Мой сводный с Цварга (СИ) - Катрин Селина Сирена Селена

— Арно, а как твои дети ладят между собой? Нет ревности? Я слышал, что в семьях, куда берут приёмных детей, старшие в штыки воспринимают неродных.

Отец закашлялся.

— Мой Яранель всегда отличался благоразумием и порядочностью. Я считаю, что воспитал достойного сына. Впрочем… если ты не веришь мне, Айлин, скажи, как к тебе относится Яр? Не обижает?

— Что ты, пап! Я очень люблю Яранеля! Он лучший брат на свете! Я о таком могла только и мечтать, как и о вас с мамой, — тут же ответила Айлин, очаровательно покраснев и выдав в бета-фон, что говорит чистейшую правду.

Гость засмеялся, назвав отца «бесстыдным везунчиком», а у меня эхом в голове отразилось: «Он лучший брат на свете». Ну да, брат. А ты что хотел, Яр, извращуга?

Я открыл глаза, выныривая из воспоминаний. В саду напротив меня стояла цваргиня с чернично-чёрными волосами и недовольным выражением лица.

— Яранель, ты меня слышишь? — раздражённо спросила она, ломая веточку в руках.

— Да, — машинально ответил я, но тут же осознал, что не слушал вовсе.

— Ну и что ты думаешь насчёт моего предложения? — Элионора игриво поиграла бровями.

— Прости, это которое?

Цваргиня закатила глаза.

— Яр, я, конечно, понимаю, что у тебя в голове калькулятор и сплошные вычисления, как приумножить капитал семьи, но я же уже намекнула! — Она строго посмотрела на меня и, не найдя нужной эмоции на лице, шумно вздохнула: — Ладно, говорю совсем уж открыто. Через три дня твои и мои родители снимают соседние шале на Снежном Пике. Как ты смотришь на то, чтобы незаметно заглянуть в мою комнату, когда все будут на катаниях? — Она выразительно поиграла иссиня-чёрными бровями. — Тебе уже тридцать, мне двадцать девять… Понятное дело, что определённые вещи до брака на Цварге не одобряются, но мы же прогрессивное поколение. В конце концов, я не хочу однажды оказаться в браке с мужчиной, который мне совершенно не подходит м-м-м...темпераментом.

Элионора дотронулась до моего локтя и открыто посмотрела в глаза, а я замер, шокированно переваривая услышанное. Почему-то вместо того чтобы возмутиться предложению или, наоборот, воспользоваться им, я спросил:

— А откуда ты знаешь, что наши семьи снимают шале?

— П-ф-ф, отца подслушала. Твой зовёт. Там гулянка будет в честь какого-то праздника… — Она наморщила нос, пытаясь вспомнить.

— День рождения Айлин.

— А! Да, точно. День рождения твоей сестры. Ну что? Как ты смотришь на то, чтобы мы уединились, пока эта террасорка будет задувать свечи на торте?

Я всё ещё обдумывал, как вежливо завершить разговор, когда взгляд зацепился за до боли знакомый силуэт на застеклённой лоджии. Свет внутри был выключен, но даже в полумраке я безошибочно узнал хрупкую фигурку Айлин. В изящном вечернем платье, подсвеченная мягким отблеском снега за окнами, она выглядела частью зимнего мира — эфемерной, но невыносимо реальной.

Я мог бы узнать её среди ночи, в толпе, в любой точке Вселенной. Но не это заставило сердце пропустить удар. Рядом с ней на непозволительно близком расстоянии в расслабленно-самоуверенной позе стоял Ханс. Мой старый одногруппник, от бета-фона которого за версту ломило резонаторы.

Кровь мгновенно закипела в жилах, в неё подмешали чистую ярость. Гнев накрыл с головой, вытесняя разум. Почему он так близко к Айлин? Зачем она вообще позволила ему остаться с ней наедине?

Пальцы непроизвольно сжались в кулаки. Грудь сдавило от злости, смешанной со жгучей всепоглощающей ревностью. Я не знал, что больше вызывало ярость: его нахальная близость или то, что она позволяла это. Айлин была моей. Не в буквальном смысле, конечно, но в глубине души это чувство никогда не требовало логики.

— М-м-м… Прости, Элионора, но не получится. Я должен срочно уйти.

Я отодвинул цваргиню в сторону и, не обращая внимания на возмущённо-обиженный взгляд, рванул в сторону дома.

