Женаты по договору - Деметра Фрост
Мира решила пропустить это замечание мимо ушей — несмотря на то, что обычно для таких уроков нанимался специальные учителя, она взяла эту обязанность на себя, ведь прекрасно разбиралась не только в точных и гуманитарных дисциплинах.
Больше всего, конечно, ее укололо пренебрежительное отношение к детям, хотя давно привыкла к подобному.
Опозорить? Вот что Заиру беспокоит больше всего? Не комфорт и уют своих детей, не их здоровье и настроение, а только факт им примерного поведения в общественном месте?
Как это было похоже на ее собственного отца!
И как же она ненавидела эту черту во взрослых людях, испорченных денежными и социальными вопросами!
— Как вам будет угодно, — покорно произнесла Мира, кивнув, — Позвольте откланяться.
— Да-да, Мира. Можете идти!
И она пошла.
Домой, в свою небольшую, но уютную и с любовью обставленную комнатку с небольшой кухонькой и отгороженной ширмой лоханью, которая служила ей ванной.
По дороге девушка зашла в лавку, чтобы купить мяса, сыра и хлеба на сегодняшний и завтрашний вечер, немного прошлась по улицам, на которых расторопные фонарщики уже зажигали свет в красивых стеклянных колпаках и по которым, наслаждаясь вечерней прогулкой, неспешно шествовали парочки или торопливо спешили домой обычные прохожие.
Все, как всегда. Только темнеть из-за осенней поры начинало гораздо раньше, чем летом. И потому возникало ощущение, что работала Мира не полдня, согласно договору, а больше.
Было ли это проблемой?
Для Мираэль — нет, не было. Ей нравилось то, чем она занималась.
Не нравилась только чрезмерная заносчивость четы Копш, этих обыкновенных, просто очень удачно разбогатевших торговцев, которые, как и многие другие подобные им из-за своего состояния приписывали себя к высшему свету.
Опять же — ничего ужасного в том, чтобы получить возможность жить богато и с комфортом, юная графиня не видела. Деньги открывают многие двери и предоставляют огромные возможности. Невзирая на свое происхождение, можно получить образование, выписывать книги, путешествовать, посещать семинары и лекции выдающихся людей… Заниматься благотворительностью, помогать другим, спасать жизни…
Вот только все ли пользуются своим состоянием ради благого дела? Или хотя бы ради своего собственного саморазвития? Развития своей личности и своего интеллекта?
Уже за это Мираэль была благодарна своему ненастоящему, по сути, мужу. Да, прожженный торгаш и циник до мозга костей, Аттавио Дэрташ даже после свадьбы предпочел не видеть своей новоиспеченной супруги — слишком уж молода и нежна она была на его вкус. Но он не запретил ей читать и выходить из дома. Позволил совершенно свободно распоряжаться своим содержанием и нанимать репетиторов и закупать даже самые дорогие и редкие книжные экземпляры. Не таскал на светские рауты, хотя порой, конечно, ее присутствие было необходимо. Но и тогда Аттавио отлучался для решения каких-то деловых разговоров, а ее саму передавал под ответственность сопровождающих — своего секретаря Рико Монро или партнера по бирже Антуана Ломели. Компания, конечно, приятная и не в пример того же Аттавио услужливая и внимательная, но в подобные моменты девушка чувствовала себя…
Плохо она себя чувствовала.
Некомфортно.
Этакой собачонкой на выгуле, которую завели в угоду моде, а не потому, что испытывают хоть чуточку теплых чувств.
Поэтому в какой-то момент Мира, страшно тушуясь и трясясь, как осенний лист на ветру, набралась смелости, чтобы попросить супруга отпустить ее. Неважно куда, неважно зачем. Просто — отпустить.
И к ее удивлению — Аттавио сделал это! Равнодушно обвел взглядом, нехотя оторвавшись от своих бесконечных бумаг и писем, устало потер широкую переносицу и совершенно беспристрастным голосом коротко и емко напомнил ей о правилах приличий.
Никаких скандалов. Никакого явного разврата.
Если хочет заводить любовников — пусть. Но тайных.
Никаких противоправных действий. И привлекающего внимания поведения.
Хочет жить отдельно — пусть. Он не против. И он даже увеличит размер ее содержания, чтобы супружница ни в чем не нуждалась.
На радостях Мира чуть не бросилась супругу на шею. Но не сделала этого, так как, несмотря на полгода странного, но брака, они едва ли разговаривали друг с другом дольше минуты. Да, жили в одном доме. Но ночевали в разных спальнях. И даже ели в разное время. И порой не виделись неделями.
Что уж говорить о супружеских отношениях?
И нет, Мираэль не завела себе ни любовника, ни мало-мальски близких приятелей. Зато вволю наслаждалась той свободой, к которой всегда стремилась.
Свободой выбора. Свободой передвижения. Свободой своих занятий и увлечений.
Много ли ей надо для счастья?
На самом деле, нет.
Роскошь, в которую она окунулась благодаря Аттавио и жизни в его доме, не успела стать столь необходимой. И потому Мира не видела проблемы в том, чтобы носить скромные одежды и не менять наряды и украшения каждый день. Не было проблемы и в жизни в маленькой комнате доходного дома, и в работе простой учительницы.
Наоборот. Ей нравилось не быть знатной дамой. Потому и представлялась фамилией мужа (сам он после брака получил и титул, и право пользоваться фамилией Тордуар), а так как в Фэрдере никто не знал о купце Аттавио Дэрташе, это ни разу не вызвало ни одного неудобного вопроса.
* * *
В заботах и привычных делах время бежит незаметно, быстро и неумолимо.
Следуя указанию Заиры, Мираэль действительно напомнила ее детям и правила поведения в светском обществе, провела небольшой экзамен на знание столового этикета и, разумеется, пригласила знакомого музыканта, под аккомпанемент которого они вспомнили ранее изученные танцы. Поэтому она не сомневалась — несмотря на юный и нежный возраст, ее подопечные не ударят в грязь лицом и покажут отличный пример воспитанных и образованных для своего возраста ребят.
Накануне званого вечера появился соблазн изменить своему чопорному и мрачному платью, и Мира с легким чувством трепета и ностальгии достала свое единственное нарядное платье.
Чтобы просто полюбоваться. И как бы невзначай погрузиться в воспоминания.
Как и положено юной графской дочери, она с малых лет присутствовала на вечерах светского общества. Это было скучно и неинтересно. Обычно аристократы хвастались своими детьми, будто соревнуясь — у кого ребенок красивей, у кого образованней, у кого самый выдающийся талант в музицировании. Из-за бедности своего рода Мираэль могла продемонстрировать только необыкновенную и нежную, доставшуюся от почившей матери, красоту да спокойный нрав. Ну и еще отличную память — благодаря любви к книгам и поэзии она отлично декламировала даже самые большие и сложные стихотворения. А вот играть на музыкальных инструментах и хорошо танцевать она не умела — у отца просто
