Одна Зима на двоих (СИ) - Верховцева Полина

Перекинув ногу через его бедро, Ким села к нему на колени. Прохладные руки обвили шею кхассера, а трепещущие девичьи губы, прикоснулись к его. Ее трясло, и сердце гремело так, что оглушало своим грохотом обоих.

— Посмотри на меня, — потребовал он, и тут же пожалел о своих словах. Огромные, мерцающие изумруды глаз так близко, что он видел в них свое отражение. Завис в них, захлебнулся, не в силах справиться с собственными демонами.

Такая «любовь» ему не нужна. Это шантаж. Грязный и недостойный.

Хасс легко ссадил ее со своих колен и, не оглядываясь, вышел на улицу.

Глава 17

— В общем, странный он, — задумчиво произнесла Ким, почесывая жесткие пластины на холке, — вчера вечером из шатра вылетел, как ненормальный, всю ночь не появлялся. Под утро пришел злой, раздраженный…но к тебе разрешил выходить. Я не понимаю его.

Лисса только фыркнула. Хасс ее интересовал мало, а вот свежая обрезь барана — очень даже. Она жадно прихватывала большие куски и глотала их целиком, практически не жуя. При этом блаженно щурилась и урчала, как большой сытый кот.

— Ешь, сейчас воды принесу.

По привычке поднимая ворот повыше, в тщетных попытках скрыть коварное золото, Ким отправилась туда, где хранилась вода для вирт. По пути ей попадались и воины, и свободные работники, и рабы. И все, как один пялились, провожали любопытными взглядами, шептались за ее спиной.

Ким отдавала себе отчет, что когда-нибудь эта тема всем надоест, и надо просто подождать, но пока было просто невыносимо. Эти взгляды — они жгли. Насквозь. Ей оставалось только ниже опускать голову и, делая вид, что вокруг никого нет, бежать по своим делам.

Набрав полное ведро, она бросила в него несколько листочков розовой мяты, выловленных сегодня утром из кувшина кхассера. Вода с ней лучше утоляла жажду, дольше оставалась прохладной и свежей, а ее вкус становился медово-сладким. Лиссе должно понравиться.

— Смотри, что я тебе принесла, — гордо сказала Ким, ставя ведро перед свое подопечной, — Такого ты еще не пробовала.

Вытянув чешуйчатую шею, вирта подозрительно принюхалась, потом раздвоенным языком полоснула по поверхности воды.

— Что мнешься? Давай! Тебе понравится. Ай!!

Вместо того чтобы пить, Лисса стремительно обернулась и впилась зубами ей в руку чуть выше запястья.

— Ты что?!

Было больно, алые капли крови, падали на землю, а вирта продолжала ее удерживать, не разжимая челюстей и не отрывая хищного взгляда.

Ким попыталась освободиться.

— Пусти!

Раздался низкий предупреждающий клекот.

— Лисса! — Ким испуганно дернулась, — прекрати немедленно!

От боли по ее щекам градом катились слезы. Было так страшно, что колени тряслись и подгибались.

— Лисса, — простонала она, понимая, что сама не выберется и надо звать на помощь, — пожалуйста.

Жестокие челюсти разжались и, не удержавшись на ногах, Ким повалилась на землю.

С блаженной мордой вирта провела языком по тонким губам, слизывая алую кровь, и подступила ближе. Будто ничего не произошло, она привычно пихнула девушку носом в живот, фыркнула в шею, раздувая растрепавшиеся волосы, а потом принялась лизать разорванную руку.

— Отстань от меня! — всхлипнула Ким, отпихивая от себя окровавленную морду.

Зажимая рану рукой, она с трудом поднялась на ноги. Вирта потянулась за ней и ухватив зубами за подол, дернула, требуя добавки.

— Нет у меня ничего!

Кровь из пульсирующей раны продолжала капать на потрескавшуюся от жары землю. От обиды хотелось реветь навзрыд, но вместо этого Ким просто отвернулась, оторвала от подола узкий кусок грубой ткани и кое-как наложила повязку. Надо возвращаться в шатер. В одном из ящиков она видела белые хлопковые бинты и настойку сабельника, который помогает заживлять раны.

Тем временем вирта за ее спиной спокойно пила воду с мятными листами и размахивая тонким змеиным хвостом, пыталась отогнать назойливых мух.

— Предательница! — горько обронила Ким и бросилась прочь.

…Первым, кого она увидела, выскочив из закутка, был Хасс.

