Сон в тысячу лет (СИ) - Елена Кондрацкая
— Что ты в ней разглядел, Акира? — поинтересовалась она, взвешивая мешочек в ладони. — Что в ней особенного?
— Ничего, — просто ответил Акира. Если бы он что-то и разглядел, то явно не собирался откровенничать об этом с госпожой Рей. Она сощурилась, внимательно глядя на Акиру и усиленно раздумывая, не упускает ли она какой выгоды, отдавай Мико. Упускать выгоды хозяйка рёкана не любила. Мико затаилась в ожидании.
— Вы, цуру, удивительные. Странные, но удивительные, — хмыкнула госпожа Рей. — Не можете пройти мимо несчастных и никчёмных. Что ж заглядывай ко мне в гости чаще. В следующий раз я подберу для тебя кого-то ещё более убогого. Но лучше зайди с чёрного хода. Если о твоих вкусах узнают мои ойран, воспримут это как оскорбление.
Она спрятала мешочек с золотом в рукав, кивнула Акире и гордо развернулась, чтобы удалиться. Мико облегчённо выдохнула.
Когда госпожа Рей скрылась из виду, Акира обратился к Мико.
— Надеюсь, человеческое дитя, ты не боишься высоты, — с этими словами он подхватил замешкавшуюся с ответом Мико на руки и, расправив огромные бело-чёрные крылья, взмыл в ночное небо.
Мико вскрикнула и спрятала лицо на его тёплой груди. От Акиры пахло солнцем и весенним ветром.
====== Глава 3. Шрамы и обещания ======
Мико и Хотару сидели на потрёпанном, но чистом татами в небольшом доме, что достался им от родителей. Сквозь распахнутые сёдзи{?}[дверь, окно или разделяющая внутреннее пространство жилища перегородка, состоящая из прозрачной или полупрозрачной бумаги, крепящейся к деревянной раме.] в комнату забиралась летняя влага, ветер лениво играл со стеклянным фурин{?}[ветряной колокольчик] на крыльце. Его мелодичные звуки с трудом пробивались сквозь пение цикад. Они обосновались на дереве магнолии, что росло у самых дверей.
— Красивая же? Красивая? — Хотару завалилась на спину, вертя в пальцах заколку с журавлём на навершии. Её длинные тёмные волосы шёлковыми лентами разметались по полу, розовые губы изогнулись в детской улыбке, а на загорелых щеках расцвёл румянец.
Мико перестала перебирать рис, спину ломило от долгой работы, но она заставила себя улыбнуться сестре в ответ.
— Красивая, — сказала Мико, но не смогла скрыть в голосе недовольство, и от Хотару это не укрылось.
— Что опять не так? — Хотару повернулась, надула губки, сделавшись ещё младше своих семнадцати. Её серая юката распахнулась, открывая взору несколько круглых синяков на шее и плече. Мико нахмурилась и отвела взгляд.
— Я просто хочу, чтобы ты была осторожна, — Мико вернулась к корзинке с рисом. — Этот мужчина…
— Что? Что с ним? — Хотару села. Её прекрасного настроения, как не бывало. — Он замечательный!
Мико старалась говорить спокойно. Хотару легко вспыхивала и остудить её бывало непросто.
— Он дарит тебе безделушки, встречается с тобой после заката, ни разу не зашёл к нам в дом. Замуж звать тебя не торопится, но позволяет себе вот это. — Мико кивнула на шею сестры.
Щёки Хотару стали пунцовыми, и она поспешила закрыть следы поцелуев ладонью.
— Ты не понимаешь, — она покачала головой, пряча глаза. — Всё не так просто…
— У него есть жена?
— Нет! Сияющая Богиня, как ты могла такое подумать?
— Тогда почему же он не зовёт тебя замуж? Неужто дело в том, что у меня ещё нет мужа? Он настолько почитает традиции? — Мико говорила сухо, с издёкой, с каждым словом раздражение всё больше пробивалось сквозь напускное спокойствие. Да, легко вспыхивала не одна только Хотару. Возможно, поэтому они обе до сих пор были не замужем — кротостью боги их с сестрой не наделили.
— Говорю же, всё не так просто! Он даже не знает, что у меня есть старшая сестра! О такой чёртвой брюзге и рассказывать не хочется!
Мико больно кольнуло под рёбрами.
— А я даже не знаю его имени! А ты уже отдалась ему за это?! — Мико выхватила из рук Хотару заколку. Она уже не хотела защитить Хотару, она хотела сделать ей больно.
— А если и так? Завидуешь? — Хотару попыталась выхватить украшение, но Мико ловко вскочила на ноги, не давая ей это сделать. — Тебе никто подарков не дарит! И самой придётся платить деревенским мужикам, чтобы хоть кто-то из них не побрезговал такой уродиной!
Мико вздрогнула и коснулась шрама на щеке. Глубокая борозда тянулась от левого глаза к подбородку. Мико стиснула зубы, сжала заколку и со всей силы дёрнула за одну из цепочек на журавлиных крыльях. Она жалобно звякнула, тонкое звено легко лопнуло.
— Прекрати! Отдай! — глаза Хотару наполнились слезами, она бросилась к Мико и повалила её на татами и принялась осыпать ударами маленьких кулачков. — Ненавижу тебя! Ненавижу! Верни!
Мико прижимала к груди заколку так неистово, будто от неё зависела её жизнь. Шпилька до боли впилась в ладонь, и на юката капнуло несколько рубиновых капель. Хотару, оседлав Мико, продолжала колотить её по голове, плечам, груди — везде, куда могла дотянуться. Мико терпела. Терпела и завидовала. Она завидовала Хотеру столько, сколько себя помнила. Красивая младшая сестра, которая, если бы не смерть родителей, уже давно вышла бы замуж за богатого жениха. Талантливая младшая сестра, что виртуозно играла на сямисэне, пела словно зарянка и танцевала подобно журавлю.
Мико же родители даже не рассчитывали выдать замуж, а потому с детства приучали работе по дому, а отец благосклонно позволял Мико помогать в мастерской ковать мечи. И потому в отличие от своей хрупкой и нежной сестры, Мико выросла крепкой, угловатой, а руки её давным-давно огрубели и покрылись мозолями.
И сейчас, после смерти родителей, Хотару и не думала рушить свой девичий образ жизни, продолжала танцевать и петь, наслаждаясь своей молодостью и красотой и пожиная её плоды, тогда как Мико была вынуждена взвалить на себя всю работу по дому, добыче пропитания и никак не могла найти на сестру управу, отчего злилась на неё ещё больше.
— Забирай! — крикнула Мико и швырнула заколку в угол комнаты.
Хотару взвизгнула и бросилась её подбирать. Подхватив заколку, она прижала её к груди и принялась баюкать словно ребёнка.
— Ты мерзкая и злая, Мико! Сияющая Богиня — свидетель, лучше умереть, чем быть быть с тобой!
С этими словами Хотару бросилась в свою комнату, опрокинув по дороге
