Нелюбимая внучка. Хватит: Любимая! - Елена Александровна Каламацкая
— Вот и умница. Взрослеешь. Что бы я без тебя делала?
Запомните, дети, в заброшенном поселке нет ничего интересного.
— Мы там жили с папой, — мечтательно произнес сын. — Он такой… такой красивый. И глаза у него красивые… А волосы…
черные, да? Как у меня только с белыми волосинками.
Конечно, он же в меня, значит, похож на меня. Он высокий, сильный и добрый. И еще он такой смелый… такой… герой!
— Спи, солнце мое, — я поцеловала малыша в щечку и печально вздохнула.
Ивар начинает забывать внешность отца и, боясь этого, силится вспомнить хоть что-то, но ничего кроме определений "красивый, сильный, лучший" не получается. Если долго не видеть человека черты его лица начинают стираться. Даже самые любимые черты. Они превращаются в пятно, размытый образ, в просто слова, а Ивар не хочет помнить пятно и цепляется за любые детали. Не приведи Миис, сказать ему, особенно сейчас, что лорд Жадьер не его родной отец. У маленького человечка сразу рухнет целый мир. Нет, никогда!
Этот секрет знает Лера, но она, по понятным причинам, никому на Тасее не скажет. И мэтр. А в нем я уверена на тысячу процентов. Про Фердинанда и вовсе молчу: прадед — могила. А вообще, что значит "не родной"? Кто воспитывал и растил, тот и родной. Кого не хотят забывать, тот и настоящий.
Интересно, что в посылке? Может, командир сообщает, что готов вернуться? А я что, я жду… Жена не жена, вдова не вдова… Да нет, с чего бы сообщать? Сам бы вошел в портал и все. А вдруг в этом сундуке… Ой, лучше не гадать, а то страшно становится. Так, хватит думать, пора спать под позитивную песню Турди с Бурди. Навязчивые, какие червяки, так и крутится их мотивчик в голове: "Временами, временами солнце светит не над нами. Но не стоит сразу ныть, нужно просто пережить. Эти времена… о… еее…".
Да, пока мы вместе все будет хорошо.
И… точно! Неожиданно у меня появился план, как освежить память детям. Завтра свободный день, вот и займусь. Почему я раньше об этом не подумала? Αх, да, раньше мы находились в другой стране, за морем, а сейчас как раз всё сходится.
***
Утром мы отправились на завтрак, весело гадая, с какого раза получится найти столовую и не заблудиться в хитросплетениях коридоров. Вообще-то, тарзанский дворец как бы типовой, не сильно от нашего планировкой отличается, но мы редко и в своем, бергосском, бывали в гостевом крыле. Зато чердак излазили вдоль и поперек. Ивар с Сани морально готовились к походу в зверинец, я строила свои планы.
Мы шли втроем дружной задорной семейкой, шутливо болтая и смеясь. И ничто, как говорится, не предвещало потрясений.
Но неожиданно в одном из коридоров меня окликнули. Смутно знакомый, то есть забытый, как страшный сон мужской голос четко произнес полное имя, в надежде привлечь внимание: — Беатрисс!
Нет, пожалуйста, только не это… Да сожри тебя гарпия, блин!
Давно кое-кому не подпаливали штаны? Сколько можно вставать на моем пути?
Я мысленно застонала, сжала кулаки, а затем резко обернулась и сердито рявкнула на гадского, надоедливого, проевшего плешь в моих нервах двоюродного брата!
— Опять ты?!
— Привет, Беата, — солнечно улыбаясь, как ни в чем не бывало, поздоровался Вильтос. — Опять я. Мир тесен.
— Что тебе нужно на этот раз? — загораживая собой сына, прошипела я сквозь зубы. — Как меня нашел? И что ты здесь делаешь?
— Видимо, свела судьба. Вчера в толпе не стал подходить. Да не нервничай ты так. Я здесь по работе, я же дипломат.
— Серьезно? То есть мы случайно оказались в одно время в одном месте и из-за гобелена не выскочит сейчас, подгребающий всех под себя, дед?
Вильтос расхохотался от представленной картины и отрицательно покачал головой.
— Нет, не выскочит. Мы тут исключительно по своим делам.
Вон, спроси у брата, он подтвердит.
Я настолько разнервничалась от неожиданной встречи, что не сразу обратила внимание на стоящего рядом с Вильтосом молодого человека, с ярко выраженной внешностью Крэйгардов. Явно ещё один двоюродный братец на мою голову, только понятия не имею по какой линии. Лучше бы их тут вообще не было! А так хорошо начинался день…
— Здравствуй, Беата, — со счастливым блеском в глазах, словно встретил горячо любимую кузину, поздоровался парень.
— Здравствуй и прощай. Можешь ничего не говорить, все равно я тебя не знаю.
И знать не желаю. Эти Крэйгарды обнаглели вконец, уже пачками проникают во дворец чужой страны. Что им не сидится в своем Вирлане, вечно шастают по Тарзании. Святая Миис, мне тесен мир! Спрятаться от них негде.
— Знаешь-знаешь, — утвердительно заверил кузен, не переставая улыбаться, и начал давать ориентиры, освежая мою память: — Помнишь: котеночек, склеп, мальчишка… Я — Мальсон.
Еще бы. Этот день я не забуду никогда. Это, можно сказать, день рождения Фердинанда. Точно! Значит, нужно позвать виновника торжества. А то потомки подрастают, плодятся, размножаются, наглеют, а предок не в курсе. Мальсон… Ишь, вымахал как, ни за что бы не узнала.
— Ферди! — коротко и требовательно произнесла я, зная, что скелет почувствует по интонации: дело важное, игнорировать вызов нельзя.
В таких случаях он выскакивает особо резко, создавая своим появлением эффект неожиданности. И этот раз не стал исключением, наоборот, сопроводился грозным рыком: — Что случилось? Кто посмел? Кого в преисподнюю тащить?
Блин, сегодня он прям "Оскара" заслужил, даже я вздрогнула.
Хорошо, что привычные ко всем выходкам скелета и воспринимающие их игрой, Ивар с Санитой рассмеялись не до, а после того, как Мальсон, испугано вскрикнув, практически отпрыгнул к противоположной стене коридора, подставив "под удар" старшего брата.
— А-а-а, потомок, — увидев знакомое лицо дипломата, клацнул челюстью скелет, с хрустом размял пальцы и, как шпана в подворотне, приподняв подбородок-челюсть, наехал на Вильтоса: — Чё? Чё от моей Беатки надо? Уже забыл наш прошлый разговор? Опять взялся за старое?
— Здравствуйте, дедушка, — подхалимисто улыбаясь, в защитном жесте выставил обе ладони перед собой трусоватый потомок. — Что вы, что вы… Мы просто беседуем, просто подошли поприветствовать сестру и выразить ей свое почтение.
— Да? — недоверчиво уточнил Ферди, не умеющий долго изображать злобного скелета, и повернулся в мою сторону, молчаливо спрашивая: "Почему тогда такая срочность возникла?".
— Как же было тебя не позвать, милый дедуля? — елейным голосочком начала говорить я. — Когда здесь неожиданно собрались оба организатора твоего второго дня рождения. Вот — Вильтос, он разработал план, а вон тот —
