Ольга Матвеева - Ночные разговоры с ангелом
Фима вылезла из-под стола. Вася тоже вылез. Фима нажала на кнопку электрического чайника, тот загудел, как всегда, недовольно.
— Я определенно жива, — размышляла она, — видимо вчера до таблеток дело так и не дошло, горькие пьяницы засыпают под забором, а рухнула под стол. Так, я жива, я в своей квартире, на своей кухне, а кто этот клоун?
— И позвольте вам заметить, барышня, — обиженно отозвался на ее мысли Вася, — что никакой я не клоун.
Фима вся сжалась:
— Ни о чем не думать, ни о чем не думать, — мысленно приказывала себе она, — этот псих умеет читать мыли. Боже, во что я вляпалась? Лучше бы я умерла. Ни о чем не думать, ни о чем не думать… черт, почему не получается ни о чем не думать? Черт, черт, черт…
— В моем присутствии прошу не выражаться! — назидательно произнес Вася. — Пред ней ангел стоит во всей своей непорочной красе, а она этих негодяев из вражеского стана поминает. Нехорошо, барышня, нехорошо. Ая-яй. Как ты могла? — Вася даже пальцем погрозил в праведном возмущении.
— Ангелов не бывает! — выкрикнула отчаянно Фима.
— Приехали, — удивился Вася, — а я тогда кто?
— А ты — псих, который неизвестно зачем залез ко мне в дом. Может, ты обыкновенный грабитель? Да, обыкновенный грабитель. Может, ты меня ограбил? Я вот сейчас посмотрю, все ли на месте! — Фима кинулась в гостиную. Четыре розовых бумажки достоинством в пятьсот евро все также лежали поверх прощальной записки, адресованной Леночке. Фима бросилась к шкафу, порылась в одном из ящиков — драгоценности тоже были на месте. — Не грабитель, — рассеянно резюмировала она.
— Насильник, — подсказал Вася и порочно улыбнулся, он тоже уже был в гостиной, валялся на диване и с усмешкой наблюдал за Фимиными манипуляциями. — Воспользовался твоей беспомощностью, пока ты пьяная валялась под столом.
Фима устало опустилась в кресло.
— Ну, серьезно, кто ты и что тебе от меня нужно? — взмолилась она.
— Вот дуреха! Говорю же, я твой ангел-хранитель.
— Ангелов не бывает, — уже не очень уверенно возразила Фима и почему-то добавила, — и Дедов Морозов тоже.
— Ты же сама знаешь, что бывают. Ты же даже разговаривала со мной в детстве. Ну, ты-то, конечно, думала, что говоришь со своим барашком, но на самом деле говорила со мной. Между прочим, это я нашептал твоей маме на ушко, когда она выбирала тебе подарок ко дню рождения, чтобы она купила этого барашка. Мне показалось, что он похож на меня. А помнишь, когда ты с папой и мамой попала в автокатастрофу? Машину тогда разнесло вдребезги. А на вас не было ни царапины, так, пара гематом. Помнишь, тогда все еще говорили, что вас спасло чудо. Между прочим, так оно и было. Мы тогда с коллегами, ангелами-хранителями твоих родителей, оперативно сработали. Это самый выдающийся пример. А сколько было разных мелочей, которые я и сам уже не помню. А помнишь, как ты опоздала на свидание с Мишкой Ивановым? Тоже была моя работа. Я тогда специально запрятал твои бусы. — Гордо сказал Вася.
— Ну ты и подлец! Это был единственный мальчик, который пригласил меня на свидание, а ты меня не пустил. А, может, это была любовь всей моей жизни? Может, это из-за тебя я сейчас так одинока?
— Н-да, любовь всей твоей жизни? Во-первых, если бы это была настоящая любовь, я бы не смог тебя остановить. Во-вторых, я-то знал, что Мишка поспорил на ящик пива со своими дружками, что соблазнит тебя в первый же вечер. Соблазнит первую красавицу школы. Это должно было упрочить его репутацию. А ты взяла, да и не пришла. Он стал посмешищем. Ему еще и деньги пришлось украсть у родителей, чтобы купить проспоренный ящик пива. Кстати, знаешь, где сейчас твой Мишка?
Фима покачала головой.
— Работает учителем физкультуры в вашей школе. Недавно развелся. Знакомится в клубах с девицами и врет им, что он крутой боксер, чемпион России и зарабатывает кучу бабок. Я с его ангелом-хранителем как-то пересекался, когда ты в гости к родителям ездила, говорит, что устал непутевого Мишку из разных передряг выручать, зато живет нескучно. Ну, теперь ты веришь, что я ангел?
Фима пристально посмотрела в Васины голубые лукавые глаза.
— Теперь верю. — После продолжительной паузы сказала она. — Глупо, конечно, но я верю. Правда, не понимаю… Вы же невидимые, вроде. А почему я тебя вижу? Почему столько лет я тебя не видела, и вдруг ты являешься передо мной вполне видимый со своими наивными кудряшками и в мятых штанах?
— Зануда, истинная зануда. Это же льняные штаны, они не могут быть немятыми. А видимым я стал, потому что мое начальство решило, что для твоего спасения нужны радикальные меры.
— И от чего или от кого меня нужно спасать? — Удивилась Фима. — У меня, вроде, все хорошо.
Вася снова расхохотался.
— А ты, оказывается, такая забавная в общении. И почему я раньше этого не замечал? Может, у тебя достойных собеседников не было, таких, как я? — призадумался Ангел. — Так вот, о чем это я? Ах, да! Ты же вчера травиться собиралась и при этом утверждаешь, что у тебя все нормально?
— Ну, собиралась, подумаешь? Не отравилась же. Кстати, это не ты нашептал мне на ушко отличную идею напиться коньяка и сорвал мне такое блестяще организованное самоубийство?
— Я. — Вася даже покраснел. — Понимаешь, скажу тебе по секрету. По очень большому секрету, — Вася перешел на шепот. — Сам мечтаю напиться, лет уже пятьсот, шестьсот, не помню точно. Но положение обязывает, знаете ли. Да и не приспособлен мой организм, если это можно так назвать, для приема алкоголя. — Вид у Васи был трагический. Фима смеялась. — Вот я и решил — убью двух зайцев сразу. Через тебя осуществлю свою мечту, ну напьюсь, то есть, а то вечно попадаются мне трезвенники какие-то, а заодно и спасу тебя. Думаю, напьешься, с непривычки отключишься и останешься жива. Ты хотя бы представляешь, что ждало бы меня после твоей смерти?
— Понятия не имею.
— Мне влепили бы строгий выговор, за то, что я не уберег свой объект. Ну, мы так своих подопечных называем. У нас ведь тоже есть профессиональный сленг. Между прочим, это бодигарды у нас это словечко заимствовали, а вовсе не наоборот, как ты могла подумать. Потом меня отстранили бы от работы лет на двести, отправили бы на долгосрочные курсы усовершенствования ангелов, а потом бы опять подсунули пищащего младенца. И мне снова пришлось бы следить, чтобы он не падал с кровати, не совал в рот всякую дрянь, не лез в кипяток, прятать от этого милого создания спички. А потом бы он снова вырос правильным и непогрешимым, и я выл бы с ним от скуки, а потом он захотел бы повеситься, отравиться или что-то в этом роде, потому что ему с собой тоже было бы невыносимо скучно. Мне все время такие типы достаются.
