Одержимость мастера (СИ) - Холин Алиса

Я сглотнула.

Вцепилась в ручку еще крепче и встала в полный рост. Холодный ветер рванул воланы платья. Паролет качало, но на ногах я держаться могла. Глянула сверху на господина Макильских — дугообразный рожок-штурвал хаотично крутился из стороны в сторону, а руки биомага безжизненно болтались на коленях.

Мы планировали прямо на газон перед домом господина Макильских.

А у меня была всего одна попытка.

Глава 39

Когда господин Макильских перед вылетом на императорский прием сказал, что обратно за штурвалом полечу я, новость меня страшно развеселила. Ну и шутник, оказывается, мой наниматель, подумалось тогда. Теперь же его шуточка обрела катастрофически зловещую остроту. С трудом верилось, что весь этот ужас происходит взаправду. Пару раз хотелось ущипнуть себя. А вдруг кошмар мне просто снится! Бывают же сны, когда погружаешься в похожее на бред цепенящее виде́ние, при этом понимаешь — это всего лишь сон, но выбраться из тягучей дремоты получается не сразу. Следом промелькнула мысль (позже я оценила ее спасительной): начну проверять, во сне я нахожусь или в реальности, потеряю драгоценные минуты, возможно последние в своей жизни.

Решила судьбу не испытывать и все силы направить на то, чтобы добраться до штурвала. Потянуть его на себя и постараться приземление сделать плавным. По крайней мере в теории это выглядело благоразумным. А там будь что будет.

Хотя нет! Что я такое говорю? Не хочу «будь что будет», я должна сделать все, чтобы мы с господином Макильских остались живы! Заторможенный от паники инстинкт самосохранения в одно мгновение пришел в режим полной боевой готовности. Держась левой рукой за подлокотник кресла биомага, я осторожно разжала пальцы правой. Освобождая ноги для каскадерских маневров, задрала юбки как можно выше. Встала на свое сиденье. Налегла животом на спинку впереди стоящего кресла. Ноги мои, болтаясь, тут же повисли в воздухе. Цепляясь руками за бортики, начала переползать через господина Макильских к панели приборов. Холодный ветер рвал юбки, грохотал мотор. До ушей донесся шум деревьев, наверное, мы полетели над лесом. В этом чудовищном сочетании звуков и собственной паники руки, наконец, достигли долгожданной цели. Ухватилась за штурвал как за спасательный круг, словно желаннее него не было ничего на свете. Дернула на себя. Нос паролета, обтянутый блестящей прорезиненной тканью, тяжеловесно приподнялся. Слишком резко и слишком высоко! Отчего мы тут же взметнулись обратно в небо. Я сменила тактику: расслабила пальцы и заметила, что штурвал в моих руках послушно повторяет все мои движения. Полминуты хватило на то, чтобы мы с паролетом настроились на одну волну и начали плавное приземление.

Лес остался позади.

С места пилота, правда, с нетрадиционной позиции управления (ноги мои так и болтались в воздухе), я наблюдала приближение большой скошенной лужайки, на которой возвышался замок господина Макильских. До каменной стены оставалось метров сто.

Летающая машина дернулась вниз и жестко коснулась земли колесами. Толчок едва не выбросил меня из кабины. Удержалась каким-то чудом. Через мгновение машина снова коснулась земли, задрав хвост вверх и клюнув носом. Дальше случилось невероятное: мы приземлились и покатились! Хотелось закричать от радости! Однако длилась она недолго, до тех пор, пока я не осознала, что паролет не собирался останавливаться. На всех парах, словно грозовая туча, машина неуклонно двигалась и неслась в стену замка. Что делать дальше, я не знала. Все мои экстремальные идеи иссякли. Прикусила губу и почувствовала во рту металлический привкус крови. Мысленно начала прощаться с белым светом.

Неожиданно меня больно ухватили за запястье и, не церемонясь, оторвали от штурвала, смяли в охапку и навалились сверху. Мелькнула запоздалая мысль — господин Макильских пришел в себя и вовремя успел заглушить двигатель.

Паролет остановился.

Сквозь вязкий, обволакивающий гул я услышала, как до моих ушей долетает что-то неразборчивое, похожее на рык.

— Так и будешь лежать? — наконец разобрала я какое-то время спустя.

