Невеста последнего принца - Оксана Зиентек
Сколько бы Фредерике не хотелось поспорить, принц был прав. Курт и сам бы е согласился занять место, которое не принадлежит ему по праву, а только из милости сестрыной новой родни. Но, тем не менее, именно с этим планом расставаться было особенно жаль.
Моритц Франкский по приезду не стал ждать милости от сиятельной родственницы. Он встретился с кронпринцем, благополучно устроился в казармах и начал поиски квартиры в рыцарском квартале. И только потом прислал записку, в которой просил "уважаемую кузину" о встрече.
Моритц оказался весьма приятным молодым человеком, примерно, в возрасте принца Рихарда. - Принцы всегда начинают службу раньше других, - пожал он плечами в ответ на вопрос Рике. - А принцы-бастарды - ещё раньше. Их, как и третьих запасных, не жаль. - И, все же, наверное, приятно достичь определенных высот в вашем возрасте. - Таких высот как вы, моя дорогая кузина (вы же позволите вас так называть?), мне не достигнуть никогда. - Почему же? Ваше имя говорит само за себя, - Рике уловила иронию и отплатила той же монетой. - Увы, кроме имени, ничего королевского во мне нет, - легко отреагировал на подколку Моритц. – Мне иногда кажется, что уважаемый батюшка мог бы и раскошелиться на какое-нибудь менее громкое имя. Не каждый владетель, знаете ли, может позволить себе нанять на службу одного из фон Франкен. Это, конечно, сразу повышает ставки, но и несколько ораничивает выбор мест.
Моритц фон Франкен получил свое назначение довольно быстро, но до отбытия его в гарнизон оставалось еще некоторое время. Хотя он и жаловался на своего сиятельного отца, даже не будь дальнего родства с правящей фамилией, его имя открывало бы ему многие двери. Вот и сейчас, пока двор наслаждался летом и красотами окрестной природы, Моритц блистал среди люнборгской знати.
Он оказался блистательным собеседником, сказывалось воспитание. С кронпринцем Генрихом и старыми вояками он говорил об опыте своей службы при разных дворах. С придворными – об обычаях франкского двора. С дамами - об искусстве. Сам Моритц оказался довольно плохим рифмоплетом, но при этом играл на нескольких музыкальных инструментах. Голосом он обладал хотя и низковатым, немодным, но довольно приятным. И, что особенно порадовало Фредерику, кузен оказался е только знатоком опицианских правил, но и лично был знаком с некоторыми последователями Виттенбергской школы.
В общем, обаятельный франкский принц-бастард довольно легко нашел свое место среди люнборгского рыцарства. И стал одним из любимчиков светских дам. Когда Фредерике докладывали об этом, она только смеялась. - Грех упрекать молодого холостого рыцаря в том, что он пользуется вниманием дам. Тем более, если дамы – не против.
Дамы были не против. Однако, Моритц умел лавировать, никому не отказывая, но и ничего не обещая.
- Не нравится мне ваш кузен, хоть убейте! – Ворчала Магдалена в те редкие моменты, когда Рике удавалось остаться наедине с компаньонкой. - Тебе бы все ворчать, Магдалена, - смеясь отмахивались Рике. - Кузен Моритц - настоящий придворный. С его воспитанием ничего удивительного, что он чувствует себя во дворце, как рыба в воде. - Лучше бы он сидел в своем гарнизоне, - не сдавалась компаньонка. - Содержание ему ваш свекр платит отнюдь не за то, чтобы фрейлины при дворе не скучали. - Ну, я думаю, если Его Величество кузена не гонит, значит его все устраивает. - Миролюбиво заметила Рике. - Да и нам, какое дело, как человек проводит свое время. Мне кажется, ты просто наслушалась моей матушки и теперь судишь пристрастно. - Да уж, вашу дорогую матушку не грех и вспомнить. Яблоко от яблони... Но вы теперь дама замужняя, сама знаете, что себе можно позволять, а что - нет. - Не забывайся, Магдалена, - строго напомнила Фредерике.
Шутки шутками, сплетни сплетнями, но подобные намеки лучше пресекать в самом начале. Она не делает ничего предосудительного, поэтому и не обязана оправдываться ни перед кем. Тем более, перед прислугой, хоть и благородной и особо доверенной. Сложно упрекать человека, что на новом месте его тянет к родной крови. Тем более, это был прекрасный шанс свести знакомство не только с кузеном, но и, возможность, если понадобится, получить протекцию при одном из дружественных дворов.
Как бы там ни было, в лице кузена Фредерика нашла того человека, который разделял ее интересы. Кроме поэзии им было что ещё обсудить. Например, о военных достижения их общих предков кузен Моритц знал не из семейных, а из государственных хроник. Его рассказы были интересны еще и тем, что раскрывали более широкую перспективу, показывая последствия того или иного выбора не только для семьи. Было странно осознавать, что твоему деду или прадеду выпадало решать судьбы целого континента.
Ещё он довольно тепло отзывался о матери, хотя идею Рике наладить с ней отношения воспринял неоднозначно. - Понимаете, кузина, - начал он после некоторого раздумья, - матушка, конечно, будет польщена. Но я искренне опасаюсь, что своими действиями вы вновь привлечете к ней светское внимание. А она и в штифт ушла затем, чтобы ее оставили в покое. - О... А я думала... Фредерике вовремя прикупила язык, чтобы не сказать нечего, не совсем подходящее для светской беседы. Ну не скажешь же, право, что по рассказам графини Марии-Евгении, в штифт Марию-Аврору отправил никто иной, как ее коронованный любовник, освобождая место для новой игрушки. Подобное предположение кузену вряд ли будет приятно услышать. И как сыну Марии-Авроры, и как сыну короля Людовика. - Вы думали, ее вынудили? – Правильно понял заминку Моритц. – Нет, это не так. Моя матушка – очень своеобразная женщина. Но чтобы понимать это,
