Ардмир Мари - Некромант-самоучка, или Форменное безобразие

— Да. Первое: заразить одну низшую нежить другой, крайне сложно. У них на себе подобных нюх. Не удивляйтесь. Это было проверено опытным путем мною лично, в борьбе со слизнями тлена. — Заверила я, увидев его скептический взгляд. Не хотели, гады, заразиться, ну никак. — Второе: предположение о том, что шипастых псов можно приручить через кровососущего слепня весьма спорно.

— И почему же?

— Потому, что кто-то из двух контактирующих должен быть максимально истощен. Паразит издохнет раньше, чем его привьют, а шипастые…

— Могут быть беспомощными лишь в первые секунды после рождения, в которые их слепо защищает мать. — Добавила Олли.

— Да, — подхватила я. — И здесь заключается третья загвоздка. Даже загодя для подобного эксперимента беременную псину из шипастых поймать невозможно, ради спасения потомства самки прячутся глубоко в горных пещерах.

— Понимаю, — как-то совсем уж ласково произнес Крохен и обманчиво нежно поинтересовался теперь у нас обеих: — Это все?

— Нет1 — я радостно выдохнула, подошла очередь невозможного. — Вы сказали, что в лаборатории есть усыпленный иллюзионом осьминог, а потом сообщили, что для сохранения результатов, он был вами заморожен несколько лет назад! — Произнесла я это настолько восторженно, что ни он, ни мои одногруппники и предположить не могли следующего вопроса: — Но скажите, о каких результатах может идти речь, если паразита в живых уже нет.

— И почему? — Блеснул глазами магистр.

— Потому что если это был самец, то он уже умер, а если самка…

— То она давно спит! Ведь самка иллюзиона в неблагоприятных условиях прячется в зиготу, — обрадовалась моей и своей догадке Олли и схватила меня за руку. — Так?

— Почти.

— Если сможете это доказать, я освобожу вас от лабораторной, — после некоторых размышлений предложил магист. — А если не справитесь, будете убираться в лаборатории последующие три месяца.

— Но… — я не успела сказать, о том, что проще отказаться, а Кудряшка уже заверила: "Сможем!" и потянула меня в сторону морозильных камер, приговаривая:

— А если не сможем, не беда!

— Почему? — спросила несмело, что-то опять мне не нравилась ее позитивность. Неужели ее не пугает перспектива уборки?

— Потому что я наконец-то, наконец-то на него посмотрю! На этого морского гада… Ух! — Выдохнула она, сжимая мою руку сильнее, так словно бы никогда с осьминогами не сталкивалась. Я оглянулась и поняла, что с ним не сталкивалась и вся наша группа неотступно следующая позади. И в топоте их ног слова старосты становились почти не слышны. — … Жаль я не видела, как он наградил моего брата шрамом… и проболела в тот день, когда он сбежал… Из бассейна!

Представляешь?

— Нет.

— Ну, ничего. Сейчас ты увидишь, обомлеешь и представишь! — заверила она, заведя меня за угол под прозрачный купол самой большой из морозильных камер.

А я шла следом и не могла понять, причем тут бассейн и шрамы на теле оборотня-дракона и что значит — сбежал? Подопытный зверь, будь он хоть с восьмью ногами, никак не может преодолеть барьер сдерживающего заклинания на аквариуме и уж тем более наградить кого-то ожогом. Маленькие особи на это не спосо…

— Мамочки! — мой испуганный возглас заставил группу скривиться, а магистра широко улыбнуться.

Сине-зеленый монстр застывший во льду стеклянного бассейна морозильной камеры был не просто большим, он был огромным.

Настоящий спрут и отнюдь не осьминожек. Его голова в размерах превышала двухэтажный дом моего отца, щупальца определенно охватили бы всю нашу деревеньку, а глаз его был столь велик, что в нем целиком умещалось отражение сжавшейся меня и восторженно приникшей к стеклу Олли.

— Ах, вот ты какой, Хаггвар! — усмехнулась она. — Красавец!

— Жутик, — не согласилась я и посмотрела на профессора.

Он стоял с группой в десяти шагах от нас и наслаждался, моей оторопью. Крохен был явно уверен в трехмесячной чистоте лабораторных полов, и винить его в этом я не могла. Предполагая, что осьминог не больше кошки, я была уверена, что разморожу его и разбудив опытным путем докажу свою правоту. Но когда он такой…

— Что делать будем? — вклинилась в мои сомнения Крэббас и тряхнула кудрявой головой. — Какие-нибудь предложения есть?

— Вернуться с повинной, — призналась я. — Ибо в этой туше мы вряд ли заметим зиготу иллюзиона и уж тем более не сможем подтвердить осознанность Хаг… Хаг-гва…

— Хаггвара, — подсказала Олли и подмигнула. — С первым я справлюсь, а ты пока подумай над вторым.

