Взор Талимана - Ксения Викторовна Мирошник
Благоухающая ванна, сводящая с ума ароматами цветов и ласкающие кожу масла, от которых приятно покалывало все тело, заставили Илаю на некоторое время забыться и мыслями унестись туда, где нет страхов и невзгод.
– О, Муалла! – простонала она. – Разве бывает что-то лучше?
– Поверь мне, бывает, – сказала Элиопа, не открывая глаз.
– Сложно представить.
– Когда ты впервые познаешь любовь мужчины, то все остальное померкнет в сравнении с ней. – Илая вспыхнула, от того насколько легко куннка говорила о таких вещах.
– Мне вряд ли это удастся, – пробормотала Илая и вышла из купальни, решив больше никогда не говорить и даже не думать об этом.
Однако, спустя всего час, стоя перед зеркалом, и глядя на себя, облаченную в самый откровенный наряд, который ей когда-либо приходилось надевать, слова Элиопы снова всплыли в сознании. Ее нарядили в платье, какие носили местные девушки. Кожаный лиф обтягивал и приподнимал грудь, не оставляя простора для фантазии. Длинная юбка, если ее можно было так назвать, сидела низко на бедрах, оголяя живот. Она состояла из нескольких широких лент, соединяющихся только на внушительном поясе, поэтому делая шаг, Илая выставляла напоказ свои длинные стройные ноги. Женщины этого поселения очень любили украшения, поэтому помогли завершить образ, многочисленными браслетами на запястьях и щиколотках. Если бы отец увидел ее сейчас, то выговором она бы не отделалась.
– Мне обязательно надевать это? – робко спросила она Элиопу.
– Это традиция. Все гости должны быть одеты в местные наряды.
– Но я чувствую себя голой!
– Тавры проще относятся к обнаженному телу, едва ли их можно назвать скромными.
Элиопа тоже облачилась в подобные одежды, только выглядела чуть более прикрытой и Илая не смогла не высказаться по этому поводу.
– Просто мои формы далеки от твоих размеров, – все с той же простотой и легкостью объяснила куннка. – Меня до сих пор путают с мальчишками, если мои волосы острижены слишком коротко. А тебе есть, что показать.
– А если я не хочу ничего показывать?
– Ты скажешь этим людям, что наряды их вульгарны? – подняла бровь Элиопа и когда Илая осознала, что никогда не скажет подобного, закончила разговор. – Смирись.
Илая еще раз окинула себя взглядом и вздохнула. Ее волосы остались распущенными и после долгого нахождения в воде, завивались, рассыпаясь непослушными локонами. Это придавало ее образу некую игривость, которую она вовсе в себе не ощущала. Они вышли из дома, когда на улицах зажглись множество факелов и песок, которым были посыпаны дорожки, отливал золотом. Босые ноги неуверенно ступали по мягким крупинкам и постукивали деревянными браслетами. Девушки влились в поток людей, идущих на площадь, откуда уже доносилась веселая музыка. Сердце то и дело замирало, а потом снова пускалось вскачь. Нежный , слегка дурманящий аромат щекотал ноздри и возбуждал все нервные окончания.
Множество голосов, смех и радостное пение обрушились шквалом, как только они вышли на площадь. Илая осмотрелась. Длинные столы, заставленные угощениями и напитками, обрамляли ярмарку, а в центре горел большой костер. Глава клана со своей семьей занимали стол у подножия лестницы, ведущей в дом совета. Все девушки были одеты, как Илая, а мужчины в простые брюки и рубашки. От того, что она не очень-то выделялась, Илае стало немного легче. Сама не зная почему, девушка медленно осмотрела площадь в поисках барса.
– Киран не ходит на подобные празднования, где женщины выставляют себя напоказ, а мужчины нахально разглядывают их в поисках жены, – сказала Элиопа, проследив за ее взглядом. – Многие женщины этого клана горько сожалеют об этом.
– И почему же?
– Любая пожелала бы себе такого мужа, но Киран раз за разом пропускает «смотрины», как он сам их называет, забиваясь в какой-нибудь тихий угол.
– И что ни разу не заглянул из любопытства?
– Лет в семнадцать он впервые попал на праздник в поселении тавров, сложил о нем свое мнение и больше не приходил, никогда. Руан и Лира уже давно не обижаются, – ответила Элиопа и Илая, прислушавшись к своим ощущениям, поняла, что позиция Кирана ее радует. Но о причинах этой радости думать ей не хотелось. – Да, и он просил передать, что рекомендует тебе не пить ничего, кроме воды.
– Почему?
– Напитки, которые тавры подают на праздниках, стирают все грани. Они раскрепощают и выводят наружу все твои тайные желания. Ты не сможешь контролировать свои действия.– Ответила куннка и смешалась с толпой.
Илае досталось место по правую руку от Рана, и это соседство немного напрягало ее. Тавр был напористым и даже нахальным, но не лишенным обаяния. Он все время говорил Илае комплименты и пытался напоить ее из чаши с вином.
Руан произнес речь, наполненную верой и надеждой, а так же пожелал сыну и его спутникам легкой дороги. Ужин, разнообразный и сытный, занимал людей не очень долго и довольно скоро, вокруг костра стали появляться танцующие пары. Девушки двигались плавно подергивая бедрами и медленно вращая кистями рук. Этот танец завораживал и притягивал взгляд. Илая, вдруг подумала, а смогла бы и она вот так водить бедрами и свободно касаться мужчины, танцующего рядом. Сама атмосфера, наводила ее на эту мысль снова и снова. Сознание немного туманилось и на душе становилось легче и радостнее.
– Ну вот, ты наконец, улыбаешься, – заметил Ран, наклоняясь к ее лицу ближе, чем она того хотела бы. Легкая эйфория от праздника, оставила настороженность по отношению к нему, лишь на краешке сознания. – Ты наверное умираешь от жажды. Возьми немного воды.
Илая, приняла чашу из его рук и жадно глотнула, но это оказалась вовсе не вода.
– Ты обманул меня, – пытаясь разозлиться, возмутилась девушка.
– Да брось, немного вина тебе не повредит, – он широко улыбнулся, а глаза его черные, как бездна, сверкнули. Еще мгновение и Илая подумала, что немного расслабиться ей не помешало бы.
Напиток был сладковатым и немного вязким, но прекрасно утолял жажду. Допив до самого дна, она ощутила невероятную легкость и свободу, а затем безудержное веселье. Все лица вокруг стали таким близкими и счастливыми, что Илая почувствовала себя, как дома. Где-то на задворках своего сознания она понимала, что это опасный самообман, но так хотелось задвинуть эти мысли еще глубже и просто насладиться праздником. Взгляд Рана уже не казался ей таким нахальным и вызывающе откровенным, она все больше смеялась над его шутками и
