Цвет ночи - Алла Грин
— В обмен на то, что ты вытащишь кинжал, она будет служить тебе, пока ты не пожелаешь дать ей свободу, — дополнил ровным голосом он.
— Что?! — выпалила я на одном дыхании, обернувшись на него.
— Это проклятие, подобное моему с песней о Ящере. Его наложили люди во время войны, и теперь, ты, как человек, представитель вида людей, им воспользовалась.
— … вытащи его… — молила Александра. — … прошу…
Она закашляла, и капли крови оросили плитку. Моё сердце бешено заколотилось. Мне казалось, что я и сама ощущаю её боль. Мне становилось плохо.
— Спроси её, будет ли она тебе служить, — сказал Ян.
Вот, зачем он водил меня в лес и учил держать этот нож. Он хотел получить власть над собственной сестрой с помощью меня. Не задумываясь сейчас, насколько это неправильно и жестоко, я решила выполнить требование Яна, лишь бы поскорее избавить её от лезвия под рёбрами, которое находилось там по моей вине, а потом потребовать объяснений.
— Ты… будешь… мне служить? — быстро проговорила я, обращаясь к Александре, не веря, что действительно делаю это — накладываю на кого-то проклятие прямо сейчас.
— …да… — хрипло вымолвила та.
— Ты будешь исполнять каждый её приказ? — строго вопросил Ян.
— …буду… — ответила Александра.
— Ава, будь добра, вытащи его и сразу же прикажи ей не причинять тебе вред, не покидать этот замок без твоего разрешения и никоим образом не пытаться связаться с матерью или отцом.
Он освободил меня от хватки, и я направилась к девушке. Я не знала, как к ней относиться. Ян обращался к ней с подчёркнутой холодностью, как и все здесь собравшиеся. Никто её здесь почему-то не жаловал. И, кажется, она была опасна. И раз они решили сковать её волю подобным образом — они не могли ей доверять. Но сестра была нужна им. А точнее — нам. И как ни странно, теперь она будет слушаться, беспрекословно, именно меня.
Склоняясь над её выгнутой спиной, я тяну дрожащую руку к её животу и обхватываю рукоятку клинка, скользкую и горячую, выпачканную чужой кровью. Аккуратно извлекая её, боясь причинить ещё больше страданий, произношу приказы, надиктованные мне Яном. И отшатываюсь от девушки, словно в испуге. Оказываясь рядом с Велесом и Гаем. Почему-то сознательно не подаваясь в сторону Яна.
Александра громко выдохнула, с облегчением. Выпрямилась, но продолжала сидеть на полу. Она пронзительно смотрела на меня, не моргая, видимо, пылая от злости, но мой приказ о не причинении вреда — вероятно, действовал. Оглянувшись за спину, она осмотрела пропасть и видимо, попробовала проверить, хватит ли сил отползти и прыгнуть в неё, чтобы скрыться, но её тело не подчинилось, потому что я запретила ей покидать крепость. И Александра снова повернулась ко мне, в недовольстве стиснув зубы.
Меня больше не одолевал холод, мою кожу воспламеняла паника и неловкость от её пристального взора.
— Как действует это проклятие? — прошептала я в недоумении, обращаясь к стоящим рядом со мной, глядя со страхом ей в глаза в ответ.
— Много кого из нас прокляли во время войны, когда людей использовали волки, чтобы победить нас, — ответила высоким надменным голосом Валентина. — Я получила от них свои длинные ресницы, например. Они должны были прикрывать мой взгляд, ведь случайно брошенный на любого, в особенности на родных и близких, на моих сородичей, способен разорвать плотную оболочку души на куски, чтобы её проще было расщепить врагам. Полагаю, меня пытались обречь на что-то вроде: «все, на кого ты будешь смотреть, будут умирать», но я немного обуздала эту магию, и теперь могу сознательно выбирать своих жертв.
Я плотнее укуталась в чёрный камзол Яна — холодок страха пробрал меня до костей. Вот одна из многих причин, почему Валентина меня пугала. Словно я подсознательно чувствовала, что она представляет собой смертельную угрозу. Оказывается, ей не нужно было прилагать усилий, чтобы убивать — лишь один её взгляд из-под густых длинных ресниц способен был лишить меня жизни, если бы она того пожелала. Зловещая, свирепая машина для убийств. Идеальный воин.
— У Константина было собственное проклятие в своё время, но его удалось снять, — деловито продолжила она. — Проклятие Александры насильно обращало её в столб смерча каждый раз, когда она отрывалась от земли на драконьих крыльях, и сковывало её волю, если человек умудрялся ранить её ножом. Однако оно имело плюсы — позволяло ей передвигаться в форме смерча намного быстрее, и она не стала с ним до конца расставаться, наивно полагая, руководствуясь своей природной глупостью, что уже никто о нём не помнит, потому что люди и волки, которые его накладывали все до одного мертвы, ведь когда-то мы ошибочно полагали, что их смерть — это ключ к снятию чар. К счастью, наивная доверчивая Александра, забыла о нас, желающих ей добра братьях и сёстрах.
Всё, что говорила Валентина, источало яд. Она словно гордилась, что они обманули Александру, и слушая злобную дракониху, можно было подумать, что Александра и есть здесь пострадавшая сторона. Не знаю, в чём были разногласия, но всё выглядело так, что сейчас — предали именно эту девушку, сидящую на полу. Возможно, я не должна была её жалеть, но в глубине души, жалела.
Бросив взгляд на Яна, я вспомнила о его проклятии. Мой взгляд перехватил Велес.
— Его заклятие тоже можно снять, если ты об этом думаешь, девочка, — прохрипел он. — Это вполне ему под силу, но оно его устраивает. Молодые человеческие женщины, поцелуи.
Велес захохотал. Прыснула и Валентина.
Я покраснела. Как и сам Ян.
Это было правдой. Точно было правдой. Так он и познакомился с Вероникой.
— Может, всё-таки обсудим дела? — процедил Ян сквозь зубы, приводя всех собравшихся в чувство.
Александра, наконец, поднялась с пола и разгладила руками изорванное, залитое кровью одеяние. Пятно на её платье перестало увеличиваться, что наталкивало на мысль о быстром заживлении раны.
— Ты должна провести нас в пекло, — заявил ей Ян.
— Твои приказы я не исполняю, — изломав бровь, горделиво выпалила Александра. — Твои особенные чары на меня не подействуют — я умею им сопротивляться. Я твоя сестра, забыл?
Ян широко улыбнулся, лишь уголками рта, в то время как его лицо осталось холодной бездушной маской.
— Ава, дорогая. Прикажи ей слушаться меня.
Мне вспомнилась его фраза о том, что в их семье они никогда никого ни к чему не принуждают. Видимо, из этого правила были исключения. В каком-то смысле, он, наследник ада, сын владыки пекла, использовал меня, чтобы получить безраздельную власть над сестрой. Ещё никогда прежде меня так не
