Пленница бунтаря - Регина Грез
Задумалась-замечталась, пока искала кочан капусты, а когда повернула к домику, чуть не выронила ношу из рук. На пути стояла приземистая старуха в черном мешковатом балахоне. Растопыренные руки напоминали птичьи лапы с когтями, одутловатое лицо будто утюгом разглажено от морщин, напоминало косметическую маску с голубой глиной.
Но самое жуткое – это косы, сбегающие с облысевшей головы на впалую грудь. Одна коса – толстая, черная, перевязана на конце красным шнурком. Вторая – русая, пожиже и покороче.
Старуха издала низкий пронзительный свист и на полусогнутых ногах прыгнула в мою сторону. Я даже не смогла как следует заорать, машинально бросила в нее кочан и в слепом ужасе бросилась назад, уворачиваясь от стволов. Помню смрадное дыхание над ухом, торжествующий клекот в старческой глотке и мгновенное понимание, что синюшная маска на ее лице – это кожа, снятая с убитой девушки.
Когтистая лапа вцепилась в мои волосы, вот тогда я закричала, опрокидываясь на спину, а перед глазами вдруг появился волк с оскаленной пастью. Он мчался из леса прямо на меня, прямо на оглушающий свист бешеной старухи, на крючок ее вытянутой лапы.
Не знаю, сколько длился обморок, первое, что почувствовала, придя в себя – тупую боль в области затылка и шеи, а лишь потом мокрый ворот футболки. Надо мной склонялась Марина, поглаживала по лбу прохладной ладонью, шептала на незнакомом мелодичном языке, кажется, предлагала воду.
Рядом раздался тихий смех, и знакомый мужской голос произнес с умилением:
– Однако, последние времена настали. Ибо сказано в древнем писании, что волки улягутся рядом с козами и будут послушны, как агнцы.
Тут же кто-то презрительно фыркнул в ответ:
– Очень надо! Пусть со своей беглянкой ложится.
Неужели проповедник – Платон тоже здесь… Я приподняла голову и наткнулась взглядом на Мирона, которому Варвара бинтовала плечо. Голый опять. Сидит перед тремя девушками безо всякого стеснения, кудри вьются, глазищи блестят… Нет, не о том надо думать… да что со мной такое… слезы мешают смотреть.
– А где старуха? – губы тоже болят, будто я искусала их до крови.
– Ей конец, останки ребята сожгут, – мрачно пояснила Марина. – Лучше тебе?
Я разревелась, закрывшись рукавом, а Платон положил топорик у моих колен, присел рядом, стал успокаивать.
– Дашенька, все уже завершилось благополучно, не плачьте. Я думаю, в ближайшее время вам грозит только порка с пристрастием. Миронег был весьма взбешен вашей долгой отлучкой.
– Зато старуху подцепили на живца, – грубо констатировала Варвара, снова изумляя меня нестандартным обликом. – Ты сильно ее не ругай, Мирон. Если бы не Даша, вы бы с парнями сюда не заглянули. Нам пришлось бы тяжелей.
Я жадно пила воду из фляжки Марины и не сразу заметила, как к нашей компании присоединились четверо молодых мужчин. Один выбрит до половины, на макушке узел волос, второй коротко и неаккуратно подстрижен, третий в платке по-пиратски, а из под него рыжие космы торчат, четвертый вообще черный от татуировок, включая голую макушку. Колоритные ребята! Настоящая волчья банда.
Глава 18. Ночные беседы
Парни натянули сетку между деревьями и начали играть в волейбол. Варвара к ним присоединилась, яростно лупила по мечу, топоча копытом, прогоняла остатки адреналина, пока мы с Мариной занимались ужином. Только у меня все из рук валилось, и младшая «коза» ворчала, желая выпроводить за дверь.
– Лучше отнеси кваса Мирону! Тесно на кухне вдвоем. Я привыкла стряпать сама. Варя у нас больше по огородной части и вся мужская работа на ней – вода, дрова и охота.
– Она ведь не с рождения такая? – осторожно спросила я.
– Нет, конечно! – откликнулась Марина. – У Варьки куча спортивных наград: волейбол, биатлон и легкая атлетика. Мы вместе на байдарках сплавлялись по Чусовой. Альпинизмом увлекались. Однажды в горах наткнулись на хижину из камней и глины. Рядом груда костей, а внутри чучела животных, точнее, головы одни выделаны, как колпаки. Медвежьи, кабаньи, волчьи… Я сразу решила, что тут шаманка живет. Сестре говорю, надо уходить, пока чего не вышло, а она всегда была смелая и не прочь пошутить. Примерила на себя козью харю…
– Ой!
– Вот тебе и «ой»! Мы, значит, дурачимся, а тут старуха заходит. Увидела нас, начала приседать и каркать, потом завизжала страшно и давай меня за волосы хватать. Варька долбанула ее по спине ступкой, старуха упала, а мы убежали. Козью шапку снять не получилось, будто приросла. Через месяц с ногой начались проблемы.
– Врачи развели руками… – подсказала я.
– Ну, естественно, – это же не их профиль. Нас чуть в особый диспансер не упекли на пару, хотели изучать как мутантов. Но тут началось глобальное переселение народов и камнепад. Мы скрылись в тайге, переживали пожары, гоняли замокишей или они нас – с переменным успехом, короче. Постепенно двигались на юго-восток мимо Темени, а старуха следом, как репей на жоп… ну, ты поняла. Коса моя ей понравилась. Потом лярва лысая начала в округе буянить. Мирон давно охотится за ней, а тут такая удача!
– Ну-ну… Я чуть без скальпа не осталась. И первый раз видела его в шкуре, – пожаловалась я.
– Да расслабься ты! Он хороший мужик, но к нему надо знать подходы.
– А с кем сейчас легко? – передразнила я. – К вашему Мирону и на кривой козе не подъедешь.
– Гкхм… кха… полегче насчет козы.
Я запоздало поняла, что последняя моя фраза прозвучала бестактно.
– Ой, прости, Марин! Прости, пожалуйста, это всего лишь поговорка. Из быта древних скоморохов.
– Проехали… на верблюде!
Грустно рассмеялись, понимая друг друга. Марина – моя ровесница, но казалась старше на целую жизнь. Сильнее и закаленней, опять же спортсменка, скалолазка и просто хороший человек. От сестры не отреклась в сложной жизненной ситуации. Я бы Юльку тоже не бросила, хоть она и любит ехидничать, я бы для нее все… Нет, нельзя родных вспоминать, иначе совсем раскисну.
– Ты чего приуныла, Даш? Иди уже, пообщайся с вожаком, не бойся, не покусает.
Марина энергично мешала тесто на капустный пирог, успевала заглянуть в печь и проверить, как варится кукуруза. Платон нашел на поле мой рюкзак с початками, вывалил на общий стол добычу. Везет ему, аппетит еще не пропал после увиденного кошмара.
Я вышла на крыльцо с кружкой кваса и чуть не расплескала его, налетев на Мирона. Наверно, тоже намеревался со мной поговорить. А как же – два дня не виделись.
– Куда торопишься?
– По твою душу, – буркнула я, досадуя на облитую футболку, ведь только что переменила одежду.
– Душа к телу прилагается, с него и начнем. Как считаешь?
В
