Три минуты вечности - Ксения З
Вдруг он откинул голову и рассмеялся, просто и беззлобно, как – будто мы беседовали о чем-то совершенно обыденном и забавном. Я была обескуражена:
– Да, ты действительно, очаровательна. Вообще, вы люди, так необычны. Вы такие странные, готовы отдать все. И ради чего, объясни мне? Ведь рано или поздно могут остыть твои чувства, ты об этом не думала. Все становиться обычным и размеренным. Такова уж наша природа. Рано или поздно, мы перестаем воспринимать что-то, как нечто новое. И оно приедается. Ты сейчас пожертвуешь всем, обречешь свою душу на муки. А что если, однажды утром ты проснешься и поймешь, что твой драгоценный Бальтазар стал ничем иным, как еще одной обыкновенной частью твоего существования. Что будешь делать тогда? Ты же возненавидишь его, в первую очередь, за то, что он смог отдать твою душу на растерзание. Как ты будешь тогда смотреть на него, когда эйфория немного притупиться? Ты думала об этом? Признайся, Кристина?
Некоторое время я просто молчала, но не оттого, что слова его приникли в мою душу, а оттого что злость вдруг залила все мое существо, и я просто потеряла способность говорить:
– Этого никогда не случиться. Об этом можете быть спокойны.
– Приведи мне хоть один разумный довод. Хотя бы один единственный. Пока я слышу только эмоции, а где же разум? Где он?
Я знала, что сейчас мои эмоции берут верх, но ничего с этим поделать не могла. Я не представляла, чем возразить ему. Ведь, все что я могла ответить, заключалось в словах: «Я люблю его». А ни для кого, кроме меня это ничего не значило.
– Хорошо. – уже спокойнее проговорил мне он, – мы можем спорить с тобой очень долго. Я намерен поговорить с тобой о другом. Я знаю, что Бальтазар рассказывал тебе о неких законах, что существуют в мире добра и зла. Это, так называемые законы равновесия. Согласно им, мы не можем и не должны вмешиваться в жизнь людей, нам запрещено перетягивать их, то есть вас, на свою сторону. И мы свято чтим эти законы, соблюдаемые тысячелетиями. Любое отступление от них грозит нам войной. Скажи мне, девочка, как ты думаешь, что ждет нас, если вдруг ты добровольно откажешься от рая и решишь пойти за Бальтазаром в ад?
– Я не знаю, – упрямо повторяла я, чувствуя как холодеют руки.
– А я расскажу, начнется война. И эта война будет страшной и она уничтожит многих из нас. Она уничтожит и истребит всех жителей земли. И твоего возлюбленного Бальтазара в том числе. Ты к этому готова, ты готова увидеть на своих руках кровь невинных. Готова жить с этим вечно? Ответь же мне, Кристина. ТЫ ведь клялась, что пойдешь ради него на все.
Я молчала, чувствуя как он уже практически раздавил меня своей силой.
– Вы оба не думаете ни о чем, кроме своих чувств. Вы видите только друг друга и больше ничего и никого вокруг. Знаешь, Бальтазар ведь тоже внятно не смог объяснить мне, что же вы собираетесь дальше делать. Пустые слова, пустые фразы. Он ведь тоже категорически против того, чтобы ты шла за ним в ад. А тогда расскажи мне, поведай, где вы собираетесь жить. Уж не в раю ли? Помни, Кристиночка, свет для него смерть, он убьет его раньше, чем он ступит в него.
– Что же нам делать? – скорее себе проговорила я.
– Скажу тебе больше. Эта война нам абсолютно не нужна. И как бы мне не было тяжело, ведь Бальтазар всегда был мне как сын, но если эта угроза действительно нависнет. Если свет выставит мне ультиматум, я скорее… я скорее убью Бальтазара, чем позволю ей снова накрыть нас. Хочу, чтобы ты это услышала. Я убью Бальтазара, если возникнет необходимость.
Я теперь уже совсем не видела ничего. Слезы застилали глаза, они капали, унося с собой последние крупицы надежды. Все рушилось. Мир вокруг меня, издавая последние стоны, умирал. Больше совсем ничего не оставалось. Я даже никогда не могла себе представить, что это так больно. Как – будто из груди вынимают сердце, оставляя в ней огромные зияющие незаживающие раны. Я только начала понимать, что же такое счастье, как это самое счастье отнимают у меня, не оставляя ничего взамен. Но одно я знала точно, я не позволю кому бы то ни было причинить Себастиану боль. Он будет жить, он должен жить, пусть без меня, но я не перенесу если из-за меня он погибнет .Я этого просто не выдержу.
Полными безнадежности глазами я посмотрела в лицо своему мучителю, и на миг мне показалось, что я смогла прочитать в них сострадание.
Понимая, что победа одержана, он лишь взял бутылку и снова наполнил мой стакан до краев:
– Я не думал никогда, что однажды скажу это кому бы то ни было, но ты, ты такая смелая. Тебя не остановило ничто, ни возможность вечных мук, ни сущность того, когда ты так любишь. Это странно. Это странно видеть. Но к сожалению, мы здесь бессильны. Даже я ничего не могу с этим поделать. Ты должна смириться с этим. Жизни миллиардов зависят сейчас от того, какое решение ты примешь. Ты не можешь стать их палачом. Помни это. Ты слишком светлая и чистая для этого. Может поэтому, тебе и отпущена такая любовь. Мне жаль тебя, искренне. Но это конец. Возвращайся обратно, Кристина и жди, когда тебя заберет Свет. Он сможет это пережить, я помогу. Ведь я знаю его, как себя. Бальтазар – тот, кто он есть. Постепенно и твоя боль стихнет. Верь мне, девочка. Верь мне.
Мне кажется я даже не слышала того, что он мне говорил. Сегодня в моей жизни случилось самое страшное. Разве были теперь важны его слова. Я потеряла Бальтазара. Я не могла допустить, чтобы с ним что-то случилось я бы просто этого не выдержала. А он никогда не позволил бы мне страдать из-за него. Все было кончено. Он был потерян для меня навсегда. Я была раздавлена. Я была мертва. И эта смерть была гораздо страшнее той, что мне уже однажды удалось пережить. Все потеряло смысл. Все теперь было бесполезным. Отныне жизнь будет течь сквозь меня, не оставляя во мне никакого следа. Это было страшно.
– Кристина, – снова как через невидимую пелену голос, – вам
