Шарлин Харрис - Подарок мертвеца
«Может, когда у нас будет дом, я буду поступать так же», — подумала я, сразу сообразив, что это полная чушь.
Я просто пыталась убедить себя, что смогла бы жить в таком же красивом месте, как Моргенштерны, и не чувствовать себя при этом странно, не на своем месте.
Толливер улыбнулся мне поверх машины.
— Готова? — спросил он. — Знаешь, сегодня ты выглядишь отлично.
Я надела свитер цвета ржавчины с длинными рукавами, темно-коричневые вельветовые штаны и кожаные туфли на высоких каблуках. А еще темно-коричневый замшевый жакет. В последнюю минуту подумала об украшениях и надела простую золотую цепочку. Я редко ношу ювелирные украшения, но мне показалось, что сейчас подходящее время, чтобы добавить к моему наряду что-то блестящее. Толливер соизволил надеть застегнутую на все пуговицы рубашку и брюки цвета хаки. Интересно, он оделся так в честь Фелисии Харт? Брат сказал, что не хочет внимания этой женщины, не понимает ее… Но я все равно сомневалась.
Я пошла по дорожке, с трудом передвигая ноги. У меня было такое ощущение, будто я не поднимаю их, а волочу. Позвонив в дверной звонок, я заметила справа от двери декоративную дощечку — медь, бирюза и сияющие камни очень интересно сочетались с гравировкой символов голубей и звезды Давида. Я подумала, что дощечка похожа на дверцу, за которой что-то может таиться. Приподняв брови, я взглянула на Толливера, тот пожал плечами. Он тоже такого не ожидал.
Диана открыла дверь. Она плохо выглядела, и, думаю, этого следовало ожидать. Судя по большим кругам под глазами, беременность давалась ей нелегко. Диана утратила изящество и двигалась тяжело, но осторожно. Но на лице ее застыла гостеприимная улыбка, и она сказала, что очень рада нашему приходу.
Потом появился Джоэл и пожал нам руки. Посмотрев мне в глаза, он заверил, что рад меня видеть. Даже я, не являвшаяся поклонницей Джоэла, почувствовала некий импульс. Но вряд ли за его общепринятым приветствием стояло нечто большее. Я не могла себе представить, чтобы он хотел завести со мной роман. Просто такова была его манера поведения.
— Мы в гостиной, — сказала Диана безжизненным голосом. — Нынче было милое тихое утро, с отключенными телефонами и выключенным компьютером. Никто даже не смотрел телевизор. — На мгновение ее лицо сморщилось, потом на него вернулась приятная светская улыбка. — Пойдемте поздороваемся с остальными.
«Остальные» оказались Фелисией и ее отцом, родителями Джоэла и братом Джоэла Дэвидом. Еще там были две подруги Дианы из Нэшвилла, приехавшие ради этого дня. Их звали Саманта и Эстер. Обе, примерно ровесницы Дианы, были великолепно одеты и отлично ухожены, из-за чего я почувствовала к Диане жалость. В гостиной велась негромкая беседа, и Джоэл помахал рукой, чтобы привлечь внимание собравшихся.
— Для тех, кто еще не знает, это женщина, которая нашла Табиту, — сказал он, и лица всех присутствующих застыли.
Это была очень странная реакция, я ее не предвидела. Меня никогда еще так не представляли. И представление тоже было странным, тем более что представил меня отец жертвы убийства. Как будто я сделала им огромное и щедрое одолжение и мне не заплатили за услугу, которая принесла свои плоды на много месяцев позже, чем следовало.
Естественно, когда я работала на них в Нэшвилле, Моргенштерны платили мне за потраченное время. Я вдруг подумала: а не отказаться ли от вознаграждения или не отдать ли его на нужды благотворительности, поскольку я уже брала у них деньги раньше, не сумев найти их дочь. Я решила поразмыслить об этом позже, но моей первой реакцией было: «Черт, нет!» Я никогда никому не обещала, будто обязательно что-нибудь найду. Обещала только, что, если найду тело, точно определю причину смерти. Я потратила время и силы на поиски Табиты. Но ее просто не было там, ее нельзя было найти.
Стоя в центре непрошеного внимания, я поняла кое-что еще. Никто в доме не знал о теле в могиле на кладбище Святой Маргариты. То есть о новом теле. Они, судя по словам Дианы, все утро были отрезаны от внешнего мира. Я было открыла рот, чтобы поделиться новостями, но сразу его закрыла.
Они скоро и сами все узнают.
Я посмотрела на Толливера, тот кивнул. Он пришел к тому же решению.
Старшие Моргенштерны, которым было всего лишь за пятьдесят, встали и медленно подошли.
Миссис Моргенштерн требовалась помощь, чтобы идти, я видела, что она страдает болезнью Паркинсона. Мистер Моргенштерн казался таким же сильным, как его сыновья, и рукопожатие его было твердым. Вообще-то, если бы он не был женат и пригласил бы меня куда-нибудь, думаю, я приняла бы приглашение, потому что он был так же хорош собой, как его сыновья.
— Мы так благодарны вам. Мы можем наконец позаботиться о Табите, — сказала миссис Моргенштерн. — Вы оказали нашей семье огромную услугу. Теперь, когда Диана и Джоэл знают наверняка, что сталось с их девочкой, они смогут принять рождение малыша с ясной головой. Меня зовут Джуди, а моего мужа — Бен.
Это мой брат Толливер, — отозвалась я, пожимая руки супружеской чете.
Это папа Фелисии, дедушка Виктора, Фред Харт, — сказал Бен.
Фред Харт не выглядел таким крепким и бодрым, как Бен Моргенштерн, но для человека, которому за пятьдесят, тоже неплохо сохранился: слегка раздавшийся в талии, начавший седеть на макушке, он все еще был мужчиной, с которым следовало считаться. В руке Фред держал бокал с напитком, и я почти не сомневалась — это не содовая и не чай.
— Рада познакомиться, Фред, — сказала я, и он молча пожал мне руку.
Квадратное лицо Фреда Харта было мрачным и хмурым, и у меня создалось впечатление, что это его обычное выражение. Губы его были плотно ока ты и редко расплывались в улыбке. Конечно, он потерял дочь, умершую от рака, и прошел через еще одно тяжелое испытание, когда похитили его внучку. Фред сделал глоток из бокала и посмотрел на вторую дочь. Может, он думал, что и она тоже исчезнет
Двое дедушек и бабушка стояли перед полками, забитыми семейными фотографиями в рамках и другими памятными вещами.
Посмотрите, они все еще держат менору[25] Табиты, — сказала Джуди, показывая на подсвечник.
Я узнала этот специфический символ иудаизма. Рядом с менорой Табиты стояли и другие, но воплощавшие совершенно иную идею.
Каждый ребенок имеет свою менору? — спросила я.
В некоторых семьях — да, — ласково ответила Джуди. — Вот менора Виктора, — показала она дрожащей рукой. — Конечно, его менора должна быть особенной.
Она улыбнулась мне заговорщицкой улыбкой, которая говорила, что все подростки — трудные люди. Менора Виктора была похожа на маленькую подставку или полку с восемью свечами на ней, а за свечами было зеркало с изящной медной верхушкой.
