Ламира. Глаза цвета ночи - Майя Марук
Император айхов.
Тяжелый гобелен сдвинулся в сторону. В кабинет вошел сухой старик в богато расшитом халата. Морщинистые руки были сложены на груди, поредевшая от возраста борода совсем неблагородно цеплялась за драгоценные камни на пальцах. Ноги, обутые в мягкие тапки, громко шоркали по полу.
- Что скажешь, магистр Рамф?
Император поднялся из-за стола и помог старику устроиться в кресле. Он помнил магистра с самого детства. Уже тогда он был стар, вреден и бесконечно мудр. Рамф пережил четырех правителей, пять попыток государственного переворота и шесть покушений на собственную жизнь. Несмотря на почтенный возраст, он все еще любил баловаться крепким алкоголем и конфетами. За что регулярно получал пару тумаков от обожаемой жены и укоризненные взгляды от побратимов. Таких же вредных, вечно брюзжащих стариков в расписных кафтанах.
- А что ты хочешь от меня услышать, мальчик? - Мальчик ответа на этот вопрос не знал. – Предатели есть в биографии любого императора. Можешь у своего отца спросить. Или у деда. Пока старик совсем из ума не выжил. Лучше вот это подпиши. – Рамф достал из халата свернутый трубкой лист.
- Что это?
- Прошение. Марат де Мират просит дозволения посетить хранилище Верховной.
- И что сиранцу нужно в хранилище?
- Полагаю, информация о свободной ламире. – Пожал плечами старик. – Это мои догадки. Проблемы Халли не могут оставить брата равнодушным. Сам знаешь, как дорожат кровными узами сиранцы.
Император взял бумагу, быстро пробежался глазами по крупным буквам и поставил нерушимую печать. Знак того, что айхи рады видеть на своей территории гостей.
- Внеси в разрешение второго принца с сопровождением. Полагаю, он тоже в скором времени объявится. И прикажи подготовить для гостей второй этаж в императорском крыле.
- Мудро. – Одобрил магистр. – Нам уже лет триста не удается наладить связи с сиранцами. Грех упускать шанс.
- Надеюсь, Богиня тебя услышит! – Выдохнул император. – Будешь выходить, скажи смотрителю комнат, пусть заходит.
Сабир
- Нет! Нет! Иос! Я сказала нет! – Из спальни доносился громкий женский смех и топот мужских ботинок.
- Да! Сегодня ты никуда от меня не убежишь!
На пол что-то с грохотом упало. Женщина за тяжелой резной дверью рассмеялась громче. Сабир с трудом сдерживался, чтобы не ворваться в спальню и не задать парочке хорошую трепку. Он был раздражен после встречи с императором. Его положение при дворе с каждым днем теряло прочность. Мужчина старался изо всех сил его укрепить и с ужасом понимал, что не все зависит только от его желания.
Сабир без стука вошел в чужую спальню. Еще неделю назад, милая Серри в объятьях Иоса привела бы его в восторг. Но сейчас трогательные белокурые завитушки, розовые щечки и бесстыжие панталончики раздражали. Как и сытая ухмылка побратима. За то врем, пока Сабир преодолевал расстояние до входа в спальню, Иос успел до колен спустить штаны и пристроиться сзади к любовнице его Величества.
- Не помешаю?
Серри не смутившись, подалась попой назад и игриво закусила губу. Тонкие девичьи пальчики одним движением распустили шнуровку корсета. Сабир увидел полную женскую грудь. Мягкие полушария легли в руки любовника. Иос зажал между большим и указательным пальцами крупный коричневый сосок. Девушка всхлипнула и насадилась глубже. Присутствие второго мужчины ее ничуть не смущало. Наоборот, придавало всему происходящему особую остроту. Возбуждало сильнее.
- Хватит. Девка выжила. – Рявкнул Сабир.
Возбуждение, пропитавшее воздух в спальне, тут же испарилось. Исчезло и очарование юной фаворитки. Разнеженный румянец слетел с круглых щечек. Из глаз ушла игривая поволока. Даже соски потеряли твердость от таких новостей. Серри шагнула вперед, с характерным хлюпом освобождая член любовника.
- Что значит выжила? Ты в своем уме?!
Регина
Время шло. Никто не появлялся. Солнце висело высоко в небе, кожу саднило от мелких ранок. Вылезла из своего укрытия и попробовала чуть-чуть походить. Нужно было срочно найти еду или хотя бы воду. Фирс не появился ни через час после пробуждения, ни через два, ни через три. Все казалось просто сном. Одним дурацким, ничего не значащим сном. Решила не ждать, а попробовать зайти глубже в лес. Найти что-то, чем можно утолить голод. Честно говоря, в мыслях я уже жевала листья, светлую кору неизвестных деревьев, крыс и попугайчиков.
Еще чуть-чуть посомневавшись, пошла на север. По крайней мере, мне казалось, что это именно север. А не юг или восток. Игра называлась «я у мамы следопыт». На языке крутилась старая детская песенка, про шаги и веселье. Шла медленно. Осторожно заглядывала под кусты, в поисках каких-нибудь ягод, грибов или корешков. Прислушивалась к лесу. Надеялась услышать ручей или реку.
Вспомнились уроки Лиама. Каждое, более или менее, похожее на съедобное растение пыталась сканировать с помощью магии. Съедобными, точнее безопасными, оказались только листья на деревьях и розовые цветочки. Правда, судя по концентрации магических нитей, эти цветочки обладали легким седативным действием. На всякий случай, решила их не трогать.
Еще можно было попробовать поймать какого-нибудь мелкого зверька. Сделать ловушку из веток. Или просто руками. Чисто технически это было не сложно. Не такими уж быстрыми были грызуны. Рушился план на этапе «убить зверя». Видимо, не настолько я была голодна, чтобы собственноручно лишить жизни живое существо.
Сомнения терзали не долго. Если придется задержаться в лесу еще на какое-то время, обязательно попробую охотиться. А пока, нарвала жменю листьев, пошла в сторону своей импровизированной стоянки. На вкус листья оказались кисловатыми и на удивление сочными. Прозрачный сок хорошо справлялся с жаждой. С голодом дела обстояли сложнее. Хотелось каши, мяса, хлеба, сладких яблок и клубники. Листья ничего из этого не напоминали. И я еще не настолько оголодала, чтобы радоваться траве.
Подходя к месту стоянки прислушалась. В лесу стало подозрительно тихо. Птицы перестали орать. Никто не шуршал, не стрекотал, не бегал. Все будто замерло. По рукам пробежал знакомый холодок. Сердце сжалось то ли от страха, то ли от волнения. Подошла к огромному белому стволу. Старалась не шуметь. Даже жевать перестала. Рядом с моим «гнездом» стоял принц.
Дыхание само остановилось, горло больно сжалось, из глаз хлынули слезы. Только теперь уже это были слезы счастья. Мужчина растерянно оглядывал место моего ночлега. Я не видела его лица. Но была готова голову положить на отсечение, он хмурил брови. Глаза Фирса темнели. На лбу появлялись тонкие полоски морщин.
Я хотела позвать
