Пошла, нашла, с ума сошла (СИ) - Красевина Анна

— Бля-бля-бля!

Да что же он от меня хочет-то? Уж не продолжения ли? Сначала тут погладь, а потом и… Он меня что, и впрямь за то самое слово принял, которому лучше всего выучился?

А потом до меня дошло. Ведь я ему не это слово называла, я ему говорила: «Бла-бла-бла», когда трясла языком, изображая речь. Может, и он сейчас имеет в виду это, случайно исказив один звук? И ведь действительно, в те два раза, когда Гоша правильно понял смысл того, что я говорила, я тоже гладила его гребень. Может, у него мозг там расположен, и я его поглаживанием стимулирую?

Не знаю уж, что у него находилось в этом гребне, но когда я его погладила, сказав при этом: «Гоша хороший», мой ученик расцвел в улыбке и сказал:

— Лава хороший.

— Хорошая, — поправила я. — Впрочем, это уже нюансы.

Воодушевившись, я принялась тереть гребешок находимца, не переставая молоть при этом языком, насаждая в мозг ученика, где бы тот ни находился, ростки великого и могучего. Что характерно, я при этом не прыгала и не кривлялась, изображая соответствующие глаголы и прочие части речи. Я их просто представляла при этом. И через полчаса такого вот тактильно-говорильного урока, когда ладонь моя покраснела и стала побаливать — не вздулся бы волдырь, — Гоша вполне сносно стал изъясняться по-русски — не признавая, правда, ни падежей, ни склонений. Ну так и многие иностранцы, годами изучая наш язык, не умеют это делать правильно.

— Хорошо учить, — похвалил меня ученик. — Мочь говорить. Потом еще учить. Сейчас отдохнуть. Ты устать и болеть.

— Ну не то чтобы уж прямо болеть, — ответила я, — но немножко устать, это да. Можно и отдохнуть. Только ты мне теперь рассказать… в смысле, расскажи, кто ты такой и откуда. Хотя бы в двух словах.

— Два мало, — покачал головой Гоша.

— Это такой оборот речи. Образный, не буквальный. В общем, не бери в голову, используй столько слов, сколько нужно.

— Сколько нужно я пока не знать, — вздохнул находимец. — Сказать сколько мочь.

— Именно это я и имела в виду. Начинай. Давай помогу: ты не с этой планеты? Планета — это такой большой шар, летающий вокруг солнца, помнишь?

— Я помнить планета. Я с этот планета. Планета другой.

— То есть ты с другой планеты? — переспросила я.

— Нет. Я с этот планета, который другой.

— Ясно, — вздохнула я. — Что ничего не ясно. Слов действительно пока не хватает. Скажи тогда, кто ты такой?

— Человек. Мужчина. Пиктигоуша Энатакор. Гоша. Гость твой дом.

— Достаточно! — подняла я руки. — Я не это имела в виду. Кто ты, ну… по профессии? Какое твое главное дело? Ты космонавт? Летаешь на другие планеты?

— Нет. Не летать на планета. Прятаться на планета.

— От кого? — ужаснулась я.

— Акутура, — зыркнув по сторонам, выдавил Гоша.

— А что это такое? — вырвалось у меня. — Или кто это такой?

Мой гребенчатый гость насупил брови, подумал и коротко бросил:

— Мало знать слов.

— Да уж, — вздохнула я, взглянув на покрасневшую руку и перевела взгляд на другую, пока еще нестертую. — Придется позаниматься еще. Но сначала я схожу в магазин и приготовлю нормальной еды, одной учебой сыт не будешь.

— Еда хорошо, — сглотнул Гоша.

— Только я одна схожу, ладно? Так быстрее получится, — сказала я, мысленно добавив: «И безопаснее, а то ляпнешь что-нибудь на людях, или на продукты как на акутуру уставишься».

— Ладно, — печально выдохнул находимец. — Но ты дать мне дело. Я скучать.

— Какое же я дам тебе дело? Разве что ножи наточить, так порежешься еще.

— Точить кундурак! — обрадовался Гоша, вероятно имея в виду что-нибудь вроде меча или кинжала.

— Дураков не держим, — хмыкнула я. — Ты лучше, вон, телевизор посмотри.

И я включила наугад один из каналов, где как раз шла реклама какого-то автомобиля. Гоша, разинув рот, уставился на экран, и я похвалила себя за мудрое решение.

