Мелисса де ла Круз - Врата рая

— Это случилось только один раз, в ночь перед испытаниями. Я был несколько взвинчен, потому что боялся того, что должно было произойти. Я проходил обучение несколько недель. Если бы я проиграл, я бы умер.

Он не мог смотреть ей в глаза. Его голос стал потерянным.

— Она пришла ко мне в постель, когда я собирался спать. Я не знал, что происходит, пока не стало слишком поздно. Она соблазнила меня. Ари была помощником моего брата. Она знала, что мне было страшно, и использовала это против меня. На следующий день я узнал, почему она это сделала.

— Я вышел на арену. Они не сказали мне, кто мой соперник, но почему — то Ари знала это. Это была она. Я должен был убить ее, чтобы победить, чтобы сделаться альфой. Или я, или она.

— Я не мог. Не только из — за того, что мы сделали накануне, но изза того, кто она такая. Я любил ее, как сестру. Ари была обеспокоена, и что бы остановить меня, соблазнила, просто чтобы убедиться, что я проиграю. Я думал, что мастер убьет меня. Я хотел этого, после всего, что произошло. Я не мог видеться с Эдоном. Я не люблю Ари, и я не думаю, что она меня любит. Думаю, что она просто была зла и растерянна. Я не знаю, но думаю, она хотела победить. Ари хотела быть альфой.

— Это ужасно, — сказала Блисс, хотя не была уверена, относилось это к Ари или Лоусону.

— Я понял, искушение было моим. Я ничего не значил для нее, так что знал, что она не скажет Эдону, и никто никогда не узнаетоб этом.

— Ты, — Блисс почти не могла заставить себя спросить. — Ты не оставил ее, не так ли? Когда вы, ребята, бежали из ада?

Лоусон выглядел так, словно она ударила его.

— Ты должна знать, что я никогда не сделал бы этого. Я бы предпочел столкнуться с Эдоном, чем оставить ее в преисподней. Я не желал этого ни ей, ни кому — либо другому. Сначала думал, что, может быть, Ари считает меня виноватым в том, что с ней случилось там. Но потом я понял, что если бы это было правдой, она бы это сказала, чтобы причинить мне боль или ранить Эдона.

— Если она была довольна, держа это в тайне, я не понимаю, почему она ведет себя так сейчас, — сказала Блисс.

Лоусон поднял бровь.

— Ты действительно не понимаешь?

— Чего?

— Она ревнует.

— Кого?

— Тебя. Тебя ко мне.

— Это просто смешно, — сказала Блисс. — Ари просто увидела тебя с кем — то еще, и теперь хочет, чтобы ты был с ней. Я думаю, что, может быть, она всегда хотела, чтобы ты, она и Эдон были вместе.

— Может быть Лоусон подумал об этом.

— Но она не ревновала, когда я и Тала были вместе. Ари ревнует только к тебе. Тала была его девушкой, пока её не убил Ромул. Блисс и Лоусон ещё не встречались.

— Нужно с этим что — то делать. Мы должны выяснить, что стало причиной разрыва, и мы должны найти компромисс, чтобы работать вместе.

— Все будет хорошо, — сказал Лоусон.

Просто отпусти ее, подумала Блисс. Лоусон считал, что ингнорируя проблему, её можно решить.

— Пойдёмте, — сказал Эдон.

Блисс не заметила остальной части стаи перед ними.

— Всё в порядке, — сказала она.

— Забудь об этом, — сказал Лоусон.

— Это ничего не значит для тебя? — спросила Арамина.

— Что ты говоришь? — спросил Эдон. — Ари, что ты говоришь?

Но тогда Блисс увидела выражение понимания на его лице.

— Нет. Нет, вы этого не сделали. Вы не могли.

Он мог говорить с любым из них.

— Эдон, это не то, что ты думаешь, — сказал Лоусон.

— Это именно то, что я думаю, — сказал Эдон. — Это не может быть яснее.

Он повернулся к Арамине. — Я люблю тебя. Почему ты так со мной?

— Потому что я хотела быть альфой. Я сделала то, что должна была сделать. Нам нужен лидер. Настоящий лидер, а не тот, кто повернулся и сел за хозяевами. Мне очень жаль, Эдон, но это нужно было сделать.

Эдон отвернулся.

— Эдон! — кричал Лоусон. — Эдон!

Эдон превратился в волка и зарычал. На мгновение казалось, что он встанет на дыбы и нападет на Лоусона. Но он прижался спиной к стене, а затем ушёл прочь.

Лицо Лоусон было наполнено тоской. — Эдон!

— Отпусти его, — сказала Арамина. — Он вернется. Ему больше некуда идти.

ТРИДЦАТЬ ТРИ

Шайлер

Прошло немало времени, прежде чем Шайлер обнаружила, что она стала другой, она была вампиром, ей придется продолжать то, что начала ее мать, она была обычной девочкой в конкурентоспособной и элитной частной школе на Манхэттене. И как студент школы Дачезне, она была бы принята в престижный колледж. Ее мать поступила в Гарвард, а отец — в Стэндфорд.

В другой жизни, она и Оливер могли бы поступить в самые престижные университеты, думала Шайлер, оглядываясь на молодых людей.

Их единственное беспокойство было об экзаменах и свиданиях.

Путь до Чикаго был достаточно легким, но Шайлер не знала, что делать, когда они прибыли. Она предположила, что она могла бы послать Финн Чейс запрос на Facebook и попросить встретиться, но это казалось таким неуклюжим. Что она должна сказать?

— Я давно потерянная дочь твоего отца, который умер, когда ты была ребенком, прежде, чем я родилась. Извини, что так внезапно. Давай тусоваться!

— Мы только собираемся показаться на пороге ее дома? — переспросил Оливер.

— Да, если бы я знала, где ее порог, — сказала Шайлер. — Это место огромно.

Кампус был распространен на несколько кварталов, и это казалось невозможным, что они смогут найти ее.

— Можешь ли ты проверить, есть ли адрес на Facebook? Любые ссылки на то, в каком общежитии она живет? — спросил Оливер.

— Я читала каждый пост, что смогла найти, но не было ничего о том, где она живет. На территории кампуса, вот и все что я знаю. Она, наверное, осторожна, чтобы не показывать, где, слишком много сталкеров в эти дни.

— А как насчет найти ее после уроков? Где она учится?

Нацеленный Оливер всегда придумывает что — то полезное.

— Она занимается искусством, — рассказала ему Шайлер.

— Это означает, что большую часть ее класса, вероятно, в том здании, — указал Оливер. — Если мы пойдем туда, кто — то сможет помочь нам найти ее. Мы могли бы даже столкнуться с ней, как сумасшедшие сталкеры.

— Такая хорошая идея! — Шайлер проверила свой телефон, чтобы увидеть, где классы визуальных искусств.

— Похоже, большинство из них находятся в Центре искусств, на юге Гринвуд. Это всего в нескольких кварталах отсюда. Не займет много времени, чтобы дойти до прямоугольных бетонных зданий.

— Не очень привлекательно для зданий, посвященных искусству, шмыгнул Оливер носом.

— Только то, что внутри имеет значение, — сказала Шайлер.