Простодушны и доверчивы (СИ) - Сергеева Александра Александровна
— Нестор Наумович…, — начала процесс торможения Лёка, машинально запуская
смартфон.
Там уж материала для беседы тонны с бесчисленными километрами. За что не зацепись, можно неделю дискутировать, препираясь, обмениваясь мнениями и матами. Которыми, впрочем, древний дух брезговал.
— Ффуф! — фыркнул дедуля, брезгливо сморщив нос.
— Привыкай, — потребовала его жертва и строгая надзирательница. — За пределами дома
ты Нестор Наумович. Бабуля нарочно выбирала, чтоб хотя бы «не» с «на» сохранить. Считает, что так тебе привычней.
— Тоже выдумали, — проворчало существо с экзотическим именем Нешто-Нашто. — Привычно! — передразнил он утешительницу и привередливо прогнусавил: — Раньше как-то обходился без этой вашей контспирации. А тут…
— А тут тебе не там, — настойчиво прошипела Лёка, склоняясь к самому уху бездыханного и бестолкового духа. — Сболтнём твоё прозвище под случайную съёмку с любого сотового, и твоя прикольная кличка разлетится по сетям. Особенно, если кто-то слишком умный заметит, что ты не дышишь. Кстати, не забывай хоть иногда вздыхать.
Ерепенистый, но вполне разумный дух — тот самый, за которым охотились сказочные герои, когда их посылали «туда, незнамо куда, принести то, незнамо что» — нехот согласился с её доводами. Делая своей наставнице огромное одолжение. Не потому, что она вся такая расчудесная, что просто мармелад. А исключительно по причине безграничного доверия к славному — если можно так выразиться — сословию приставников. Так называемых бывалошных, то есть древних людей, ставших заложными мертвецами, приставленными охранять жутко важный клад.
Узнав, что за хрень в неё вселилась, Ветка аж задохнулась в экстазе: она стала особенной! Ах-ах! Приобщилась к великой тайне — дурочка малолетняя. А Лёку покоробило до тошноты, словно её обратили в какого-то упыря, с которого пластами отваливается гнилая плоть. И заставляют перегрызать людям глотки — мерзость какая!
Самое невероятное во всей этой несуразной дребени то, что клад реально существовал. На том самом месте с «дубами-колдунами» — верней, с соснами-гордячками — где Нешто-Нашто затащил их с сестрой в свой сказочный балаган. И хоть тресни, а защити его от людей — вот и весь сказ. Самое же паршивое заключалось в том, что Лёка чувствовала внутреннюю неугасимую потребность оберегать проклятый клад — как и Светка.
— Хочу тархуна, — сообщил ей неугомонный дух, заискивающе заглянув в глаза.
— Ты, кстати, так и не объяснил, — вспомнила Лёка, — каким местом наслаждаешься, если не можешь есть и пить.
— Он вкусно зелёный, — огорошило её немыслимое создание, порождённое невероятными обстоятельствами. — И смешно закипает без огня.
— Хорошо, куплю, — расщедрилась Лёка.
— А фанты? И ещё дюшесу. Глаз не оторвать, до чего он золотистый да вкуснющий. Нектар и амброзия.
— Я тебе не верблюд, таскать кучу тяжеленных бутылок ради посмотреть.
— Сама ж и полакомишься.
— Терпеть не могу газировку.
— Жадина, — добросовестно вздохнув, пожаловался на судьбу дряхлый сибарит. — Невмоготу таскать, так выльешь.
— Не борзей, — потребовала Лёка. — Мне по твоей милости пришлось с работы уйти. Улётная идея: покупать, чтобы выливать. Пустая трата денег.
— Грех старость не уважить, — укоризненно попенял Нешто, демонстративно сгорбившись и хлюпнув носом.
Лёка так же демонстративно проигнорировала грошовую интермедию.
— Я вам что, не родной? — зашёл с другой стороны древний гурман с запросами, косица которого изогнулась вопросительным знаком. — Не могу себя распотешить? А денег раздобудем…
— Только попробуй, — ласково пригрозила Лёка, что не потерпит уголовщины.
— Так я ж не у трудового люда, — надулся Нешто-Нашто за возведённую на него напраслину. — Не без понятия. А стянуть у разбойничков уворованное будет по справедливости.
— Одно воровство не оправдывает другое, — обозначила свою позицию Лёка, чувствуя в глубине души, что не вполне искренна.