Как оказалось, мудрым оно было лишь наполовину. Для истинной мудрости мне не хватило соображалки выбрать канал, где не транслируют новостей, политических ток-шоу и прочих псевдоумных бла-бла-блашек. В итоге мой найденный в лесу гость заявил, едва я, вернувшись домой, переступила порог:

— Проведенное в твое отсутствие время возбудило неконтролируемую эскалацию конфликта между способностью терпеть и функциональными потребностями организма.

— Какого организма? — оглядела я прихожую.

— Непосредственно этого, — ткнул себя в грудь пальцем Гоша.

— А почему ты так хорошо говоришь? В смысле, правильно. То есть ты несешь какую-то чушь, но на правильном русском. Если я верно поняла, ты устал терпеть, потому что соскучился?

— Мне отвечать последовательно? — странно поморщился Гоша. — Боюсь, конфликт вот-вот обострится, и я полностью потеряю контроль над своим… — Тут он стал переминаться с ноги на ногу столь характерно, что до меня наконец-то дошло:

— Прости! Я забыла тебе показать туалет.

Оплошность была тут же исправлена, и вскоре счастливая Гошина физиономия осветила белозубой улыбкой комнату.

— Ты руки помыл? — спросила я.

— Там не было для данного процесса воды. Точнее, она там изначально имелась в весьма ограниченном количестве, но я ее испортил, значительно разбавив…

— Не надо говорить чем, я поняла. А еще поняла, что ты и не смыл за собой. Впрочем, это очередное проявление моей неосмотрительной забывчивости… Тьфу, и я с тобой заговариваться стала! В общем, идем, я покажу, как смывать за собой и где помыть руки. Заодно и все остальное, если захочешь.

Гоша захотел. Он пришел в дикий восторг от льющейся из крана, а особенно из душа воды.

— В вашем мире куда больше магии, чем я полагал поначалу! — воскликнул находимец. — Подглядывание за людьми и природными явлениями на больших расстояниях — это, разумеется, мощная магия, но столь непринужденно вызывать воду под силу далеко не каждому магу.

— Это не магия, — сказала я, мысленно отметив, что в мире гребешочников она имеется. — Мойся давай. Вон там гель стоит, там шампунь. Полотенце это возьмешь, желтенькое. И смотри на пол не налей, соседи ремонт недавно сделали.

Оставив Гошу наслаждаться покорением водной стихии, я пошла на кухню готовить обед. Или, скорее, ужин — было уже четыре часа. Первое решила не варить — долго, да я супы-бульоны не особо и люблю. Решила порезать огурчиков с помидорчиками и пожарить котлеток с картошечкой. Признаться, котлеты я купила уже готовые, точнее, полуфабрикаты, но это не столько из-за лени, сколько, опять же, в целях экономии времени.

Я поймала себя на том, что даже мыслить стала канцелярским языком, нахваталась у Гоши. А тот из телика нахватался, надо теперь как-то переучивать, невозможно ведь так разговаривать! Кстати, интересно, а кто ему гребень чесал, что он умудрился впитать в себя всю эту… г-м… информацию? Сам дотянулся? А почему раньше не мог? Или мог, но ему хотелось, чтобы я это делала?

Я попыталась разозлиться, но поймала себя на том, что совершенно этого не желаю. А еще, что не прочь бы опять погладить пушистый гребешок. Желательно без футболки. А если Гоша в ответ и мне бы что-нибудь погладил, то… Я вздрогнула, представив дальнейшие события и вместо огурца саданула ножом по пальцу. Боль меня отрезвила. Залепив рану пластырем, я продолжила заниматься готовкой, мысленно навешивая себе оплеух за разыгравшуюся фантазию.

Мылся Гоша долго, я уже все приготовила и раскладывала еду по тарелкам, когда он возник на пороге кухни в том самом виде, в котором я нашла его в лесу. То есть в голом. При этом гребенчатый негодник ничуть не смущался. Наоборот, очень довольно лыбился.

— Я помылся, — заявил он. — Гель и шампунь невкусные. Полотенце не держится. На пол не налил, но тот незначительно увлажнился, когда я встал на него, завершив водные процедуры.

— Прости, я забыла добавить в шампунь специй, — сказала я. — А полотенце на чем не держится? На том, на чем я подумала?

— Я не умею читать твои мысли. Полотенце не держится на мне.