Пораженные - Р. Д. Бейкер

Но это не останавливает то старое чувство, которое возвращается, когда я понимаю, что нахожусь в эпицентре новой зависимости. Я исправился, а не выздоровел.

Я солгал, я вообще не на смене, мне просто нужно было свалить оттуда к чертовой матери.

Я подумываю о том, чтобы пойти в спортзал, но потом улавливаю аромат ветерка, сладкий и свежий, и я знаю, что она рядом. Я следую за ней, заворачиваю за угол и направляюсь по дорожке к садам.

Солнце отливало золотом и освещало светлые волосы девушки, в данный момент склонившейся над грядкой. Я прислоняюсь к дереву, наполовину прячась, наблюдая за ней. Ее волосы распущены, и легким движением руки она перекидывает их через плечо, обнажая шею. Она трет тыльной стороной ладони верхнюю губу, смахивая пот, и ее брови слегка хмурятся, когда она концентрируется на том, что делает.

Через несколько минут она откидывается на корточки, запрокидывает голову назад, закрывает глаза и выдыхает через поджатые губы. Она просто, блядь, возится в саду, а я снова тверд как скала, представляя ее сверху, верхом на мне, ее голова откинута назад, точно так же, как сейчас, когда моя рука проводит по ее груди.

Убирайся отсюда.

Мой разум пытается заставить меня увидеть смысл. Я должен уйти.

Вместо этого я подхожу ближе, наблюдая из длинных теней, отбрасываемых послеполуденным солнцем. Мои чувства обострены, когда ветерок доносит до меня ее запах, я практически чувствую каждую каплю ее пота у себя на языке.

Как будто она чувствует, что за ней наблюдают, ее голова дергается, чтобы посмотреть через плечо. Ее глаза не совсем находят мое место в тени, когда они осматривают двор. Она поднимается на ноги, ее движения гибкие и непринужденные. Ее взгляд почти находит меня, и я просто смотрю на нее.

Черт возьми, ты прекрасна.

Ты само совершенство.

Мне нужно знать, какая ты на вкус.

Я почти умоляю ее найти меня, подойти поближе, чтобы она увидела меня.

Вместо этого она снова опускается на колени и продолжает свою работу. Я наблюдаю, пока охранники не приказывают людям остановиться и войти, чтобы прибраться к ужину. Я смотрю, как она моет руки и проводит ими по своим таким длинным волосам, что они ниспадают до бедер. Она кладет руки на талию и вытягивает спину.

Она повторяет все свои вечерние движения, не подозревая, что я задерживаюсь достаточно близко, чтобы продолжать вдыхать этот восхитительный аромат. Скоро она ляжет спать. Несколько раз она оглядывается по сторонам, и каждый раз мое сердце подпрыгивает.

Она чувствует меня.

Мой разум проигрывает.

Прошлой ночью он тоже проиграл, поэтому кричит мне сейчас, чтобы я не совершал той же ошибки, которую я совершил. Он говорит мне вернуться в свою кровать, когда я иду за девушкой в общежитие. Он говорит мне убрать руку с дверной ручки. Это не помогает. Я должен сохранять дистанцию. Мне следует держаться подальше.

Возвращайся в постель.

Я игнорирую мысль, и она отступает на задний план с каждым шагом к девушке.

Я обнаруживаю, что стою над ней и смотрю, как она спит, как ее грудь поднимается и опускается при дыхании, как трепещут ресницы, когда она видит сны. Я знаю, что прикасаться к ней — это уже слишком. Я протягиваю руку и отдергиваю ее три раза. Я рискую разбудить ее, и ее крики позволят всем, от мешков с кровью до других вампиров, точно узнать, что я делаю. И попробуй объяснить это.

Но затем она переворачивается на живот, прихватив с собой простыню, обнажая свои длинные ноги и маленькую дерзкую попку, едва прикрытую белыми трусиками. Я стискиваю зубы. Я не могу устоять. Она пахнет так чертовски сладко. Я протягиваю руку и провожу тыльной стороной указательного пальца по ее икре. Слегка, чтобы она этого не почувствовала. Но достаточно, чтобы ее жар разлился по моему телу. Я прерывисто вдыхаю, отдергивая руку, пока не зашел слишком далеко.

Тебе не следовало этого делать.

Мой разум безнадежно шепчет мне на ухо.

Нет, мне не следовало этого делать.

Но теперь уже слишком поздно.

ГЛАВА 3

ДЖУЛЬЕТТА

Что такого есть в еде, что заставляет людей разражаться радостным шумом? Потому что даже в день, когда нас вот-вот свяжут и из нас выпьют кровь, кафетерий гудит от смеха и разговоров. Люди выстраиваются рядами за столами, солнечный свет льется в окна. В воздухе витает запах кофе и бекона, а в открытые окна врывается ветерок. В 7 утра уже тепло. День обещает быть знойным.

Ребристый металл скамейки впивается мне в бедра, и я ерзаю взад-вперед, пытаясь устроиться поудобнее. Я проклинаю, какая костлявая у меня теперь задница. Я так сильно похудела с тех пор, как они привезли меня сюда, и я ненавижу это. Дело даже не в нехватке еды, Кормящиеся определенно занимались производством продуктов питания. Но это однообразно. Я больше не нахожу радости в еде. Или во всем остальном, если уж на то пошло.

Черт возьми, Джульетта, устраивай себе еще больше вечеринок жалости.

Я тяжело вздыхаю, и Джина широко улыбается мне.

— Ты в порядке, милая?

— О, да, я в порядке. Просто уже жарко. — отвечаю я.

— Ты хорошо спала? — ее улыбка не исчезает, когда девушка смотрит на меня поверх края белой чашки, которую держит в руках.

Почему у нее всегда такое хорошее настроение? Она всегда улыбается, смеется и пытается всех нас подбодрить. Это мило, но неприятно. Может быть, я просто устала.

Я пожимаю плечами, разминая вилкой яичницу-болтунью на подносе.

— Не совсем, ночью было слишком душно.

— Да, это было так, — говорит она, перебрасывая свои длинные темные локоны через плечо. — Я действительно надеюсь, что они починят кондиционер, прошло так много времени с тех пор, как они обещали это сделать.

— Да. — Я смотрю в зарешеченное окно на солнечный свет.

Мои волосы вьются от влажности. Я собираю их на макушке и закрепляю черной лентой, которая была у меня на запястье. Волосы уже чертовски длинные, но Кормящиеся не позволяют нам стричь их очень часто. Они утверждают что-то о том, что волосы являются хорошим показателем здоровья, поэтому вместо того, чтобы спорить, мы все просто выглядим как участники переосмысленного фестиваля «Вудсток». Интересно, что бы хиппи подумали об этом будущем?

Я чувствую на себе чей-то взгляд и, оглядываясь через плечо, и чувствую, как дрожь пробегает по спине. Один из Кормящихся смотрит прямо