И ушлый дух мгновенно уловил запах её лукавства, насмешливо бросив:
— Будто бы! Меня попрекаешь, а сама криводушничаешь. Тоже мне нравоучительница выискалась.
Старый пень — мысленно выругалась раздосадованная Лёка.
— Пень я, может, и старый, — легко согласился Нешто, проводив заинтересованным взглядом проплывавшую мимо них по проходу женщину. — Но никакие лжи ко мне сроду не прилипали.
Дородная дама лет шестидесяти подплыла к дверям автобуса и развернулась боком, готовясь на выход. Заметила восторженно вытаращенные глаза духа и покосилась на нежданного воздыхателя благосклонно.
— Она тоже вкусного цвета? — не удержавшись, съязвила Лёка, старательно разглядывая остановку за окном.
Бестелесная нежить приняла вид солидного мужика-кормильца, которого какая-то соплюшка взялась поучать. При этом визуально Нешто помолодел лет на двадцать.
— Ты бы не лезла, куда не просят. Это на тебя не полюбоваться, не облизнуться: что с заду, что с переду тоща, как скотина по весне. Вот и завидуешь чужой красе, — томно улыбнулся он уплывавшей в дверь даме.
Та одарила его на прощание таким задорным манящим взглядом, что Лёка невольно ею восхитилась. Всё-таки настоящая женщина в любом возрасте ею останется — не то, что некоторые… Прожившие четверть века, но так и не пережившие прекрасные чувства в настоящих отношениях.
— Нашла, о чём горевать, — пренебрежительно пробубнил Нешто-Нашто, вновь прилипнув носом к окну.
Сразившая его наповал прелестница горделиво шествовала по тротуару вслед отъезжавшему автобусу. Кокетливо щурилась и чему-то улыбалась сногсшибательно красивой улыбкой.
— Жениться что ли…, — услыхала Лёка еле слышный лепет, сразивший её наповал.
— Нестор Наумович, а ты сам-то не завираешься? Серьёзно? Жениться надумал?
— Да, нет, — беспечно отмахнулся мечтатель. — Куда мне? А будешь насмехаться…, — встрепенулся он, поворачиваясь к ней, — прыщей на тебя напущу. Будешь бородавчатой жабой народ пугать.
— Ты злой и некачественный дух, — констатировала Лёка, выуживая из кармана рубахи смартфон.
— А чего это мы мимо этого гадючьего обиталища проехали? — проигнорировав её заявление, осведомилась древняя нечисть, рвущаяся на смертный бой с нечистью современной.
Что новоявленным приставникам грозило неминучим соучастием. Всем гуртом, ибо приставники занимались охранной деятельностью сугубо на условиях семейного подряда. Одиночкам в этой сфере деятельности ничего не светило.
— А того, что рано нам туда соваться, — повторила Лёка слова собственного деда, нырнувшего в новую жизнь с тем же щенячьим восторгом, который обуревал младшую внучку. Старшая с бабуленькой приняли навязанную долю приставников недоброжелательно, однако стоически. Мужественно перенося окаянные испытания и противостоя соблазну найти способ прикончить погубителя их спокойной жизни.
Степан Степаныч — дед Лёки — вышел в отставку полковником десантно-штурмовой бригады. Нешто-Нашто величал его исключительно воеводой-батюшкой. И был ему послушен, как пёс — правда, только в присутствии Степан Степаныча. Стоило ему отойти подальше, как все приказы и заветы воеводы вылетали из его призрачной башки со свистом. Приходилось напоминать.
— И то, — покладисто поддакнул переменчивый дух. — Нужно поначалу деньгами разжиться. Как велел воевода. Так, чего ты расселась?! — как всегда последовательно взъелся он на непутёвую девку. — Давай, звони тому… этому. Как его?
— Олегу Ивановичу, — хмыкнув, подсказала Лёка и ткнула пальцем в забитый дедом номер «надёжного человека».
Тот был предупреждён и потому с ходу без преамбул сообщил:
— Добрый день. Через десять минут буду на месте.
После чего преспокойно отбился — видимо, очень занятой человек. И, судя по голосу, далеко не старый. Интересный такой голос: суховатый, деловой и… в чём-то интригующий.
Как оказалось спустя десять минут — когда она, держа за руку вечно норовящего улизнуть Нешто-Нашто, выкатилась из автобуса на речной набережной — Олег Иванович превзошёл её ожидания.
