Джейн - Ольга Токарева
– А какая разница, какой рост?
– Так в том и дело, что никакой. Да только им этого в голову не вдолбить.
Веки Джейн все больше тяжелели, перед последним взмахом ресниц она успела подумать: «Как хорошо, что не успела волосы обстричь» и забылась в тревожном сне.
***
Утром следующего дня она встала бойкая и решительная. Умывшись холодной водой, посмотрела на свое отражение в зеркале и недовольно сморщила носик. От вчерашних рыданий веки припухли, четче подчеркнув разрез глаз. Недовольно фыркнув своему отражению, девушка прошла на кухню. Быстро позавтракав, чмокнула бабушку в щеку и побежала одеваться.
Нора, полночи переживающая за внучку, ждала каких-нибудь очередных сюрпризов. Но оказалось, что та с утра пребывает в приподнятом настроении. От сердца старушки сразу отлегло – значит, пронесло. Вот и ладненько, вот и хорошо, повторяла она сама себе.
Но только, как потом оказалось, ладненько не получилось. Окончив первый курс медицинского, Джейн перевелась в другой институт, решив идти по стопам родни по папиной линии.
Нора вначале только руками всплеснула, узнав о переводе:
– Ты глянь на себя, худющая, талию можно руками обхватить. Хорошо, что хоть грудь моя, а так смотреть не на что.
– Бабуш, да как ты такое можешь говорить, – возмущенно отвечала Джейн, поглядывая на грудь бабушки шестого размера. – У меня всего третий.
– Вот родишь – и аккурат станет, как у меня. Хотя, может, и нет, фигурой ты вся в мать, а я в покойного отца
– Так откуда у твоего отца грудь? – не сдавалась Джейн, едва сдерживая улыбку.
– Груди у него, конечно, не было, а вот фигурой я вся в него. Значит, в их роду женщины все были с большой грудью.
– Бабуш, – уже ласковее обращалась Джейн, – а почему ты все время сравниваешь нас с умершей родней?
– Да кто его знает. Старею, наверное.
Нора обхватывала внучку своими крепкими натруженными руками и притягивала к своему тучному телу. Джейн впитывала запах бабушки, наполненный утренним кофе и выпечкой и, улыбаясь, прижималась к ней еще крепче.
***
Душа Джейн трепетала в предвкушении первой встречи с новыми однокурсниками. Девушка старалась не вспоминать последний разговор с Никой, ее губы, растянувшиеся в две тонкие линии, раздутые от гнева ноздри и сощуренные от ненависти глаза:
– Ты еще пожалеешь, – только и смогла прошипеть она.
Но Джейн тогда решила сразу обрубить все дальнейшие попытки разборок:
– Не обижайся, Ник, мне ведь совершенно нечего надеть. А в секонде ничего приличного не нашлось.
Рот Ники слегка приоткрылся, нарисованные брови надолго зависли на лбу от удивления. В первый раз тихоня открыла рот, да еще так смело обсмеяв себя при всех. Все бы и рады поржать, но только когда сами обсуждают. Многие смотрели ошарашенно и слегка недоуменно, впервые увидев совершенно другую сторону тихой непримечательной Дашки. Больше к ней никто не подходил и вопросов не задавал.
Сердце Джейн замирало и начинало возбужденно стучать, когда она думала о встрече с новой группой, но, как оказалось, все волнения были напрасны. Может, оттого, что археология – удел не только тех, кто любит ковыряться в земле, и в этот институт поступала увлеченная молодежь. Новые однокурсники приняли Джейн хорошо и были слегка шокированы, узнав, что она ушла из медицинского.
– Туда ведь поступить не каждый сможет, а ты бросила. Не потянула?
– Нет. Просто поняла, что не мое. Да и родственники археологами были, раскопками занимались на Алтае.
– А, тогда все понятно.
Больше к ней с расспросами никто не приставал, и Джейн по уши окунулась в учебу. Оказалось, археология очень интересная наука и каждый из студентов мечтал, что, раскапывая очередной курган, обязательно наткнется на величайшее открытие века. Большая часть студентов были приезжими и проживали в общаге, как и бойкая, говорливая староста группы Александра. Первое время она приставала к Джейн с разными запросами и поручениями для группы, но, услышав в ответ очередное «нет», смирилась и больше не беспокоила.
Джейн, наученная горьким опытом, еще сильнее стала сторониться всяких вечеринок и особенно – ухаживаний молодых людей. Многие парни к концу пятого курса бросили затею закадрить самую красивую девушку в институте. Все поражались ее дикости и замкнутости.
Но концу учебы Джейн узнала о другой молодежи – отзывчивой и готовой возложить на свои плечи чужие беды.
В один из первых мартовских дней она пришла домой и крикнула бабушку. Не услышав ответа, замерла посреди коридора. Ее сердце учащенно забилось, словно она не ощутила холод. Как будто тот, кто согревал этот дом, исчез навсегда, забрав с собой все тепло.
Совладав с нахлынувшими эмоциями, Джейн осторожно прошла по коридору и, выглянув из-за угла, посмотрела на кухню. Ее взгляд остановился на неподвижном, лежащем на полу теле бабушки. Несколько мгновений Джейн смотрела на бабушку, не веря глазам. Морозный холод прошелся по телу, сердце предательски застучало, отчаянный крик застрял в горле перехваченный тугим жгутом горя, но вскоре вырвался на свободу, разорвав могильную тишину дома.
– Нет! Нет! НЕТ – БАБУШКА!!!
Не помня себя, Джейн бросилась на кухню, крича. Она пыталась тормошить бабушку, просила ее открыть глаза, а когда пришло понимание, что бабушки больше нет, девушку охватил панический страх. Трясущимися руками она набрала номер старосты своей группы и мертвым голосом произнесла, что у нее умерла бабушка.
Александра несколько раз перезванивала, чтобы узнать адрес Джейн, и когда приехала, то вздохнула с облегчением, увидев бледную как мел однокурсницу. Обняла ее, гладя по спине, успокаивала, приговаривая:
– Ты поплачь, поплачь и тебе легче будет.
Джейн подняла на нее свои зеленые, кипящие в боли глаза и тихо произнесла:
– Не будет, Саш, никогда не будет легче.
Скорую и милицию вызвали соседи, и когда приехала Саша, в квартире уже никого не было. Староста хлопотала на кухне, монотонно рассказывая хозяйке, как переживала, когда у нее самой умерла бабушка.
– Родители твои где?! Они хоть в курсе, что случилось?
Джейн, не поднимая головы, смотрела на пол в одну точку, долго молчала, переживая моменты утраты
– Родители умерли, когда мне было девять лет.
Саша некоторое время молчала, кусая губу, и обдумывала услышанное.
– Совсем хреново. Но ты держись, подруга, жизнь такая штука, что обязательно каждый из нас теряет своих близких, кто-то в раннем возрасте, кто-то – позже. Но это неминуемо.
Смотря в окно, Саша тяжко вздохнула и перевела
