Очень древнее Зло - Екатерина Лесина
Ей.
Женщина.
Час от часу не легче. Это заблуждение, что женщины мягче мужчин. Что полны они сочувствия. Что… вокруг женщин вообще заблуждений хватает. И я вздыхаю. Не страшно.
Умирать не хочется.
И еще Ричарда жаль. Он расстроится. А то, древнее и женское, смотрит в меня. Не только в меня. Теттенике застыла с приоткрытым ртом. Уставилась куда-то на стену. Иногда губы подергиваются. Не случился бы с нею инсульт.
Не случится.
С нею как раз ничего не случится. А вот я…
— Ты кто? — спросила я тихо, не сомневаясь, что буду услышана. И была, но до ответа не снизошли, только… навалилось сверху, словно невидимой простыней накрыло, такой вот, воздухонепроницаемой. И выходит, что не обманули предчувствия.
А умирать не хочется.
— Может, договоримся? — просипела я, хватаясь за горло. Сила внутри закипела. И… и кажется, я сама того и гляди полыхну.
С демонами не договариваются!
Им не место в этом мире.
— Я не демон! Я… так получилось, — объяснить вряд ли успею, а символы уже не светятся едва-едва — полыхают живым огнем. И воздух дрожит, воздух готов вспыхнуть. — Он ошибся, вызывая… и вот…
Мне позволили дышать.
А потом…
Ощущение присутствия этого… этой… в общем, оно начало таять.
— Погоди! — наверное, это глупость, но… — Как нам её победить?
Молчание.
— Или хотя бы… как выжить?
Опять молчание.
Не те вопросы? В сказках их только три задать можно. Но в сказках на вопросы хотя бы отвечают. А тут…
— Стой. Пожалуйста, — наверное, глупо вот так пытаться задержать бессмертное «нечто», которое ко всему не слишком дружелюбно к тебе настроено. Но и не воспользоваться шансом я не могла. — Извини… ты ведь видела её? Настоящую? Теттенике. Дочь кагана. С ней это сделали. Украли тело. И… и как ей вернуть свое?
Раз уж о глобальных вещах спросить не дает.
Как ни странно, существо… вновь появилось? Проявилось? Оно не уходило никуда, это я прямо-таки всею шкурой чувствовала. И хвост нервно задергался.
Демон?
Демон, который беспокоится о других?
— Да не беспокоюсь я, — проворчала я, озираясь. Как-то опять стало ну очень не спокойно. — Просто… ну не ходить же ей так!
Теттенике потупилась.
А ответ прозвучал в моей голове столь ясно, что от этой ясности опять сделалось дурно.
— То, что принадлежит ей по праву, ей и принадлежит. Достаточно потребовать свое.
Ага. А у кого?
Существо вздохнуло. И кажется, печально.
Люди.
Люди странные. Даже когда они немного демоны.
— Извини, — искренне сказала я. — Я… действительно не хотела тебя злить. Или беспокоить. Но там они не справятся. Одни.
— Не справятся, — Теттенике зачем-то взяла меня за руку. — И если ты позволишь пройти по дороге… нам всем пройти… у мира появится шанс.
Сказала и замолчала.
Я тоже молчала.
И даже глаза закрыла, пытаясь смирить позорное желание сбежать. Стало тихо. Очень-очень тихо. А потом головы коснулась чья-то рука. Эта рука была невесома и в то же время тяжела, как сама гора, как все горы, которыми она и являлась.
Хозяйка медной…
— Уже нет, — сказала женщина нормальным голосом. — Уже не хозяйка. Да и меди в этих горах никогда не было. Идите, дети. И постарайтесь не разрушить этот мир окончательно.
Глава 19 О путях тайных и не очень
«И легли перед ним дороги, одна другой ровнее, а ведьма сказала так: «Выбери одну, но знай, что получишь, то и получишь, а иного не жди. Вот первая. Коль ступишь на нее, приведет она тебя к богатству великому. Злато, серебро, каменья драгоценные. Все-то у тебя будет». Хотел было юноша ступить, но удержала его ведьма. «Вот вторая, — молвила она. — Пойдешь по ней и добудешь славу, каковой нет ни у одного человека в мире сущем. Имя твое в века войдет. А вот третья. Принесет она силу. Четвертая — здоровье…» И спросил тогда юноша ведьму: «А где та дорога, что к счастью приведет?» И усмехнулась ведьма. И промолчала»
«Поучительная притча о мудром юноше и хитроумной ведьме, писанная монахом во назидание и воспитание отроков».
Что сказать… шли мы.
Молча.
Стараясь не глядеть друг на друга. И я шкурой чувствовала, сколь тяжело той, которая все еще была рядом, терпеть мое присутствие.
Ей было сложно.
Мне… мне хотелось убраться подальше. Потому и шли мы довольно быстро.
— Я это видела… — Теттенике заговорила, когда мы оказались в огромной пещере, заполненной статуями. — И там еще золото есть… много золота.
— Много золота — это хорошо.
Она кивнула.
Она держала коня, который вел себя куда приличнее многих людей. А может тоже ощущал что-то такое… иное.
Древнее.
Не злое. Не доброе. Иное. Как ощущала и я. И легионеры.
Теттенике.
— Я вот думаю… может, это тоже все зря? В Степи? Она ведь не понимала, зачем они все это носят. Ставят. Подарки…
Странноватые подарки. Я поглядела на статуи. Впечатляли. Размерами. Ну и искусством тоже. Силу искусства особенно остро осознаешь, когда это самое искусство может на тебя рухнуть и придавить. А статуи смотрелись достаточно старыми, чтобы рассыпаться.
В общем, из зала мы убрались, чтобы попасть в другой.
И третий.
И…
— Это, получается, он, — Теттенике подошла к саркофагу, чтобы поклониться. — Если я останусь жива, я… я приду сюда снова. И приведу своих детей. Если, конечно, у меня будут дети. Покажу их. Ему. Ей… ей будет интересно.
Молчу.
Мне в этом зале не просто неуютно, такое чувство, что кровь закипает. Или сила? Та, другая, демоническая. И… мутит. Но я сглатываю слюну.
— А дальше куда? — выдавливаю из себя слова, потому что молчание невыносимо.
Теттенике прислушалась.
Кивнула.
И обошла саркофаг. Ну и я тоже. И легионеры. И кони… в общем, конечно, в музей бы нас такой толпой не пустили бы.
А дорога…
Она просто была. Вот не было, не было, а потом раз и есть. И главное, нельзя сказать точно, в какой момент она появилась. А ведь пропустить исчезновение каменной стены, скажем так, непросто.
Но я умудрилась.
Я моргнула. Раз. Другой. Ущипнула себя за руку. Оглянулась. Нет, саркофаг никуда не делся, как и дорога. Что сказать… лежит себе такая. Ровненькая. Неестественно ровная. И прямая. По обе стороны её скалы возвышаются, и тоже такие вот гладкие, ровные, что жуть просто.
Будто кто-то взял и разрезал гору пополам, половинки раздвинул, а меж них дорога и осталась.
— Верхом, — решила Теттенике. — Умеешь?
— Нет, — я решила быть честной. Да и желания забираться на этого
