Андреа Кремер - Нерушимая клятва

— Как приятно сознавать, что я попался на удочку целомудренной девственницы, — сказал Шей.

Лицо его помрачнело от гнева, как небо перед грозой.

— Как ты сказал?

— Забавный исторический факт.

Голос его звучал холодно, почти враждебно. Я ощетинилась.

— Ну, знаешь, в старые времена существовал целый институт крайне привлекательных, но недоступных дев. Если они нарушали обет безбрачия, их хоронили заживо.

— Хоронили заживо? — спросила я, ежась от ужаса.

Интересно, Хранители сделают со мной то же самое, если узнают о наших встречах с Шеем? Я, конечно, догадывалась, что последствия обязательно будут, если кто-то, кроме Рена, дотронется до меня, но никогда не думала о том, насколько суровыми они окажутся.

— А того, кому «посчастливилось» совратить с пути истинного священную девственницу, предавали публичной казни, — закончил он.

Я внезапно почувствовала себя опустошенной. Меня пугало наказание, но то, что могло случиться с Шеем, пугало несравнимо больше.

— Мне кажется, стоит извлекать уроки из истории, — сказала я тихо, стараясь скрыть дрожь в голосе.

— Мы живем не в Древнем Риме, — отрезал Шей.

— А теперь, коль скоро мы закрыли этот вопрос, — продолжила я, не обращая внимания на сердитое выражение, с которым он смотрел на меня, — давай вернемся к тому, что для нас сейчас важнее всего.

Он внимательно смотрел на меня.

— Ну, пожалуйста, — добавила я тихо.

— Хорошо, — согласился он, открывая ноутбук. — Если принять на веру теорию о том, что я и есть этот самый отпрыск, что это нам дает?

Спасибо тебе, Шей.

— Мне кажется, было бы важно знать, чей ты потомок, — ответила я после непродолжительного размышления.

Он кивнул и пожал плечами.

— Я не слышал ни о каких славных предках.

— Ты не помнишь родителей?

— Нет. Они погибли в автокатастрофе, когда мне было два года. Я совсем их не помню, даже как они выглядели.

Он переложил книгу на колени и обвел пальцем очертания креста, изображенного на рисунке.

— У меня нет даже фотографий. Дядя Боско всегда говорил, что прошлое должно оставаться в прошлом.

Я нахмурилась.

— У тебя нет ничего, связанного с родителями? Ни одной вещи, которая могла бы тебе напоминать о них?

— Есть только одеяло, которое связала для меня мама, — сказал он, застенчиво улыбнувшись. — Когда я был поменьше, всюду возил его с собой.

Я подергала пальцами за край рубашки, чтобы скрыть улыбку.

— А как их звали?

— Тристан и Сара Доран.

Я вздрогнула так сильно, что чуть не упала со стула. О, боже, те же имена. Нет, только не это.

Голова мальчика взметнулась.

— Что такое?

— Тристан и Сара? — переспросила я, чувствуя, как в животе поднимается волна ужаса.

— Да, Калла, а что такое? — спросил он. — Опять плохие новости?

— Я точно не знаю, что это значит. Пожалуйста, имей это в виду. В тот вечер, когда на нас напали на улице возле «Эдема»…

Я умолкла на полуслове, потому что вспомнила выражение лица пленного. Оно буквально всплыло в памяти и встало перед глазами, огромное, страшное.

— В общем, тот, второй, Ищейка, которого взяли живым… — продолжила я, желая стереть с кожи Шея тот мертвенный оттенок, в который она была окрашена. — Словом, он назвал эти имена — Тристан и Сара.

— Один из тех, кто набросился на нас, знал моих родителей? — спросил он.

Я увидела, как пульсируют вены на его шее.

— Не уверена, — ответила я, стараясь придерживаться фактов.

Каждое новое слово, казалось, могло стать роковым. Мне казалось, что я иду по тонкому льду и что моя жизнь может быть разрушена в любой момент.

— Что в точности он сказал? — спросил Шей, наклоняясь ко мне и внимательно за мной наблюдая.

— Он спросил, где ты… — сказала я и замолчала, чтобы восстановить в памяти события как можно точнее. — Потом он сказал: «Он не знает, кто он такой, не так ли? Что ты забрал Тристана и Сару? Что ты будешь делать?»

Шей крепко вцепился в стул.

— Мне казалось, Ищейки хотят разрушить мир. Вроде бы они олицетворяют зло?

Я молча кивнула, так как не знала, что ответить. Он поднялся, закрыл ноутбук и взялся за лямку рюкзака.

— Прости, но мне нужно уйти. Слишком много… — добавил он, качая головой. — Я должен побыть один. Но я буду здесь в то же время завтра.

Я продолжала сидеть неподвижно, глядя, как он проходит мимо меня. Мне очень хотелось пойти вместе с ним.

