Последний демиург (СИ) - Хабарова Леока

- Мейда-а-а-а! – Вопль, донёсшийся из вороньего гнезда, заставил Вереск подскочить. Она едва не вцепилась в предплечье стоявшего рядом князя. – Ме-ей-да-а!

Тишина взорвалась громогласным «ура!». Матросы кричали и обнимались, юнга выкатил на палубу бочонок рома, боцман сгрёб в охапку долговязого штурмана, кок пронзительно засвистел, засунув в рот толстые, как сардельки, мизинцы, а капитан…

Ладимир сиял, точно золотой дублон. Он улыбался своей особенной мальчишеской улыбкой - широкой, добродушной и тёплой, словно лучи майского солнца - и хлопал моряков по плечам и спинам.

Вереск наблюдала за командой, и душа тонула в сладкой печали с лёгкой ноткой горечи. Какие они все… счастливые. Как рады вернуться домой. К жёнам, детям, матерям, возлюбленным. А она… Она тут лишняя, прямо как пупок на спине. Лишняя и никому, решительно никому не нужная.

И вдруг её схватили за плечи.

- Смотри! – князь указал пальцем на Восток.

Вереск заморгала. Куда смотреть? Кругом туман, и ничего не видно. Но тут белёсая пелена растаяла, как снег по весне, и она увидела…

Заря догорала, оставляя на небосводе нежо-розовые, голубые и лиловые полосы. Рыжие блики солнца купались в бирюзовых волнах. Вдали темнели скалы, вгрызаясь в горизонт острыми зубьями. Ближе к берегу протянулась гряда пологих, заросших сочной зеленью холмов, за которыми раскинулся густой хвойный лес.

- Это Мейда, - гордо изрёк Ладимир и вздохнул. – Моя отчина.

- Ваша земля прекрасна, милорд, - сказала Вереск, опустив глаза долу. Она решила оставаться учтивой несмотря ни на что. Даже если он посадит её в шлюпку и отправит ко всем чертям.

- Ты её тоже полюбишь, - заявил Ладимир, и только тут Вереск сообразила, что он всё ещё обнимает её за плечи.

- Полюблю? – Она высвободилась и уставилась на князя. – Но…

- Никаких «но». Вы будете моей гостьей.

- Гостьей? Но…

- Опять «но»? – капитан нахмурился. – Ваш загадочный недуг прогрессирует, и вы забыли другие слова? Или, быть может, вам незнакомо слово «гостья»?

Ладимир снова перешёл на «вы», чем совершенно сбил Вереск с толку. Он в самом деле гневается, или…

И вдруг в ней проснулась гордость. Проснулась так внезапно, что Вереск удивилась сама себе.

- Я не хочу быть гостьей, - выпалила она, смело взглянув на князя.

- Отчего же? – капитан скрестил руки на груди. – Вы кого-то вспомнили? Вам есть, куда пойти, к кому обратиться за помощью?

- Некуда мне идти, - буркнула Вереск. – Но становиться обузой не собираюсь. Если хотите, чтобы я осталась, дайте мне работу!

- Что? – брови Ладимира поползли вверх. – Работу?

- Да.

Он захохотал так громко, что снующие по палубе матросы замерли и уставились на них. Вереск поняла, что краснеет, но отступать не собиралась. Она сжала кулаки и вскинула голову, готовая к борьбе.

- Какую работу, по-вашему, могу я предложить хорошенькой женщине? – спросил князь, утирая глаза тыльной стороной ладони.

Действительно, какую?

- Ну… я могу чинить одежду, - неуверенно начала Вереск. – Готовить умею… наверное…

- Наверное? – Ладимир посмотрел с сомнением, наклонился так, что их носы чуть не соприкоснулись, и заявил: - Заключим договор, маленькая коварная сирена. Месяц вы будете моей гостьей, а потом я дам вам работу, если вы не передумаете. Идёт?

- Неделю.

- А в вас есть стрежень, милая Вереск, - усмехнулся князь. – Две. И это моё последнее слово, ясно вам?

- Ясно, - улыбнулась Вереск, довольная маленькой победой: участь приживалки-нахлебницы казалась недостойной и мерзкой.

- Вот и славно. – Капитан нежно коснулся её щеки и заорал: - Приготовиться к швартовке!

