей не были свойственны подобные вспышки, а благодаря этому человеку все самое отрицательное в ней выходило на поверхность.
Она стояла напротив него, выпрямив спину, вскинув подбородок и сжав кулаки.
— Я ни в чем не пытаюсь тебя убедить, — спокойно возразил Нэйтан. — Я хочу, чтобы ты поняла. Выводы сделаешь сама.
Но Катрина не могла успокоиться.
— Я пойму, а потом ты попросишь меня помочь тебе бежать из этой камеры?
Нэйтан усмехнулся.
— Откуда такие фантазии?
— Отвечай, — настаивала она. — Я хочу знать. За этим ты все затеял? Чтобы я помогла тебе сбежать?
— В двух словах и не расскажешь, зачем я все это затеял, — снова усмешка. — Но я могу тебе поклясться, и в мыслях не было просить тебя о помощи с побегом. И не попрошу, — уже серьезным тоном.
Катрина хмыкнула.
— Клятва без свечи ничего не значит. А поклясться на ней в браслетах ты не можешь.
Нэйтан уже не смотрел на нее. Сцепил руки за спиной и разглядывал темный каменный потолок.
— Интересно, — рассуждал вслух, — как же живут люди, не обладающие даром? Клянутся честью, жизнью, родными… Думают, честь не пустой звук. А оказывается, клятвы-то без свечи ничего не значат. Бедные, вот бы им рассказать.
Запал пропал. Катрина смутилась.
— Прекрати, — попросила уже спокойно.
— Так поклясться? — Он перевел на нее серьезный взгляд.
Она покачала головой.
— Не стоит.
— И тем не менее, — теперь пришел черед Нэйтана настаивать, — я не собираюсь просить тебя помогать мне выбраться отсюда. Веришь?
Катрина очень хотела поверить. Но ведь Эрик тоже верил своему другу.
Она не ответила, отвела взгляд.
— Слушай, ты просто самородок, — восхищался Фин, расхаживая по тесной хижине, то приседая на еще недавно больную ногу, то потягиваясь и радуясь целым ребрам. — Меня и раньше исцеляли магией, но потом еще несколько дней оставалось ощущение, что меня лягнула лошадь, а сейчас как новенький.
— Может, она тебя правда успела лягнуть? В голову, — проворчал Нэйт.
Он сидел за столом, помешивая чай, который заварил из своих запасов на черный день. Изголодавшийся за три дня в тюрьме наследник Финистеров съел все, что ему предложили, за пару минут и теперь довольный кружил по комнате.
А вот Нэйтану было не до веселья. Он пытался осознать понесенный сегодня ущерб, и умозаключения не радовали.
Инквизиция интересовалась им в детстве, но потом они убили Карлоса и испугавшись, поиски бросили. Позже Нэйт несколько раз замечал за собой слежку, но его даже ни разу не вызвали на допрос. Он полагал, что оценили его силу и, не имея поводов придраться к злоупотреблению даром, не стали связываться.
Сегодняшний подвиг ничем, кроме злоупотребления, он сам назвать не мог. Заявиться на публичную казнь и украсть осужденного на глазах тысяч людей — лучше не придумаешь. Это Инквизиция точно не спустит с рук. А если гохское отделение всерьез заинтересуется его персоной и передаст информацию своим коллегам из других городов, то на него, Нэйтана, может начаться настоящая охота.
Еще смеялся над обостренным чувством справедливости Фина. А сам-то?
— Чего-чего? — не расслышал тот.
— Все хорошо, говорю!
— Еще бы. — Фин довольно потянулся, как кот на теплой завалинке. — Ты настоящий волшебник!
Нэйт скривился. Угораздило же связаться.
— Слово «волшебник», применительно к магам, вышло из обихода лет двести назад, — выдал нравоучительно, — потому что их стало в мире слишком много.
— О, ты еще и историей увлекаешься! — Фин крутанулся на месте, повернулся к нему лицом и продемонстрировал руки с поднятыми вверх большими пальцами. Нэйтан скорчил гримасу. — Так ты мне поможешь?
— Уже помог, — напомнил он.
Финистер остановился, нахмурился.
— Зачем тогда спасал? Меня же казнят в первом городе, где я появлюсь. Не по прошлому обвинению, так по новому. Если Инквизиция взялась…
Нэйтан напрягся.
— С чего ты взял, что это Инквизиция? У тебя нет дара, они занимаются только магами.
— Верно, — с готовностью согласился Фин. Взял второй табурет, поставил к столу и оседлал его, широко расставив ноги. — Вот именно, — принялся доказывать с жаром. — Они не могут заняться мной официально, поэтому и подставили в Гохе.
Нэйт обдумал это предположение и покачал головой.
— Слишком мелко для них. Зачем ты им сдался?
— Я под них копаю, — напомнил Фин.
Нэйт хотел было снова возразить, но передумал. Логика в подобной тактике была. Если они знают, что надоедающий им человек из рода Финистеров, и поняли, что этот гордец прикрываться фамилией и просить у семьи помощи не станет, то проще как раз устранить помеху чужими руками, и дело с концом.
— Так что? — серьезно спросил Φин. — Веришь?
— Верю, — проворчал Нэйт. — Ладно, рассказывай, чем могу помочь.
* * *Нэйт хмуро смотрел на гостя и в очередной раз думал, что обостренное чувство справедливости следовало бы занести в список смертельных болезней.
— Погоди, — попросил Нэйтан. — Давай подытожим.
— Давай, — согласился Фин. Должно быть,
