Хозяйка древнего замка, или Таинственный граф в наследство - Анна Жнец
— Кларисса?
Наклонившись, я поцеловала его.
Мы целовались долго и неторопливо, нежно и сладко. Роберт сидел в кресле. Ему приходилось задирать голову. Пальцами я ласкала его выгнутое горло, острый кадык, ворот рубахи. Рука мужа легла на мою поясницу. Сквозь ткань платья я почувствовала жар его ладони, ее дрожь. Руки Роберта тряслись. От страсти? От волнения?
— Помогло? — спросил граф, когда я отстранилась.
У меня горели щеки, колотилось сердце, подгибались колени. Нетвердой походкой я вернулась к софе, приподняла кожаную обложку книги, бросила взгляд на страницы, пестревшие текстом, и закрыла фолиант.
— Не помогло.
— Тогда попробуем еще раз? — в голосе мужа слышалась надежда. Роберт выглядел растрепанным, его губы припухли от нашего поцелуя, скулы порозовели.
— Да.
Мы снова поцеловались. Время замерло. Краем уха я слышала шаги на первом этаже, скрип деревянных элементов кресла, на котором сидел Роберт, пронзительный и настойчивый крик вороны за окном. Внешний мир напоминал о себе далекими звуками, а потом эти звуки исчезли, и остался только гул крови в моих ушах. Мы словно очутились под куполом тишины, на необитаемом острове, внутри волшебного сна, куда посторонним хода нет.
Я не заметила, как оказалась у Роберта на коленях. Просто в какой-то момент с удивлением поняла, что сижу в его объятиях, прижатая к его груди, а его пальцы нежно перебирают мои волосы.
— Кларисса, — задыхаясь, шепнул муж мне в губы. — Наверное, я должен сказать…
Не договорив, он снова затянул меня в поцелуй, еще более отчаянный, похожий на прощальный. Роберт словно хотел в чем-то признаться, но боялся моей реакции на свои слова.
И поэтому сейчас целовал меня с таким пылом? Полагал, что этот поцелуй может стать последним?
Я напряглась, взволнованная этой мыслью. Что он хотел, но не решался сказать?
— Роберт, — уперлась я ладонями в его грудь. — Мне кажется, тебя что-то тревожит.
Глубокая вертикальная морщинка выбежала из-под верхнего края повязки и пересекла лоб.
Граф вздохнул.
Поцелуй прекратился, наваждение растаяло, и мне стало неловко сидеть у Роберта на коленях, но, когда я попыталась подняться на ноги, меня удержали.
— Я не желаю разводиться, — заявил супруг после недолгого молчания. — И мне совершенно неважно, что в этой книге. Я бы просто сжег ее или запрятал подальше, чтобы она не досталась этому скользкому гаду Боргену.
Что-о-о? Что он сказал?
Я часто заморгала, не веря своим ушам.
Это ведь означает, что…
Не может быть!
— Зачем… зачем тогда вы искали способ сделать меня хозяйкой Вулшира?
Я должна была это спросить. Мне надо было получить подтверждение своим мыслям, своим невероятным догадкам.
Ноги Роберта под моей задницей стали каменными.
— Разве не понятно? — спросил он напряженным голосом.
Я замотала головой, потом сообразила, что он не видит моего жеста, и хрипло шепнула:
— Не понятно.
А если быть точной, понятно, но не верится.
С губ Роберта сорвался тяжкий вздох, словно ответ из него тянули железными клещами, причиняя боль.
— Это признание в любви, Кларисса, если вам не ясно. Я только что признался вам в любви. Кажется, я полюбил вас.
Я отстраненно отметила, что от волнения мы оба перешли на «вы».
А потом меня будто пронзило молнией — любит!
Он сказал, что любит!
В комнате сразу стало светлее. В окно будто заглянуло солнце, хотя время близилось к вечеру.
Захотелось завизжать, как ребенок, получивший неожиданный подарок от родителей. Захлопать в ладоши. Станцевать джигу. Я едва держала себя в руках — меня просто распирало от эмоций!
Внезапно я поняла, что я-то радуюсь, а Роберт напряженно ждет ответа на свое признание. Даже голову втянул в плечи.
— Если вы не любите меня, Кларисса, — сказал он, прежде чем я успела открыть рот, — то полюбите со временем. Я сделаю все, чтобы это случилось. Вы ответите мне взаимностью. Клянусь! Вам будет хорошо со мной. И вам, и вашей дочери. Я обеспечу вас всем необходимым. Вы никогда и ни в чем не будете нуждаться. А мои глаза… Зрение вернется ко мне, вы сами это говорили.
В груди защемило. Захотелось раскинуть руки и обнять весь мир, но обняла я только Роберта.
— Не надо больше слов, — с наслаждением прижалась я к супругу. — Ваше чувство и так взаимно.
Глава 35
Забыв про книгу, мы целовались, дарили друг другу нежность, и с каждой минутой наши ласки становились все более откровенными. Получив зеленый свет, Роберт разошелся не на шутку. Оно и понятно: долгое воздержание давало о себе знать. Сидя у мужа на коленях, я отчетливо ощущала его желание. Пусть мой возлюбленный ничего не видел, но его тело было полностью здорово и источало кипучую мужскую энергию. Я просто тонула в ней, в этой мощной ауре. Захлебывалась от своей и чужой страсти.
Целуясь, Роберт двумя руками придерживал мою голову, словно опасался, что я отстранюсь, отберу у него себя, а потом он осмелел, и его дерзкие пальцы отправились в волнующее путешествие по моему телу. Оголодавший по чувствам и близости граф больше себя не сдерживал, ни в чем себе не отказывал, словно стремился скорее наверстать упущенное.
Его ласки стали жадными и нетерпеливыми. Он рычал мне в губы, как зверь, лихорадочно шептал: «Кларисса, Кларисса, Кларисса» — и сминал пальцами мое платье. Если бы не повязка на глазах, Роберт уже нес бы меня на кровать — я в этом уверена.
В конце концов я не выдержала первой, взяла его за руку и повела к постели.
А почему, собственно, нет? Мы женаты, любим друг друга. Зачем ждать?
Теперь уже и во мне проснулась алчная хищница. Подходящий мужчина способен пробудить в женщине ураган страстей, разжечь в ней пламя до небес — я горела, горела, горела.
Повалив Роберта на постель, я оседлала его бедра.
На лице, закрытом повязкой, проступило напряженное, даже уязвимое выражение, но уже в следующую секунду Роберт расслабился, откинул голову на подушку и в предвкушении облизал губы. Его широкие тяжелые ладони легли мне на бедра.
Зашуршала ткань.
Роберт задышал чаще. Его красивые угольные брови дернулись навстречу друг другу, так что на лбу появилась тонкая вертикальная морщинка.
— Кларисса…
Скрипнул матрас.
Роберт выгнул горло и застонал, смяв в кулаках юбку на моих бедрах.
* * *
Лежать на груди любимого и слушать гулкие удары его сердца
