Щепотка удачи - Марисса Мейер
– Меня зовут Арасели, и я – ведущая вечеров открытого микрофона в «Венчерс Винил». Для разогрева я исполню кавер-версию одной из моих любимых романтических баллад. Это «Ромео и Джульетта» группы Dire Straits.
Оказывается, заколкой для волос ей служил каподастр[12]. Ари прикрепляет его к грифу гитары и, перебирая пальцами струны, наигрывает мягкую, почти гипнотическую мелодию. Хоть я и слышал пение Ари тысячи раз, что-то в ее голосе неизменно вызывает у меня улыбку. Не скажу, что голос у нее сильный, но в его звучании сквозит что-то успокаивающее. Так бывает… когда целый день проводишь на пляже и, наконец, изнуренный солнцем и порядком проголодавшийся, ложишься на свое нагретое полотенце, и весь мир как будто исчезает. Ты ощущаешь, как расслабляется каждая мышца твоего тела, и не можешь припомнить, чтобы когда-либо чувствовал себя более умиротворенным.
– Отличная компания сегодня, – шепчет Прю, бочком пробираясь к прилавку, и Квинт следом за ней. Мы с Квинтом приветствуем друг друга, соприкасаясь кулаками, и теперь этот жест выглядит гораздо более естественно, чем восемь месяцев назад, когда они с Прю только начали встречаться.
В то время как все с восхищением слушают Ари, Прю разглядывает толпу, как ученый изучает образец.
– Если мы повторим это в День музыкального магазина и будем собирать такую же аудиторию в туристический сезон, тогда к осени подойдем с хорошими показателями.
Мы с Квинтом переглядываемся.
Я знаю, что не стоит дразнить сестру за ее деловую хватку. За последние месяцы Прю сделала для музыкального магазина не меньше, чем остальные, и это при том, что она даже не получает зарплату. В перерывах между учебой и волонтерской работой с Квинтом в Центре спасения морских животных, которым владеет и управляет его мама, Прю занимается возрождением «Венчерс Винил», и она с удвоенной энергией взялась за эту миссию, как только наши родители объявили о своем намерении купить здание. Именно Прю пришла идея преобразить внешнюю витрину, украсив ее настенными росписями на музыкальную тематику, и та неделя, пока я занимался воплощением этого замысла, стала для меня самым веселым периодом за все время работы. Прю запустила и наш новый аккаунт в социальных сетях, который теперь полон тщательно отобранных фотографий магазина и его ассортимента. Фотографии в основном сделаны Квинтом, а уж у него глаз-алмаз. Прю самозабвенно раздавала рекламные купоны на набережной, заказывала мерч «Венчерс Винил» и даже приглашала журналистов из Лос-Анджелеса, чтобы те написали статьи о магазине как о визитной карточке Фортуна-Бич. Один журнал о путешествиях назвал нас «свежим сочетанием хипстерской крутизны и ностальгического комфорта, местом, которое просто обязан посетить любой меломан, путешествующий по прибрежному шоссе». Прю поместила статью в рамку и повесила на стену за прилавком.
Все ее усилия окупились. В сочетании с развитием местного туризма и возрождением популярности виниловых пластинок (которые впервые за десятилетия стали продаваться лучше компакт-дисков), инициативы Прю обеспечили магазину самые высокие прибыли за последнее время. И это было весьма кстати, опять же, учитывая непомерные платежи по ипотеке.
– Ари великолепна, – говорит Квинт. – Как и всегда.
Глаза Ари закрыты, когда она поет, погруженная в серенаду влюбленного Ромео. Я знаю, что Ари не хочет быть певицей, мечтает оставаться за кулисами. Быть автором песен, создавать музыку и доверять ее исполнение тем, у кого это получается лучше всего. Но когда она поет под собственный аккомпанемент, более завораживающего зрелища не сыскать. Ее волосы сияют в свете наспех собранных нами сценических прожекторов, ее пальцы сливаются с гитарными струнами.
И… ладно, я знаю, что не должен этого говорить. Знаю, что не должен этого чувствовать. Но, когда я наблюдаю за Ари в ее стихии, в груди возникает ощущение стесненности, почти что боль. И я ловлю себя на том, что не могу отвести взгляд.
Только не подумайте ничего такого. Я не испытываю к Ари чувств. Тех самых – глубоких, всепоглощающих, романтических. Мое сердце целиком и полностью принадлежит другой девушке.
Мужчина в костюме подходит к прилавку, чтобы купить альбом Nirvana, и Прю с Квинтом отходят в сторону. Как только я пробиваю кассовый чек, Ари заканчивает выступление под бурные аплодисменты. Я громко присвистываю, и она с улыбкой встречает мой взгляд.
– Спасибо, – благодарит она слушателей. – У нас сегодня много желающих выступить, и мне не терпится услышать вас всех. Возможно, я вернусь позже и подарю вам одну из своих авторских песен. Но сейчас позвольте пригласить на сцену нашего первого исполнителя…
После объявления следующего номера Ари, раскрасневшаяся, присоединяется к нам за стойкой.
– Ты была неподражаема! – восклицает Прю.
– Спасибо? – Каждое «спасибо» от Ари звучит как вопрос.
Мы замолкаем, слушая, как парень на сцене исполняет кавер песни Эда Ширана. Видно, что ему это доставляет огромное удовольствие, он поет всем сердцем. Или диафрагмой, или чем там еще поют, чтобы песни звучали по-настоящему хорошо.
Следом за ним выступают еще несколько энтузиастов. Парень в шортах подходит к прилавку, чтобы купить футболку с логотипом «Венчерс Винил», но не сам винил. Когда он уходит, я оглядываю зал. На сцене две женщины исполняют песню, которую сочинили вместе,– одна из них играет на укулеле[13], другая на барабанах бонго[14]. Люди притопывают ногами в такт музыке. Некоторые гости слушают, осматривая полки с пластинками.
Я беру карандаш и снова начинаю рассеянно чиркать на флаере. Меня бесит, что до сих пор не удается придумать подходящее название для изображенного на нем храма, тогда как вокруг него построена вся кампания. Я оглядываюсь в поисках вдохновения, постукивая ластиком по бумаге.
Храм… Винилии?
Храм… Эскаланте?
Храм… Фортуны?
Поднимая глаза, я замечаю, что Элли ерзает у мамы на коленях, – короткий промежуток детского внимания явно подходит к концу. Я тихо окликаю сестренку, и она тут же вскакивает и бросается ко мне. Я подхватываю ее и усаживаю на прилавок, на то же место, где чуть раньше, настраивая гитару, сидела Ари. Я протягиваю Элли фирменную кофейную кружку «Венчерс Винил», полную медиаторов самых разных цветов, и малышка радостно принимается раскладывать их по стопкам. Мама бросает на меня благодарный взгляд.
Дуэт заканчивает выступление, и Ари с планшетом под мышкой возвращается на сцену. Она ждет, пока исполнители уберут свои инструменты, прежде чем взять микрофон.
– Я не уверена, что хотела бы повторить этот опыт, – произносит она под радушные смешки зрителей, – но, похоже, мне не отвертеться, поскольку список участников подошел к концу! Пока я играю, Прю еще раз
