Хозяин Драконьей гряды (СИ) - Углицкая Алина

— И что оно делает? — пробормотала, рассматривая украшение.

— Ох, целитель заумно так говорил… Вы уж простите меня, но я мало что поняла. Вроде как бережет вас от родильной горячки.

Про родовую горячку я только в исторических любовных романах читала. И смутно представляла, что это такое. Но одно знала точно: в этих самых романах женщины от нее мёрли, как мухи!

И мне стало не по себе.

Я поежилась, пытаясь успокоить дрогнувшее сердце.

Нет-нет, умирать мне еще рано! Значит, камешек этот нужно беречь.

— Э-э-э… а этот оберег сколько действует? Заряжать его надо?

— Целитель сказал, что хватит на пару недель.

Замечательно! А дальше что?

Черт, почему я в медицинский не поступила? Сейчас бы хоть знала, что делать женщине после родов. И вообще…

Меня накрыла новая мысль. Я лихорадочно огляделась, уже по-новому осматривая обстановку.

— Значит, я рожала здесь?

— В этой самой постельке! — гордо заявила нянька, подтверждая мои подозрения.

Значит, домашние роды. Что ж, и такое бывает.

— А врачи были? Кто роды у меня принимал?

— Э-э-э… — теперь уже она уставилась на меня с наивным недоумением. — Лекари то бишь? Так нет, госпожа, они же дарги! Не положено им… Из долины повитуху прислали с помощницей. Они вдвоем все и сделали. Ребеночка приняли, все честь по чести.

Я слушала, мысленно материлась и качала головой. Хотелось обхватить себя за щеки и взвыть.

Мало того, что не помню, как умудрилась выйти замуж, выходить девять месяцев и родить, так еще и попала в какое-то средневековье!

Повитуха, целители. Ванна на бронзовых ножках. И нянька! У меня! Великовозрастной девицы двадцати трех лет от роду!

Откуда взялась?!

Подчиняясь внезапному озарению, я прохрипела:

— Зеркало! Поверни ко мне зеркало!

— Госпожа, давайте я вас хоть оботру.

— Нет! Сейчас же!

И сама испугалась командных ноток, прозвучавших в моем голосе.

Нянька развернула в мою сторону тяжелое псише. Протерла пар передником и застыла, неодобрительно глядя на меня.

А я подалась вперед, к зеркалу, чувствуя, как внутри что-то съеживается. Сжимается, покрывается изморозью… Наверное, душа.

Гладкое стекло, покрытое капельками влаги, отразило меня… И не меня.

Нет, определенно что-то знакомое было. Но я действительно стала полнее, килограммов семь точно набрала. Спишем их на беременность.

Мой аккуратный второй размер расползся до четвертого с плюсом. Но это было не все.

Я поднялась, чтобы увидеть себя во весь рост.

Можно поправиться или похудеть, отрастить грудь и попу… Но нельзя изменить тип фигуры! У меня от природы фигура «прямоугольник», мальчишеская. Кости тонкие, попка с кулачок. Ребра светятся, а талии нет.

А теперь… Теперь на меня смотрела женщина в самом соку. Идеальные «песочные часы» с роскошной грудью и бедрами, а ещё отлично просматривалась узкая талия, чуть подпорченная обмякшим животом.

Как во сне, я коснулась лица. Отражение в зеркале повторило мой жест.

На меня смотрел мой ночной кошмар.

Черные волосы, черные брови, черные ресницы, выбеленная до синевы кожа без единого признака румянца или веснушек…

— Я… покрасилась? — пролепетала, хватаясь за голову.

Волосы были тщательно зачесаны и уложены вокруг головы. Ни одной прядки не выбивалось из этой прически, поэтому я сразу не заметила изменений. Да и не до этого было.

— Так давно уже, госпожа! Разве не помните? Матушка настояла. Негоже благородной девице бегать рыжей, как деревенщина.

— Благородной… девице… — повторила я эхом.

Внутри все покрылось льдом.

Мои прекрасные волосы! Мой потрясающий золотисто-медовый оттенок, которым я так гордилась! Который лелеяла!

Верно, я была не в себе, когда покрасила их в этот ужасный черный цвет!

