Ну, здравствуй, жена! - Татьяна Геннадьевна Абалова
- А с чего это ты взял, что милорду понравится? - Хильда, поставив принесенный туесок на стол, повернулась к мальцу, продолжающему в восхищении кружить вокруг растерявшейся «дамы сердца».
- А с чего бы ему вдруг вытребовать у поварихи угощение? - он кивнул на стол, где под белоснежной салфеткой обнаружились свежеиспеченные булочки и плошка с ягодами, напоминающими крупную ежевику. - Отродясь милорд сам на кухню не приходил. Значит, интерес какой-то имеется. Или ты ему уже пообещала стать дамой сердца?
Михайка ревниво сощурил глаза, но увидев оторопелое мотание головой объекта спора, успокоился.
Хильда кусала губы, чтобы смехом не обидеть верного рыцаря.
- Ну так что? Пошьете шарфик? - он уже стоял у двери.
- Пошью-пошью, - успокоила его мастерица.
- Вот не понимаю я милорда! - воскликнула Юля, рассматривая угощение, где вместе со сдобными булочками ждало своего часа печенье в виде фигурок животных. Откусив оленью голову, она закатила от удовольствия глаза. - То держит на хлебе и воде... фигурально выражаясь, конечно... то такие изыски.
- А чего тут не понимать? Красивая девушка, неженатый милорд... - Хильда кинула ягоду «ежевики» в рот и скривилась. - Ух, какой урдук кислый!
- Подождите-подождите, так это тот самый урдук, за которым охотятся урийцы? Это его милорд призывал не отдавать на поругание?
- Он самый. Целебный, - Хильда отодвинула от себя плошку с ягодами и принялась за печеное. Она ела с таким аппетитом, что Юля не удержалась и, прикончив оленя, взялась за кренделек
- Не из-за него ли урийцы с таким постоянством прут на наш берег? - Юлия поймала себя на том, что назвала берег «нашим».
- Ох, сомневаюсь. Урдук созревает лишь осенью, а урийцы лезут круглый год. Как только пограничники зазеваются, дикари тут как тут. Их и в деревне вылавливали, где ягоды вовсе не растут. И даже в замке. Пробрались-таки под самым носом у охраны.
- Ой, а я иногда дверь на ночь не закрываю...
- Теперь закрывай. Как раз в этом доме и нашли урийского шамана. Мертвого.
Юля положила недоеденный крендель на стол.
- Не в этой ли самой комнате? - она в ужасе огляделась. Ей уже чудилось, что за занавесками сгустились тени, а под кроватью кто-то шебуршится.
- Да не трусь ты так! - засмеялась Хильда, на аппетит которой страшилка нисколько не повлияла. В расход пошла еще одна плюшка. - Дело давнее. Милорд Дульф Ханнор еще мальчишкой был.
- И кто убил шамана? Пограничники?
- Точно не они. Эту тайну до сих пор не разгадали. Рассказывают, конечно, разное. Одни верят, что пресветлый Шаагиль руку приложил, спасая благословенный Агрид, другие думают, что в замке живет какой-то дух, который и расправился с главарем дикарей. Но дух явно не из добрых, - Хильда перестала жевать и сделала многозначительную паузу. - Ты бы видела того шамана. Тело изрублено, а головы нет.
- Как нет? - Юлька перешла на шепот. - Отсекли?
- Понятное дело, что отсекли, но вот куда дели? Говорят, охрана весь дом перерыла, а голову так и не нашла.
- Может, убили в другом месте, а тело здесь бросили?
- Нет, - Хильда цокнула языком. - Сказывают, в подвале крови было по колено. Если бы тащили из другого места, то мертвец свой кинжал непременно выронил бы, но он так и лежал, крепко сжимая рукоятку. И что странно, в другой его руке нашли кусок гобелена. Люди до сих пор гадают, зачем дикарю рвать ковры на стенах.
Юля вспомнила следы от пики на гобелене с изображением «Ждуна», высасывающего душу. Не об этой ли дыре говорит Хильда?
- Наверное, шаман искал что-то?
- Все стены обстучали. Камень кругом, никаких пустот и тайников.
- Ужас...
- И не говори.
«Вот ведь! Неужели милорд надеется, что злой дух и меня пришибет?» - от огорчения, что Изегер оказался плюс ко всему коварным злодеем, Юля не заметила, как сунула в рот урдук и раскусила его. Ягода неожиданно оказалась настолько кислой, что из глаз брызнули слезы.
Хильда рассмеялась и протянула подруге салфетку, которую принесли вместе с корзинкой. На стол выскользнула записка.
- Ой, тут какое-то послание...
Руки у Юльки дрожали. Впервые зловредный милорд что-то ей написал.
«Ешь урдук каждый день. Может быть, тогда у тебя хватит сил свернуть мне шею».
- Гад! Ну какой же он гад!
- Наш милорд? - Хильда обернулась к окну, точно боялась, что Юлькины ругательства услышит сам лорд Ханнор и явится по ее душу.
- Да, ваш милорд. Это он, как только встретит меня, твердит одно и тоже: «Иди и убейся!». Не понимаю, что я ему плохого сделала? Живу как мышь, на глаза стараюсь не попадаться.
- Острый глаз сокола завсегда за мышью поглядывает. А в подходящий момент раз - и выпустит когти.
- Убьет?
- Зачем красивых женщин убивать? - Хильда томно потянулась. - В постели у него окажешься.
- Лучше бы мне оставаться зеленой, - вздохнула Юлька, раздумывая, стоит ли делиться с подругой тем, что милорд называет ее женой, а потому она имеет высокую вероятность проснуться в его постели. - Хильда, расскажите, пожалуйста, что вы знаете о милорде? Какой он? Михайка о нем только восторженно говорит.
- Еще бы! Наш милорд умелый воин. Каждый мальчишка в деревне хочет оказаться в отряде пограничников. Мой тоже грезил, пока колено на охоте не покалечил.
Юля вздрогнула от неожиданности, когда рядом с ней опустилась на стул Тиль Грасси. Она расправила складки пеньюара и, поймав взгляд «внучки», приложила палец к губам.
Не хотела, чтобы Юля выдала ее присутствие? Или запрещала болтать с посторонними об Изегере? Спустя мгновение на лестнице послышались тяжелые шаги Карторы.
«Чего это они обе заявились? - забеспокоилась Юля. Тени редко приходили в ее обитель одновременно. Они вообще старались при людях не провоцировать ее на безумное размахивание руками и разговоры с пустотой. - Неужели боятся, что Хильда сболтнет лишнего?»
Глава 20. Кобель
Слава местным богам, Хильда на стук клюки Пьющей Кровь и скрип стула, на котором ерзала Тиль Грасси, не реагировала, как, впрочем, и на само явление умерших родственниц милорда, иначе Юле пришлось бы ее
