Маринкина башня - Мира Форст
— Тебе нельзя вставать. Швы разойдутся, — гладила она его по ладони.
— Плевать на швы, я не собираюсь тобой делиться.
— Знаю. Тебе не придется ни с кем делиться.
Сейчас, во всех этих бинтах и постоперационном воротнике, Ворон казался ей таким уязвимым, и она утешала его, словно малого ребенка.
Они говорили по-польски, слов Павел не понимал, а вот язык всех влюбленных очень даже отчетливо. С грустью глянул он на Агнешу и вышел из палаты.
— Я же говорил, стоит Павлу увидеть вас вместе, как он все поймет, — подал голос Алексей, развалившийся в удобном мягком кресле.
— Леш, побудь с Янушем, не разрешай ему вставать, — попросила Агнеша. — Мне надо поговорить с Пашей.
Павел не ушел. Стоял в больничном коридоре у окна. Молодая медсестричка с любопытством наблюдала за ним со своего поста, размышляя, есть ли у нее шанс дать ему свой номер телефона.
Агнеша подошла к Паше. Встала рядом.
— И давно у вас связь? — спросил он, не поворачивая к ней головы.
Как объяснить? По меркам семнадцатого века они с Вороном влюбились друг в друга два года назад. А по меркам этой реальности прошло всего два дня.
— Паша, поверь, я не обманывала тебя и ни за что не стала бы. Прости, но я ничего не могу поделать с собой. Это чувство к Янушу возникло помимо моей воли.
— Спасибо за честность.
— Вот, возьми, — протянула она ему кольцо с аквамариновым камешком.
Он неожиданно улыбнулся.
— Оставь себе. Будешь хоть иногда обо мне вспоминать.
— Серьезно? Не хочешь забрать кольцо?
— Не хочу. Я же для тебя его покупал.
А Агнеша вдруг догадалась и прыснула.
— Хочешь, таким образом, насолить ему, чтобы он мучился от ревности?
— Вот-вот. Ты все правильно поняла.
Можно сказать, расстались они друзьями. А медсестричке не пришлось ничего выдумывать, Павел сам попросил у нее номер телефона.
— Леш, объясни как-нибудь родителям мое отсутствие, — взмолилась Агнеша.
— Скажу, что у тебя любовная горячка и ты сбежала с мужчиной.
— Леша!
— Ладно-ладно, придумаю что-нибудь, — пообещал брат и оставил парочку наедине.
В палате имелась вторая кровать. Агнеша подкатила ее к кушетке Ворона. Это было несложно, так как к ножкам крепились колесики.
Януш уже не раз видел ее в нижнем белье и обнаженной, поэтому она не стала прятаться в душевом отсеке и спокойно начала переодеваться в палате. Только не учла, что видел он ее в пуританском белье — панталонах и закрытом лифе, а не в кружевных ниточках.
— Ганя, что это на тебе надето? — хрипло спросил он.
Агнеша спохватилась.
— Господи, я не подумала, прости, — быстро натянула она на себя пижаму.
Только Януш все равно выглядел потрясенным.
— Черт! — сообразила она, что короткие шорты пижамы для него такая же провокация, как и кружевные трусики.
Агнешка юркнула под одеяло.
— Дожил, — страдальчески произнес Ворон. — Передо мной обнаженная красотка, а я настолько плох, что не могу воспользоваться ситуацией.
— Тебе больно? — спросила она.
— Очень.
— Я не то имела ввиду, — легонько шлепнула она его по руке под одеялом.
— Ты же видела, мне что-то вкололи, после чего боль улеглась. Ошейник этот на горле мне очень мешает, а в остальном терпимо.
— То, что тебе вкололи, называется обезболивающим.
— Я уже понял, что ты живешь в будущем. В прошлом меня быстрее бы добили, чем пытались спасти.
Агнешка рассмеялась.
— Да, слышала о таком обычае в древности, если кто-то тонул, нельзя было спасать, наоборот, помогали человеку утонуть, так как считалось, что его призывают боги.
— Ганя, я люблю тебя, — сжал он ее ладошку.
— Ну а я…, нет, — пропищала она.
— Нет? Вот как?
Прозвучало угрожающе.
— Я тебя не просто люблю. Я тебя обожаю. Вот так-то! — довольная собой, выпалила Агнеша.
— Насколько обожаешь, Ганя?
Она поняла, о чем он спрашивает.
— Настолько, что готова остаться в семнадцатом веке. С тобой. Навсегда.
Через десять дней Ворону сняли швы.
— Агнеша, твоего поляка вот-вот выпишут и за него всерьез возьмутся власти. Думаю, исчезнуть ему надо сейчас, — предложил Алексей.
— Леш, я ухожу вместе с ним.
— Опять? Тебе что, так там понравилось?
— Дело ведь не в том — где, главное — с кем. И, знаешь, мне действительно там понравилось.
— Тогда я иду с вами, — решительно ответил Алексей.
— Леша, зачем?
— Хочу сам убедиться, что с тобой все будет в порядке. И, если уж честно, мне просто ужасно любопытно. Ты говорила, в наше время возвращаешься в ту минуту, из которой исчезла. А как насчет другой реальности?
— Там время двигалось. И я не могу предположить, сколько времени уже прошло с момента убийства Лжедмитрия.
— То есть, мы можем оказаться непонятно где?
— Непонятно где и в каком году — да, но уверена, что рядом с семьей Мнишек. Оба раза я оказывалась именно в их домах.
— Тогда предлагаю бежать сегодня после вечернего обхода. Поедем на моей машине.
— Леш, есть еще одна проблема, — вспомнила Агнеша. — Поздно вечером Маринкина башня будет закрыта на замок. Скорее всего и вход в сам Кремль тоже.
— Будем решать на месте. В конце концов, твой Януш воин, свернет шею охране. Мы сможем стащить ключи от башни.
Агнеша решила, что брат шутит, но Ворон воспринял его слова на полном серьезе.
— Я готов, — деловито произнес он.
— Агнеш, ты связалась с хладнокровным убийцей. Уверена, что он тот самый парень? — насмешливо глянул на нее Алексей.
— На сто процентов, — рассмеялась она.
К Коломенскому Кремлю они подъехали в двенадцатом часу ночи. Сворачивать шеи никому не пришлось. На посту охраны Алексей предъявил свое удостоверение сотрудника Росздравнадзора.
— Нам необходимо попасть на место, где был найден раненый мужчина. Пострадавший — гражданин Польши, его подозревают в незаконном ввозе в нашу страну медицинских изделий без государственной регистрации. Мое ведомство предполагает, что у данного гражданина имелся тайник в Маринкиной башне. Мы должны проверить эту версию, — сообщил он цель визита.
— Вот оно как. Я провожу вас, — снял доверчивый секьюрити с деревянной панели на стене