На моем лице что-то отразилось, и нянька побледнела. Подхватила кусок полотна с бахромой на концах и накинула на меня. Закутала, как ребенка, буквально спеленывая, запричитала:

— Госпожа, вам нельзя волноваться. Сейчас я вас оботру, вот так. Рубашечку свежую. Помните ее? Матушка ваша прислала в том году, как раз на годовщину свадьбы с лаэрдом. А теперь идемте в постельку. Осторожно, не оступитесь.

Матушка? Сомневаюсь, что она могла прислать мне такое! Только не моя мать.

Нянька усадила меня на кровать. Но вместо того, чтобы лечь, я вцепилась в нее:

— Что это за место? Сколько я уже замужем? Кто мой супруг и… — Набрала воздуха побольше и выпалила, как в пропасть нырнула: — Кто я, черт подери?!

Вместо «черт» из моих уст вылетело что-то похожее на «гхарр». И только тогда пришло осознание, что все это время я говорю на чужом языке.

Она не успела ответить.

Снова скрипнули двери. Заглянул мужчина в ливрее.

В ливрее!

Отвесил поклон:

— Госпожа Аврора, Его Светлость желает вас видеть, — и растворился в тени.

Нянька охнула, делая пальцами, сложенными в щепотку, странный знак вокруг лица. И суетливо пригладила кружавчики на моей свежей рубашке.

— Пришел, лиходей, принесла нелегкая, — услышала я ее бормотание.

И уставилась на открытые двери.

Глава 2

Незваный гость остановился в дверях. Причем так, что тень почти скрыла его фигуру. Но высокий рост и военную выправку скрыть не смогла, как и гордо откинутую голову. А еще пронзительный и совсем не ласковый взгляд, которым он наградил меня.

«Так-так, — стукнуло в голове, — похоже, с муженьком у нас что-то не ладно».

Повисло молчание.

Он просто стоял и смотрел на меня, пока из спальни торопливо выбирались горничные и нянька. Последняя шарахнулась он него, как черт от ладана, продолжая бормотать под нос то ли проклятья, то ли молитвы.

Я же все это время сидела в постели, точно курица на гнезде. Нянька успела прикрыть меня по пояс одеялом, расправить кружева на груди и под спину подсунуть подушки. Но, несмотря на все ее ухищрения, я чувствовала себя по-дурацки. И совершенно не знала, как начать разговор.

Впрочем, он же сам пришел ко мне? Вот пусть первым и начинает!

Когда служанки вышли, он шагнул в комнату, на освещенное место.

Первое, что бросилось в глаза, это его походка. Мой супруг был хром на левую ногу! В руках он держал трость из темного дерева и с силой опирался на нее при каждом шаге.

Справившись с первым шоком, я оторвала взгляд от его ног в начищенных сапогах и подняла глаза выше.

Мужчина, стоящий передо мной, словно сошел с картины восемнадцатого века. На эту мысль навел длиннополый камзол, черный, мрачный, тщательно застегнутый на два ряда тусклых пуговиц. И без единого украшения, если не считать таковым тоненькое белоснежное кружево на запястьях и вокруг воротника-стойки.

Испытывая все нарастающую тревогу, я заглянула ему в лицо.

И растерялась.

Да, он красив. Красив той холодной, нечеловеческой красотой, которую в природе не встретишь. Будто статуя, вырезанная умелым резцом из глыбы холодного льда.

Надменное лицо с правильными, но резкими чертами, волосы непривычного серо-стального цвета, заплетенные в длинную косу, изящные дуги бровей, прямой нос, твердо очерченный подбородок. На чуть запавших щеках — серые тени, и неожиданно длинные густые ресницы, которым позавидует любая красотка.

Он качнулся вперед, переступив с ноги на ногу, и воздух застрял у меня в груди.

Не веря тому, что вижу, я мысленно перекрестилась и ущипнула себя за руку. Но нет, мужчина никуда не исчез. И его пугающие глаза цвета расплавленного металла — тоже.

Но таких глаз у людей не бывает! Тем более с вертикальными зрачками.

Мелькнула мысль, что это линзы, но тут же ее перебила другая: кем бы ни был мой муж, он не похож на человека, который станет заниматься такой ерундой. И…

Он вообще мало похож на человека.

— Вы так разглядываете меня, льера, словно впервые увидели, — раздался хрипловатый голос с ироничными нотками.