[1] Шварх — авторское ругательство на территории Федерации Объединенных Миров. Подробнее, кто такие швархи и почему ими ругаются, рассказано в дилогии «Академия Космического Флота: Дежурные» и «Академия Космического Флота: Спасатели».

Глава 3. Перспективный жених

Яранель

— Яранель, тебе не кажется, что ты слегка перегибаешь палку в опеке над своей сестрёнкой? Ей вообще-то через несколько дней двадцать пять исполнится.

Стоило Айлин уйти в дом, как Ханс со своим словесным недержанием просто не смог не пройтись по моему поведению. Мы и раньше-то не очень тесно общались, но сейчас хотелось размазать его по стенке. Я медленно повернулся и смерил взглядом бывшего одногруппника, прикидывая, насколько неприлично будет вмазать ему. Как же он бесил…

Душа требовала броситься за Айлин и убедиться, что она спокойно дойдёт до комнаты и к ней не пристанут всякие полудурки, но, увы, так делать было нельзя. Хотя бы просто потому, что выглядело бы вопиюще странно.

— Всё равно она младше, и я защищаю её от внимания нежелательных элементов.

— Это я-то нежелательный? — фыркнул Ханс, потянувшись с ленивой грацией, как сытый кот. Его самоуверенность буквально заполнила всё пространство вокруг. Меня подташнивало от его довольных бета-колебаний. — Яр, ты в курсе, что твой отец ищет ей мужа, а у меня с Айлин, согласно предварительной экспертизе Планетарной Лаборатории, более восьмидесяти пяти процентов совместимости? Так что смирись, скоро я стану твоим шурином. — Он хлопнул меня по плечу.

— Откуда ты знаешь? — процедил я, едва сдерживая рвущуюся наружу ярость, и дёрнул плечом, скинув ладонь наглеца. — Террасорки не обязаны сдавать биоматериал. Этот закон касается только цваргинь.

— Не обязаны, но кто же мешает Планетарной Лаборатории провести такой анализ, тем более когда все граждане планеты так или иначе обращаются в поликлиники и сдают кровь? Деньги, знаешь ли, многое решают.

Ханс выразительно поиграл бровями и наклонился, будто делясь секретом:

— А ещё твои родители любят детей. Очень. Думаю, когда Арно Рошфор будет выбирать жениха для приёмной дочери, пометка, что от меня у него будут внуки, перевесит любые другие преимущества. А ещё Айлин жила на Террасоре до двенадцати лет, это очень долго. Ей в подкорку воспитанием заложили во всём подчиняться сильному мужчине и рожать-рожать-рожать… Идеальная же жена получится. Надо только выстроить правильный ассоциативный ряд.

На наглой холёной морде расползлась раздражающе самодовольная улыбка. Ханс говорил о ней так цинично, что внутренности перекрутило неистовой обидой за Айлин. Он понятия не имел, какая она на самом деле, а видел только её внешность, удобную расу и возможную выгоду.

— Ты слишком уверен в себе, Ханс, — бросил я сквозь зубы. — Но не забывай, что Айлин не товар. Она сама будет выбирать себе мужа.

— Вот именно. Она будет выбирать . Не мешайся, Яр. Я понимаю, что у нас в институте не всё складывалось гладко, но, может, пора забыть старые недопонимания в прошлом?

Бывший одногруппник отставил бокалы на ближайший стол и подошёл почти вплотную. Я чувствовал, как его эманации давят, провоцируя агрессию. Ханс понизил голос до едва различимого угрожающего шёпота:

— А если ты и впредь будешь мешаться под ногами и фонить на всю округу этими низкочастотными бета-колебаниями, то я подумаю, что ты испытываешь к Айлин отнюдь не светлые братские чувства. Вот же позор для Арно Рошфора будет, если это выплывет на публику, правда? Древний род, уважаемая влиятельная семья — и сын с такими низменными мыслями о собственной сестрёнке !

Ханс усмехнулся, нагло глядя мне в глаза, а затем противно исказил тон, перейдя на фальцет:

— Ой, а знаете, Яранель Рошфор вообще-то заботиться должен был, а не думать, как развратить Айлин. Погодите-погодите, а сколько малышке было, когда её удочеряли? Как двенадцать?! Он совсем извращенец?! По таким астероид плачет.

Не знаю, догадался он или шёл ва-банк, но времени раздумывать у меня не было.