Он стоял недалеко от прохода и принюхивался, жадно вдыхая воздух полной грудью. Этот запах он не спутал бы ни с чем. Сладкий, немного терпкий. Дурманящий.

Так пахла только ее кровь.

От него не укрылось, как Ким испуганно вздрогнула и спрятала руку за спину.

— Что у тебя там? — в два шага оказался рядом.

— Ничего, — она отчаянно затрясла головой и отступила.

— Покажи, — прорычал он. Аромат ее крови, лишал способности трезво мыслить. Хотелось вдыхать до умопомрачения, слизнуть густые капли, но самое большое желание, затмевавшее собой все остальное — найти и наказать того, кто посмел это сделать, — Живо!

От его тона она вся съежилась и, отведя взгляд в сторону, выставила вперед покалеченную руку.

Кхассер бесцеремонно схватил ее за запястье, сдернул пропитанную кровью повязку и, увидев рану, сказал что-то такое, что Ким не смогла понять.

— Я тебя предупреждал, — его взгляд стал чернее ночи, — Вирта — это не ручной котенок.

— Это не она! — выпалила Ким и тут же осеклась, потому что Хасс ей не поверил, и эта убогая ложь только сильнее его разозлила. Он стиснул челюсти так, что на скулах заиграли желваки, сжал кулаки и, сдвинув Ким в сторону, направился туда, где на привязи сидела Лисса.

— Зря я тебе разрешил к ней приближаться.

— Она не специально. Хасс! — Ким повисла на крепкой руке, пытаясь остановить мужчину, — пожалуйста. Не тронь ее. Прошу!!!

Уперлась ногами, но он потащил ее дальше, как пушинку, словно она и не весила ничего, и не сопротивлялась.

— Хасс! Умоляю!

А ее голосе звучало такое отчаяние, что каменное сердце все-таки дрогнуло, а имя, произнесенное с такой интонацией, колоколом звучало в голове.

Кхассер остановился и посмотрел сверху вниз на расстроенную девушку.

По нежным щекам бежали крупные слезы, а глаза… ее прекрасные изумрудные глаза были наполнены такой мольбой, что было трудно оторваться. Хотелось смотреть, запоминая рисунок на радужке и трепет длинных ресниц. Хотелось прикоснуться губами, почувствовать соленый привкус ее слез. Хотелось…

Да много чего хотелось, но Хасс сдержал свои порывы, не позволив им в очередной раз взять над собой верх

— Она не хотела мне причинить вред, — Ким начала торопливо бормотать, поглатывая от волнения слова, невпопад хватая воздух ртом, и все так же цепляясь за его руку.

Хасс едва слушал. Все его ощущения свелись к этой маленькой теплой подрагивающей ладошке, пытающейся его удержать.

— Не хотела причинить вред? — хмыкнул он, выныривая из омута кошачьих глаз. Взял ее за руку, вынуждая поднять выше и показать рану, — это так теперь называется? А если бы она откусила ее тебе, ты бы тоже ее защищала?

— Но ведь не откусила! — захныкала Ким, — просто прихватила. Ни с того ни с сего. Но тут же извинилась.

— Извинилась? — он посмотрел на неё, как на ненормальную, — сказала, прости меня я больше так не буду?

От издевки, прозвучавшей в его голосе, она смутилась, но не отступила.

— Да. Она зализала потом рану. И это…это выглядела как извинение. В ней не было злости. Она не хотела меня сожрать. Она просто…просто…

Что просто она так сказать и не смогла.

— Ну-ка пойдем, — Хасс схватил ее за здоровую руку и потащил за собой.

— Пожалуйста, — сдавленно просипела Ким, — не надо.

— Я сказал идем! — он направился дальше и остановить его не было никакой возможности. Давясь слезами Ким, едва поспевала за ним.

— Хасс!

В последний момент ей удалось проскочить у него под рукой и встать на пути, закрывая собой Лиссу.

— Не тронь ее! — уперлась в каменную грудь, пытаясь остановить кхассера.

Хасс и не тронул… Вирту.

Зато схватил ее саму за горло и, не успела она опомниться, как в воздухе мелькнула сталь, вжимаясь в ее ребра. Ким вскрикнула, испуганно забилась в его руках, а вирта, до этого безмятежно наблюдавшая за гостями, взвилась на дыбы и ринулась вперед, на ходу обращаясь в черного как ночь волка с шипастым гребнем по хребту.