— Ага… только паразита голыми руками не трогай.

— А что мне станется? — В следующее мгновение рядом со мной стояла уже не девушка-кадет в строгой темно-синей форме, а черный гибкий дракон.

— И все-таки не хватай зиготу. Найдешь, махни мне и возвращайся.

— Хммм… — прозвучало в ответ и оборотница, шипя, добавила: — Я буду поумнее кузена.

Красные крылья распахнулись над рогатой головой и, взмывая вверх, драконесса с улыбкой выпустила струйку пламени. Совершила под куполом несколько торжественных кругов, затем остановилась, повела носом и махнула хвостом. Нашла.

— Возвращайся, — крикнула я, но не была услышана. Олли ринулась куда-то вглубь огромной льдины, вопреки моему совету и всем правилам безопасности.

— Кадет Крэббас, стойте! — встревоженный преподаватель направил за нею поисковую сеть.

— Ничего не трогай! — завопила я, прежде чем заклинание достигло цели, которая ее отбила! Синие нити плетения, полыхнули белым огнем, и в пространстве морозильной камеры послышался треск, тихий, но выворачивающий душу страшной догадкой. Она все-таки к паразиту прикоснулась!

— Олли, брось эту гадость! Олли, не касайся ее. Слышать? Не трогай!

— Это ещ-ще почему? — раздалось сердитое сопение из-за заледеневшего монстра.

— Отговори, — приказал преподаватель, стремительно сплетая новую сеть.

— Она в твоих лапах оттает мгновенно и вцепится в тебя, — привела я один из веских доводов, надеясь на брезгливость оборотницы. И едва хотела озвучить второй аргумент, как треск повторился. Черная драконнесса поступила по-своему и взвизгнув взмыла вверх, унося с собой внушительных размеров ледяной осколок.

— Проклятье! — не сдержалась я.

— Таррах! — добавил магистр.

— Да брось-сь ты, Сумеречная! — замерзшая щитовидная пластинная с паразитом, полетела в сеть профессора, а Олли ступив на пол, обернулась человеком и обратила горящий черный взор на меня. — Я учла все и, как видишь, жи…

В это мгновение в морозильной камере раздался новый треск, на этот раз более громкий и резкий, чем прежде. Зловещий. Кудряшка удивленно смолкла, группа сжалась, а Крохен тяжело вздохнул, вызывая со своего браслета помощь. И в пронзительной тишине, наступившей всего на пару мгновений отчетливо раздалось мое вовторых:

— И повредила ледяную ловушку бодрствующего монстра…

А дальше звон стекла, разбивающегося вслед за ледяными грудами, тонкий пронзительный писк и грохот. Упав на пол вслед за Кудряшкой, я не увидела, как нас прикрыл щитом магистр, услышала лишь его безудержную ругань вперемешку с заклинаниями оцепенения, которые судя по звукам, рвались как струны. А еще в общем грохоте среди криков я различила команду Нваг-нваг Севойя, оглашаемую через эхо-порт.

"Внимание! Произошло внеплановое пробуждение Хаггвара!

Немедленно все без исключения покиньте морозильные камеры!" — Затем еще один жуткий треск и рев монстра, в котором тонет голос призрачного старичка: "Группа целителей первый курс, прекратить панику!"

Ему не вняли, в белой ледяной пыли, над которой возвышался монстр, кто-то стонал, кто-то сыпал проклятьями и кто-то выл с надрывом:

— Спасите меня!

"Спасем! — грянул сверху дух-хранитель. — Только отпустите Крохена, дура! Вы мешаете процессу спасения! — Кого просит ослабить хватку призрачный старичок было неизвестно ровно до тех пор, пока он не потребовал: — Азерр! Да вы, кадет-истеричка, отлепитесь от профессора и следуйте за осталь…"

— Он мертв! — завыла несчастная в ответ.

"Всего лишь истощен! Ползите" — парировал Севой.

— У-у-у-у! Хлип, у-у-у! — раздалось в ответ, но судя по подсчету который велся, едва целители пересекали черту, наша умненькая Флиппа оставила профессора тут.

"Двадцать пятый,… двадцать…, двадцать девятый… — тишина и громкое. — А где еще двое?! — Эхо-порт теперь вещал голосом декана, Довар Грран негодовал и требовал ответа. — Сумеречная и Крэббас где?"

И удивленное от духа: "Я не знаю. Профессора переместил, а этих двух… нет".

— Как так?! Мы здесь! — я поднялась на локтях и оглянулась. — Ау!

Севой!

Белая холодная пыль покрыла все вокруг толстым слоем, создав в камере красивый ледяной ландшафт, в котором взглядом что-то искал огромный спрут и на ощупь сухонький призрачный старичок. Вернее два старичка. Ан нет, четыре… ой, их тут шесть. Или больше? и неужели они нас не видят?