Глава пятая

Казалось, будто замок растёт из скалы - так гармонично вписал его зодчий в окружающий пейзаж. Цитадель выглядела неприступной. Да и была такой: массивные стены, узкие окна-бойницы, смотровые башни, увенчанные зубцами, укреплённый барбакан над воротами. Высокий утёс сводил на нет возможность атаки с моря. Да... Тот, кто строил бастион, думал о безопасности, а не о красоте, но взгляд так и лип к грандиозному монстру из серого камня. А когда стен коснулись лучи восходящего солнца, замок мгновенно окрасился розовым.

Вереск ахнула.

- Впечатляет? - спросил князь, и она кивнула. - Это Приют Рассвета, наше родовое гнездо. Его выстроили по приказу моего пращура, почти пять сотен лет назад, так что замок повидал немало. Выдержал с полдюжины штурмов, не меньше, а однажды держал осаду целый год. Надёжней стен во всём мире не сыщешь, уж поверьте. А теперь держитесь крепче: нас ждёт нелёгкий подъём. - Он тронул коня, и могучий гнедой жеребец двинулся вперёд лёгкой рысью.

Вереск промолчала. Ей было не по себе. Ладимир усадил её в седло перед собой, несмотря на все протесты. Она могла бы ехать одна, или подождать у пристани, пока пришлют экипаж. Но князь отверг эти варианты. А когда Вереск вознамерилась проделать весь путь пешком, капитан, без лишних уговоров, сгрёб её в охапку, и, спустя секунду, она оказалась на лошади. И теперь здоровенный толстоногий коняга, которого Ладимир выбрал в пристанских конюшнях, нёс их по опасной горной дороге. Всё выше и выше, к замку.

Но Вереск не пугали ни отвесные скалы, ни крутой подъём, ни огромные волны, что с грохотом разбивались об утёс далеко внизу. Даже мрачные мысли о собственной участи ушли куда-то на второй план. Всё, что тревожило сейчас - крепкое мужское тело, к которому она была вынуждена прижиматься. Широкая грудь Ладимира казалась твёрдой и горячей, словно прибрежные валуны, раскалённые полуденным солнцем. Его сердце стучало громко, чётко и ровно, как метроном. Стальные руки уверенно сжимали поводья.

Спокойный, как гора во время бури.

Похоже, князь считал ситуацию вполне уместной и не придавал сложившимся обстоятельствам никакого значения. Вереск же сгорала со стыда. Она кусала губы, старалась дышать как можно тише и реже, сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Происходящее смущало её донельзя. Подобная близость выглядела какой-то слишком интимной и неправильной. Да, князь спас её, но... Они слишком мало знакомы, чтобы прижиматься друг к другу так тесно!

- Не бойтесь, - сказал вдруг Ладимир, и она вздрогнула от звука его голоса. - Ничего не бойтесь и не смотрите вниз. Осталось немного.

Он думает, я испугалась подъёма, - сообразила Вереск, и стало совсем уж неловко за собственные мысли.

А замок становился всё ближе. Огромный и монументальный, он давил своим величием, и Вереск ощутила себя ничтожной букашкой. Да и кто она, если не букашка, в сравнении с этими могучими стенами и высоченными башнями, что без малого пять сотен лет царапают небо зубцами?

Князя встречали. Толпа челяди у ворот разразилась приветственными криками. Мальчишка-конюшонок схватил жеребца под уздцы, и Ладимир ловко спешился. Его тут же окружили плотным кольцом.

- Ура! – кричали мужчины.

- Поздравляем! – верещали женщины. – Счастья вам, милорд!

Какие верные слуги, - размышляла Вереск, слезая с коня при помощи расторопного конюшонка. – Так искренне радуются возвращению хозяина…

Но очень скоро она поняла, что причиной бурных восторгов являлось не столько возвращение Ладимира в отчий дом, сколько… она, Вереск, собственной персоной.

- Миледи! – пухлая румяная старушка в накрахмаленном белом чепце схватила её ладонь. – Вы прекрасны! Прекрасны! Наконец в Приюте Рассвета появится хозяйка!

- Поздравляем! Давно пора милорду остепениться! – вторил долговязый лакей с длинными седыми усами. – Нарожайте уж ему мальчишек, да побольше! Целый выводок!

- И девочек! – робко улыбнулась тощенькая отроковица со щедрой россыпью веснушек на остроскулом лице. – Таких же красивых, как вы! Поздравляю, миледи!

Что происходит? Кто все эти люди? Чего хотят?

Хозяйка? Выводок детишек?

Вереск словно в землю вросла, а поток поздравлений не прекращался.