Нелюбимая внучка. Хватит: Любимая! - Елена Александровна Каламацкая
— То есть ты меня позвала, чтобы я их поблагодарил? — ехидно хмыкнул скелет.
— Нет! — я агрессивно всплеснула руками. — Чтобы утащил в преисподнюю. На-до-е-ли!
Мои раскрепощенные, незапуганные и обладающие отличным чувством юмора дети, в отличие от нервозно переглянувшихся вирланских родственников, заразительно расхохотались над маминой шуткой. Ведь они точно знают, что Фердинанд не умеет переноситься ни в какую преисподнюю.
Он хороший и просто выдумывает.
— Ты мой дядя? — сложив два и два, влез с вопросом любопытный Ивар и поднял голову вверх, чтобы лучше видеть лицо мужчины.
— Да, малыш, привет, — обрадовавшись смене темы, ласково проворковал Вильтос и присел на корточки перед ребенком.
Он ещё в Бергосе хотел познакомиться с племянником, но кто бы ему позволил. — Я твой двоюродный дядя Вильтос. У меня тоже есть маленький сын, его зовут Рудольф.
Я неприязненно фыркнула, даже не удивляясь явному подхалимажу. Как ещё мог назвать своего отпрыска ненавистный кузен? Только именем деда, конечно. То есть для мелкого, получается, прадеда. И воспитают так, что через десятилетия на землях Крэйгардов появится его копия.
— Он в замке живет? — принялся допытываться племянник и, получив согласный кивок, расстроено воскликнул: — Бедный твой сын!
— Почему это бедный? — опешил наследник самого богатого герцогства Вирлана.
— Потому что в вашем замке царят скука и уныние. Злой дед не позволяет детям играть в нормальные игры. У них там даже детской площадки нет и котяток. Они развлекаются тем, что только и обижают друг друга. Ой, погоди-погоди… — Ивар поочередно посмотрел на всех присутствующих, комплектуя из фрагментов разговоров какую-то важную мысль в голове, потом наставил на новоявленного родственника пальчик и, прищурившись, спросил обвиняющим тоном: — Так это ты закрыл мою маму в клетке с мантикорой?
Та-дам! Какой сообразительный у меня ребенок: все запомнил, проанализировал и сложил воедино, правильно вычислив хулигана. Фердинанд высокомерно усмехнулся, тоже радуясь за своего правнука-ученика-потомка. Пятилетка уделал дядюшку одним вопросом. Чья школа? Конечно, скелетова.
Вильтос нервно сглотнул, бросил на меня быстрый взгляд, просящий о помощи, и заюлил, не желая выставлять себя перед ребенком в неприглядном свете.
— Ну, понимаешь, мы тогда были детьми… Я уже попросил у твоей мамы прощение за недостойное поведение.
Конечно, обычно ведь именно так и прекращается многолетняя вражда, превращаясь в любовь и доверие. Οдним словом "прости". Кого ты пытаешься обмануть? Даже малыш не верит, презрительно окидывая взглядом. Санита, вообще, взглядом уничтожает. У меня прощение не просить надо, а вымаливать, хотя все равно не поможет. Только если стереть память о детстве.
— Но это было за морем, там ты при всем желании не мог нам навредить, — строго припечатала я, и меня понесло: голос с каждой фразой начал набирать обороты. — Скажи честно, Вильтос, чего мне ждать от тебя? От этой встречи с вами обоими. Οпять куда-то потащите, требуя отрабатывать несуществующие обязательства и долги перед семьей посредством замужества? Запомните — мой муж жив. На моей стороне два короля. В мелкий порошок они сотрут вас и вашего главу рода, случись, что со мной или моими родными!
А ведь так и есть. Я больше не маленькая, одинокая, беззащитная девочка, которую можно запереть в подвале. За моей спиной друзья, дети, Фердинанд, магические животные и правители двух стран. Пришло время Крэйгардам от меня прятаться, а не наоборот. И они это прекрасно понимают.
Кузен встал и, приложив руку к сердцу, максимально искренне произнес: — Беата, нет. Ты уже выполнила все обязательства, ты удачно вышла замуж, стала герцогиней и матерью юного земельного герцога. У деда теперь только одно желание: наладить с вами теплые отношения, начать общаться. Он очень ждет, чтобы вы приехали в гости.
Вильтос, Вильтос… А ведь год назад я уже говорила, что дипломатия не твоя стезя. Более топорно преподнести Беате Жадьер "пряник" в виде примирения с родственниками мог только… жук Жужел. Это он прямолинейно, без всяких расшаркиваний бьет ногой-проволокой прямо в лоб. А твоя речь… Даже напрягать мозги и искать скрытый между строк смысл не нужно, чтобы понять меркантильную позицию деда.
Святая Миис, теперь он хочет со мной дружить! Наверное, я от радости пищать должна: "Наконец-то меня полюбили!". Это могло сработать много лет назад, когда мне было пять… даже десять лет. Но не сейчас. И главное, в Тарзании и Вирлане сразу просекли, что я стала герцогиней, а в Бергосе, возможно, тоже поняли, но восприняли этот факт настолько спокойно, что даже я не догадалась. Во всяком случае, никто не бегал с криками: "Ах, ты теперь герцогиня!". Да, собственно, мне было фиолетово: с детства ненавижу всякие титулы. Основное внимания тогда уделялось Ивару потому, что он мужчина и глава нового рода.
Я усмехнулась и показательно ударила пару раз ладонью о ладонь, имитируя аплодисменты.
— Подумать только. В замке деда меня всегда называли не иначе как "отродье" и я была самой нелюбимой внучкой. Да что там "самой"? Единственной. Не помню ни одного случая, чтобы дед заступился за маленькую Беату, вечно обижаемую другими его внуками. Особенно изощренно тобой, Вильтос. И что я слышу теперь? Нелюбимая внучка стала любимой?
Теперь вам понадобилась моя дружба?! Но, извините… наши чувства взаимны. Я вас тоже никогда не любила и вряд ли смогу полюбить. Прошу вас только об одном — оставьте меня в покое.
Кузены слушали меня, виновато опустив головы и не пытаясь возражать. За это спасибо, значит, все-таки в этих головах присутствуют мозги, а в душе имеются зачатки совести.
Прадед, скорбно вздыхая и укоризненно качая черепом, приобнял за плечи бедняжку Саниту, готовую заплакать.
Видимо, девочка в полной мере осознала сейчас, как похожи наши судьбы в одном — родные по крови люди не дали нам любви. А Ивар, сердито насупясь, неожиданно топнул ногой и молвил поистине герцогское слово: — Α я бы поехал! И навел бы порядок в этом дурацком замке!
Мой маленький троюродный братик Рудольф не умеет играть даже в… крестики-нолики! Сидит там бедный скучает и унывает.
- Α я тоже не умею играть в крестики-нолики, — воспользовавшись ситуацией, подскочил к мальчику оклемавшийся Мальсон. — Научишь?
Серьезно? Они решили спустить на тормозах? Сделать вид, что ничего не произошло? Что мы будем с ними общаться?
— Отойди от моего ребенка, провокатор, — резко осадила я парня, а тот, увидев что-то страшное за моей спиной, испуганно вскрикнул и снова отскочил к полюбившейся ему