Тяжелая рука, обхватив спину, покоилась у меня на плече и, слегка похлопывая, приводила в чувства. До меня дошло, что все это время я лежала, уткнувшись головой в скомканное согревающее одеяло господина Макильских, которое находилось у него на коленях. Сгорая от стыда, сгруппировалась, сползла с плеча нанимателя обратно в свою кабинку. Зубы выбивали чечетку, мир ходил ходуном, а ноги, едва коснувшись пола, немедленно подогнулись. С неимоверным трудом держась за бортики паролета, я сумела устоять.

— Ты нас чуть не убила, — не поворачивая головы, прохрипел биомаг. Голос в прежней своей звучности и выразительности к нему еще не вернулся. Видимо, телом он тоже не мог полностью управлять.

— Что же здесь удивительного? — ехидно хмыкнула я, стуча зубами. — Инструктаж при посадке вы не провели.

— А ты бы стала слушать?

— Нет! — здесь я выпалила. Он и сейчас продолжает шутить! — Даже больше скажу вам, господин Макильских. Если бы я знала, что вы в полете потеряете сознание, ни за что не полетела бы с вами.

— Вот видишь, — биомаг попытался пошевелить плечами, но у него ничего не вышло, — по-другому так быстро мы бы не оказались дома. Иногда риск — единственное, на что можно рассчитывать.

— А если бы мы и вправду разбились?! — обратилась к затылку биомага.

— Тогда бы Распрыкин с Комитетом безопасности изъяли мои разработки и миру все равно пришел бы конец.

Я замолчала. С какой стороны ни посмотри, господин Макильских выглядел правым. Остаться при дворе в поисках доктора и дать новому главному биомагу возможность порыться в лаборатории моего нанимателя казалось еще более рискованным мероприятием.

— Давайте помогу вам спуститься, — поколебалась я. — Кажется, одному вам не справиться.

— Лучше поторопись и как можно скорее приведи Снека, он поможет мне дойти до кабинета.

Я вылезла из пассажирской кабинки на крыло.

Из-за серого дождевого облака показалось солнце. Воздух был свеж и чист, отчего головокружение усилилось. Я дождалась, когда мир вернулся к привычному своему ходу, и спрыгнула на землю. Упала в мягкую траву. Запахло розами и влажной землей. Кое-как поднялась и на ватных ногах, спотыкаясь, побежала к центральной лестнице замка. Со всей силы придавила ладонью кнопку звонка и услышала, как внутри зазвенели знакомые колокольчики. Снек едва успел отворить дверь, как я, обессиленная, рухнула прямо ему в руки.

Глава 40

Дворецкий любезно помог мне устоять на ногах.

— Добрый день, госпожа Мон, — немного удивленно поприветствовал он меня.

— В паролете господин Макильских! — выпалила я, не успев отдышаться. — Ему плохо. Нужна помощь. Кажется, его отравили!

Снеку хватило нескольких мгновений, чтобы усвоить новую информацию. Его лицо вытянулось, плечи расправились, он отодвинул меня одной рукой и вышел на крыльцо. При этом скомандовал мне из дома никуда не выходить. Сказал это так сурово, словно перед ним была не взрослая девушка, а неразумное нашкодившее дитя.

— Я не собираюсь… — попробовала возразить, но Снек захлопнул дверь.

Насупилась. Подулась немного на невежливого дворецкого, но потом задумалась. Вполне возможно, он действовал по разумным усмотрениям, может быть даже по инструкциям господина Макильских. А раз так, то следует прислушаться к его пожеланию. Решая, что делать дальше, я заковыляла на кухню к Анне — не терпелось поделиться своими злоключениями. Не успела сделать и шагу, как из-за угла вылетела она сама, собственной персоной.

— Девочка моя! Как хорошо, что вы так скоро приехали, — вытирая руки о передник, запричитала она дрожащим голосом.

Острое желание делиться чем бы то ни было у меня резко пропало. От тревожного напряжения, исходившего от кухарки, у меня неприятно сжался живот. Ну что еще приключилось?!

— По аппарату передали от вашей тети сообщение!

Я напряглась. Тетушка по пустякам звонить бы не стала. К тому же не помню, чтобы услышала фразу «звонок от тетушки», Анна четко произнесла «от тети передали сообщение». Звонила не она сама. Наверняка произошло что-то нехорошее. Мое сердце набатом забилось в груди, заполняя уши невыносимым давящим шумом.