— Да, Калла, — сказал он, на мгновение остановившись. Он нагнулся и шепнул мне в ухо прямо сквозь волосы: — Знаешь, мне кажется, что лгут здесь не мне одному.

Глава 17

На первых уроках Шея не было. Мне было очень нехорошо. От тревоги, которую я испытывала, меня стало мутить. Может, Хранители что-то сделали с ним? За первые два урока я успела сгрызть ногти на обеих руках. Когда я вошла в лабораторию органической химии и увидела его на обычном месте возле стола, мне пришлось приложить все усилия, чтобы тут же не броситься к нему и не заключить его в объятья. Два его партнера по лабораторным работам, ученики из числа людей, заметив меня, быстро ретировались к другому концу стола и замерли там испуганно. Шей краем глаза наблюдал их поспешное бегство.

— Ты всегда производишь на людей такой эффект? — спросил он, улыбнувшись краешком рта.

— Обычно да. Они реагируют так на всех Воинов. Ты — редчайшее исключение, потому что на тебя я произвожу другое впечатление.

Я уперлась руками в стол и постаралась придать голосу спокойное, ровное выражение.

— Где ты был утром?

— Ты волновалась обо мне? — спросил он, улыбнувшись шире. — Беспокоилась о своем редчайшем исключении?

— Ну вот еще, — солгала я.

— Я прогулял, — сообщил он, вертя в руках карандаш. — Утром мне не хотелось вставать.

— Мне кажется, твоя привычка прогуливать уроки слишком опрометчива, — ответила я, сердясь на себя за то, что чуть не нажила язву, пока он валялся в постели.

Он наклонился ко мне и сказал тихо, чтобы нас не подслушали.

— Ну, судя по твоим словам, мой дядя — какой-то могущественный волшебник. А если верить Логану, то он еще и попечитель этой школы. Как ты думаешь, они захотят выгнать меня?

— Может, так оно и есть, но я бы предпочла, чтобы ты относился ко мне с некоторой предупредительностью, — заметила я. — А то я уже подумала, что Хранители отдали тебя призраку на завтрак.

Шей нахмурился.

— А кто такой призрак?

По моей спине пробежала волна холода.

— Неважно. Главное, позвони в следующий раз, ладно?

— Ты мне и номер дашь? — спросил он с насмешливой улыбкой.

Я тоже не смогла удержаться от смеха.

— Думаю, да.

Я отбарабанила знакомый набор цифр, а он записал его в свой мобильный телефон.

— Мой запишешь? — спросил он, поднимая брови и с надеждой глядя на меня.

— Конечно, — ответила я, вынимая свой телефон и внося в записную книжку номер, который он продиктовал мне.

— Твой суженый не слишком рад тому, что видит, — сказал Шей, продолжая улыбаться.

Я обернулась и посмотрела туда, куда он указал взглядом. В конце лаборатории стоял Рен и наблюдал за нами. Он с непринужденным видом прислонился к столу, держа в руке ножницы. Я никогда еще не видела, чтобы обычная канцелярская принадлежность в руках человека выглядела так опасно.

— Ну, желаю, чтобы лабораторная прошла успешно, — сказала я вполголоса и направилась к своему рабочему месту. Мне хотелось дать самой себе хорошего пинка за то, что я расслабилась и позволила себе продемонстрировать свое расположение к Шею на глазах у других.

Когда я подошла к столу, Рен с деловитым видом расставлял оборудование, необходимое для лабораторной работы.

— Привет, Рен, — поздоровалась я, едва слыша свой голос, заглушаемый шумом крови в ушах. Сердце снова бешено билось. Я смотрела на Рена, а мысленно видела постель в спальне, чувствовала жар его тела, которое было совсем рядом. Мне даже показалось, что я слышу звук своего горячего сбивчивого дыхания, совсем как в тот вечер, когда мы лежали, и руки Рена касались моего тела под платьем.

Я попыталась отогнать воспоминания, но они сменились другими. Теперь перед моим мысленным взором возник момент близости с Шеем, там, в библиотеке. Я не могла избавиться от чувства, что предала Рена каким-то изощренным, непростительным образом. Это ощущение заставило дать о себе знать мой непокорный характер, и я вспомнила всех тех девушек, которые с радостью позволяли Рену целовать их и делать кое-что еще. Внутри меня происходила жаркая битва двух противоположных эмоций, и я избегала смотреть на Рена.

Но, похоже, Рен тоже не слишком хотел смотреть на меня.

— Калла, — приветствовал он меня холодно. Кажется, в первый раз он не воспользовался ненавистной кличкой. Интересно, он решил сменить стиль общения, выполняя свое обещание «не давить на меня»? Или он взбешен тем, что я говорила с Шеем? Боже, я уже не в состоянии разобраться.