Мерзавец высшей академии - Виктория Миллс
Но меня было уже не остановить.
— Ведь именно так Блэквуды поступают с неугодными им. Наша фирма резко обанкротилась, не согласившись дать патент вашей дьявольской компании, и по итогу осталась с кучей долгов по якобы невыполненным обязательствам. Я видела это письмо своими глазами! Благо их закрыла империя, но это не меняет сути. Твой отец лишил меня всего, лишил меня семьи, статуса, дома! Он убийца! Я ненавижу его, ненавижу тебя!
Я говорила все это, теряя контроль, пока Блэквуд неотрывно смотрел в мои глаза, не двигаясь с места.
— Ты ненавидишь меня из-за моего отца? — произнес он с таким недоумением, что я мгновенно остановилась, переводя дыхание. — Из-за этого всё?!
Я молчала.
— И ты назло мне выйдешь за Мейза, играя по его правилам?
Это было не так, нет.
Я вглядывалась в лицо Блэквуда сквозь пелену слез, пока он терпеливо ждал ответа, сжимая руки до вздувшихся вен на запястьях.
— Нет… — призналась, закрывая глаза и ощущая, как слеза медленно стекает по моим губам. — Пока нет.
Я порывисто сняла с шеи цепочку и вложила кулон в его ладонь.
— Оставь себе… — с невероятной досадой произнесла я, пытаясь не смотреть ему в глаза. На это просто не хватало сил. — И найди себе другую игрушку.
— Я уже выбрал тебя, — ответил он после многозначительной паузы, а затем развернулся, и быстро вышел из спальни.
Я закрыла лицо ладонями, не сдерживая мучительный стон.
Он снова продолжал это делать…
Мучить меня, отравлять мою жизнь!
— Ненавижу, — прошептала, чувствуя себя полностью опустошенной.
Как вообще можно ненавидеть и любить одновременно?!
Это пытка!
Убрав ладони от лица, я обреченно повернулась к окну и, едва волоча ноги, дошла до постели и опустилась на ее край. Взгляд непроизвольно зацепился за тумбочку, и, бездумно открыв ее, я достала скомканный платок. Но когда развернула его, едва не задохнулась от увиденного.
На полотне виднелись кровавые алые пятна, ярко выделяющиеся на белоснежной ткани.
— Нет… — судорожно прошептала, сползая на пол. — Только не это.
34.
Лоренс Блэквуд
Сука…
Она специально это делала, выводила меня из себя, добивалась признания, вонзая в душу свои острые ногти.
Меня трясло от злости, а это ее «пока нет» — сводило с ума.
Я хотел вернуться и заставить ее отказаться от предложения Мейза прямо сейчас, но сдерживался, чтобы окончательно все не испортить.
Мы были одержимы друг другом, нас буквально лихорадило…
И это было ненормально.
Я крепко сжал медальон в руке, ощущая исходившую от него ману. Эта реликвия поколениями хранилась в семье Блэквудов и теперь принадлежала мне.
Да, я следил за Фрэйз…
Не мог иначе. Но и кулон подарил ей не только по этой причине.
Я хотел, чтобы она носила его. Чтобы чувствовала меня, ощущала мое тепло, касаясь его искрящихся граней.
Черт…
Почему все так сложно?!
Я шёл по коридору женского общежития, не обращая внимания на удивлённые взгляды учениц.
Эта мерзавка требовала от меня того, в чем не могла признаться сама. Я видел отчаянье в ее зеленых глазах и затаившуюся надежду, которую отобрал в один миг.
Так было проще для нас обоих.
Мой отец виновен, он уничтожил ее прежнюю жизнь. И я ни на мгновение не сомневался в ее словах.
Стало понятно, почему она возненавидела меня, и почему с нашей первой встречи смотрела свысока, открыто бросая вызов.
Я знал о ее семейных обстоятельствах, но не знал, что к ним причастен мой отец.
Теперь я понял ее, и на месте Фрэйз поступил бы гораздо хуже.
Вот только…
Возникшие между нами чувства накалялись все сильнее. Они будоражили кровь, мешали здраво мыслить, заставляли быть безрассудными, опрометчивыми, неосторожными.
Между нами ничего не должно было быть кроме секса, но в итоге все зашло слишком далеко.
Я остановился на лестнице, почувствовав резкую слабость, и грузно оперся рукой о стену, опустив голову.
Как паршиво…
Пальцы нервно впивались в шершавый камень стены, пока я пытался понять, кому принадлежат эти сокрушительные эмоции, мне или Фрэйз?!
Я уже ничего не понимал…
Чтобы я ни говорил и как бы ни отрицал, я уже проиграл себе и этой рыжей стерве, завладевшей моим сердцем.
Черт! Черт! Черт!
Я ударил кулаком о стену, не в силах совладать с эмоциями.
Наверное, я спятил.
— Пусть так… — прошептал вслух, выпрямляясь. — Но я не собираюсь оставаться в стороне.
Габриэль Мейз получит ответ. Этот ублюдок не сможет использовать мою мерзавку в своих целях.
Фрэйз моя!
Мана приятно заколола на пальцах и, быстро спустившись с лестницы, я покинул женское общежитие.
Дождь усилился.
Прохладные капли падали на лицо, остужая кожу. Воздух был заряжен, позволяя ощущать чистую энергию, сотрясающую небеса вспышками молний.
Погода была на моей стороне.
Быстро преодолев расстояние до главного корпуса, я поднялся на второй этаж и, решительно распахнув тяжелую дверь, вошел внутрь кабинета Габриэля Мейза.
— Отец не учил тебя манерам? — невозмутимо спросил он, не отрывая взгляда от бумаг.
— Что ты пообещал Фрэйз? — произнес я, переходя сразу к делу, и Мейз заинтересованно отложил перо и удобно откинулся на спинку стула.
— Интересно… — ухмыльнулся он, и у меня зачесались руки, желая стереть надменную ухмылку с его лица. — Значит, это ты.
Его взгляд скользнул к золотой цепочке в моей руке, и я чуть крепче сжал рубин, чувствуя, как мана в нем желает вырваться наружу, реагируя на мои эмоции.
— Никогда бы не подумал… — протянул он, иронично улыбнувшись. — Но, пожалуй, так будет даже проще.
Придется разочаровать.
— Так, что ты пообещал Фрэйз? Какие несметные богатства? — настойчиво продолжил я, медленно приближаясь.
— Хочешь предложить ей больше?
Проницательный ублюдок…
— Тебя это не касается, — как-то слишком резко ответил я, смутившись.
— Как и тебя не касается наш разговор с ней, — тут же парировал он, и я нервно усмехнулся, прекрасно понимая, что этот бывший наемник так просто ничего не расскажет.
Значит, придется вывести его на эмоции. Правда, в этом случае я рискую подпалить свой зад.
Что ж, так даже интереснее.
— Мне кажется, профессор, ты не очень-то компетентен… — насмешливо проговорил я, продолжая медленно наступать, и Мейз сузил глаза. — Делать столь непристойное предложение ученице ради титула — низко. Впрочем, ты и раньше играл грязно, работая на моего отца. Приятно знать, что ты остался прежним, тем же безродным, алчным и беспринципным наемником.
Я остановился, опершись руками о край его стола и с вызовом заглядывая в темные глаза, в которых колыхнулось само пламя.
Его терпение заканчивалось.
