Ирина Лакина - Арабские сны
Вот же двуличная мымра! Врет, а у самой ни один мускул на лице не дрогнет! В наши дни ей дали бы «Оскара» за лучшую женскую роль. Браво!
– Видит Бог, я не лгу, – ответила я и пронзительно посмотрела в ее глаза, мысленно посылая такие проклятия, что у самой на сердце похолодело.
– Немедленно приведите мне Первиз-бея! – рявкнул Джахан на своих охранников, но кападжи и сам уже появился из-за угла. Позади него плелась поникшая, но уже спокойная Лерка.
В красивых, строгих глазах кападжи я прочла решимость. Этот человек все знает, и он на моей стороне. Я испытала облегчение.
– Я здесь, мой повелитель, и я все знаю, – прогремел он на весь коридор, согнувшись в почтительном поклоне, – это неслыханное по наглости дело будет сегодня же расследовано!
Джахан блеснул синими глазами и сложил на груди руки.
– Первиз-бей, выясни все – откуда в моем дворце пауки и змеи, кто пронес их внутрь, кто посмел приказать это сделать, кто был в сообщниках, – я хочу знать все!
– Как прикажете, мой падишах!
– Джахан, сынок! Вели приставить к моим дверям и к дверям Дэрьи Хатун усиленную охрану – убийца разгуливает по дворцу, мы не можем рисковать! – запела валиде, схватив правителя за руку.
«Боится моей мести», – подумала я и укоризненно посмотрела на нее.
– Вы правы, валиде! – Джахан накрыл ее руку своей, отчего у последней на лице появилась расслабленная улыбка.
– Первиз-бей! Распорядись усилить вдвое охрану покоев всех членов семьи, в том числе и Эфсуншах, а также до тех пор, пока убийца не будет пойман и наказан, Рамаль Хатун поживет в моих покоях. Приготовьте для нее смежные комнаты и перенесите вещи. Служанка тоже переезжает с ней.
На лице валиде появилось удивление, сменившееся гримасой отчаяния. Я же скрыла лицо в складках шахского кафтана и расплылась в победной улыбке.
– Вы так добры ко мне, повелитель! – промямлила я, едва сдерживаясь, чтобы не встать и не броситься ему на шею.
– Каждый, кто посмеет покуситься на жизнь моей любимой, – пусть знает, что он совершает покушение на падишаха и что кара будет суровой! – безапелляционно выдал Джахан, окинув беглым взглядом всех присутствующих.
Я почувствовала нежный аромат роз и пионов, а затем легкий ветерок и шелест ткани. Из глубины шахского кабинета в сторону коридора плыла Эфсуншах, держа в руках букет цветов.
– Повелитель, – она присела, – вы позволите мне идти в свои покои? Меня очень взволновал рассказ Рамаль Хатун, и теперь я неважно себя чувствую.
Лицо Джахана смягчилось, став ласковым и по-отечески добрым. Он притянул девушку к себе и нежно поцеловал в лоб.
– Эфсуншах, душа моя! Конечно, пойди, приляг, отдохни. Я прикажу прислать к тебе лекаря.
– Благодарю вас, – она склонила голову, – госпожа, все наладится, иншааллах, – обратилась она ко мне, улыбнувшись какой-то особенной, светлой и чистой улыбкой.
– И у вас, госпожа, тоже все наладится! – сказала я, имея в виду совсем не ее недомогание. Я подмигнула ей, и она все поняла. В моем взгляде было все то, что она так старательно пыталась скрыть.
Мои слова заставили девушку смутиться. Ее щеки зарделись огнем, и она поспешила удалиться в сопровождении матери и евнухов, бросив мне на прощанье робкое «иншааллах».
– Встань, Рамаль, – Джахан склонился и подхватил меня под локоть, – здесь тебе ничего не угрожает.
Я послушно поднялась и всем телом прижалась к нему. Зарывшись носом в его плечо, я думала лишь о том, что чем усерднее они роют мне яму, тем глубже сами погружаются в нее.
Глава 33
Провожая взглядом сгорбленные спины евнухов, заносящих в мои новые апартаменты сундуки с вещами, я удовлетворенно покачивала головой. Эти комнаты определенно нравились мне больше, чем предыдущие.
Повеселевшая Лерка кружилась в каком-то нелепом танце посреди нашей новой огромной гостиной с камином и мягким полукруглым диваном и напевала себе под нос. Ее босые ступни утопали в шелковистом, высоком ворсе ковра из окрашенной в красный цвет шерсти, по краям украшенном золотистой бахромой. В углублении комнаты за аркой из двух гранитных колон, занавешенных тяжелыми бархатными шторами, был спрятан уютный альков с кроватью и местом для переодевания – уголок, о котором я так мечтала. Но самое главное, что радовало глаз, – это балкон, мраморный, широкий, как настоящая терраса, с диваном и подушками, а также столиком для приема пищи на свежем воздухе. По приказу падишаха его заставили цветами – розы, маки, тюльпаны, ароматные ветви лимонного дерева, – все это источало такие сладкие и в то же время свежие запахи, что невозможно было просто так уйти с него, не надышавшись до головокружения пьянящими ароматами сада.
– Постой-ка, ага! – прикрикнула я на моложавого некрасивого евнуха с неестественно длинным носом, – прикажи на кухне приготовить мне обед и накройте стол на террасе. Пусть сделают плов с изюмом и курагой да зажарят побольше куропаток с яблоками. И халвы на сладкое пусть принесут.
Юноша внимательно меня выслушал, покорно кивнул головой, поставил очередной сундук на пол и отправился выполнять мой приказ. Меня же словно толкнуло от собственных слов. Почему у меня опять разыгрался этот зверский аппетит? Не подхватила ли я тут какую-нибудь экзотическую заразу или паразита? Под ложечкой противно засосало. Я нахмурилась, слушая, как мой желудок сжимается, издавая низкие утробные звуки.
Запыхавшаяся Лерка, прекратившая наконец вертеться, выскочила ко мне в коридор.
– Ты тут роту солдат кормить собралась, подруга? – полюбопытствовала она, подозрительно рассматривая мой живот.
– Я слона готова съесть, – пожаловалась я, нахмурив брови, – кажется, я заболела. Подхватила какого-нибудь паразита. Это и немудрено – такая жара и антисанитария. Вызову лекаршу после обеда.
Подруга как-то странно хмыкнула и загадочно улыбнулась.
– Да-да, вызови. Очень интересно будет диагноз послушать.
Я пытливо посмотрела в Леркины медовые глаза, стараясь понять, к чему она клонит, но та лишь повела бровями, игриво подмигнула мне и упорхнула на балкон.
– Иди сюда скорее! – крикнула она мне, в очередной раз позабыв о приличиях и элементарных правилах конспирации. Я покачала головой – через стенку шахские покои, как бы эти «крамольные» речи не донеслись до ушей Джахана.
– Лера, пока мы здесь, придерживайся правил. Не кричи, не называй меня Лекси, не накликай беду на наши головы! – взмолилась я, раздвигая руками прозрачный тюль, скрывающий выход на террасу.
– Дурная моя голова, – опомнилась подруга и виновато посмотрела на меня, – прости, я не смогла удержаться. Ты только посмотри на эту процессию! – она рукой указала вдаль, за горизонт.
