Избранные Луной - Чинара
А что еще я могла сказать?
Мэйс, я избранная твоего мерзкого старшего брата, но он плохо себя ведет и не хочет меня. Побей и покусай его, пожалуйста, чтобы он стал хорошим, вот таким, как ты, например. И пусть захочет. Он меня периодически нагло тискает по разным углам, но, видимо, злостная истинность так шибанула меня в голову, что этого катастрофически мало.
— Нет, спасибо, хочу только фасоль. — мне удаётся на секунду изобразить улыбку, но она тут же гаснет, как только брат, кивая, возвращается к своему стейку.
На самом деле мне не особо хочется есть.
Но фасоль моя спасательная зелёная дыра, в которую я себя погружаю, чтобы забыть о том, что сижу на дне. Трепыхаюсь там, кричу, но вокруг вакуум, а единственный, кто может услышать, стал абсолютным воплощением безразличия. Это должно отрезвить. Обязано дать мне понять, что следует прекратить тянуть к нему в безысходной надежде руки, ведь он никогда не пожелает вытянуть свою в ответ.
Отправляю в рот несколько фасолин и прожевываю их с особым усердием, словно не в таблетках мое противоядие, а именно в них, и я собираюсь съесть всю фасоль на столе, если это поможет.
— У тебя будут газики. — ласково шепчет в ухо Мэйс, и я первый раз за весь день прыскаю и начинаю по-настоящему смеяться.
— Только выпускай их не у меня в комнате, — продолжает веселить брат, — Лучше поспи сегодня вместе с Алекс. Давно вы не устаивали пижамные дни.
— Я тебя слышу, мистер тухлое остроумие, — скалится сестра. — Чтобы ты знал, наша сестра смеётся над твоим плоским юмором исключительно из жалости.
— У нас в городе часто упоминали красную шапочку, которая вместе со своим серым волком последние два года обыгрывает парней во время уличных гонок. — неожиданно громко произносит Оуэн, заставляя всех за столом притихнуть, и на лице папы появляется довольная ухмылка. — Отец, я легко догадался, что эта девушка-загадка одна из твоих дочерей, но был немного удивлен узнать, что ты разрешаешь девочкам участвовать? Это же опасно.
— Две мои дочери уже взрослые девочки, и прекрасно водят автомобили. К тому же я отдавал их в школы экстремального вождения. И вот одна из них, говорю не без гордости, способна оставить позади местных оборотней. Не понимаю, с чего я должен нервничать.
— А я согласна с Оуэном. — вмешивается мама, — Мне эти гонки и участие в них наших детей никогда не нравилось. Но я думала, они перестали, после того, как мы узна…
— Мы это уже обсуждали, Рикарда. — интонация отца сообщает об отсутствии необходимости продолжать разговор. Мама берет в руки свой бокал и делает несколько глотков вина, к теме не возвращается.
— Алекс, и какого это быть местной знаменитостью? — улыбаясь, обращается к сестре Оуэн, и мы с Мэйсом, а еще Мэг с Лу как по команде поворачиваемся на жующую мясо звезду гонок. Сестра принимает наш взгляд спокойно, как и положено знаменитости на высоком пьедестале. Я бы на ее месте, наверное, подавилась и залилась краской, но она молча продолжает жевать — давая понять, что мы ничего не услышим, пока она не закончит со своей пищей.
— Да, какого это? — увлеченно добавляет Мэйс. — Слава нигде не давит? Между ног не свербит? Брат, почему ты меня ни о чем не спрашиваешь? Разве не ясно, что серый волк тоже важный участник в этой команде.
— Ничуть не сомневаюсь. — смеется Оуэн, а я на секунду отряхиваюсь от действа лекарств и как полоумная пялюсь на альфу.
Как же он красив, когда вот так искренне смеется. Он ведь может быть таким… Простым, добрым, теплым… Может. Но только не со мной.
Возвращаюсь глазами к фасоли, а затем к сестре.
Алекс удостаивает своего близнеца пронзительно-дробящим взглядом, затем смотрит на меня. Слегка киваю, и она медленно проглатывает свой кусок мяса, хищно улыбается. Обожаю ее.
— Потрясающе. Чувствую себя очаровательной звездочкой. Хрупкой девочкой, способной надрать зад большим и сильным парням. А что, старший братик, хочешь тоже посмотреть на то, как круто я гоняю?
— Алекс, а уверяла меня, что вы не имеете к этому отношения! — вспыхивает гневом мама.
— Рикарда, все хорошо. — успокаивающе произносит папа и его ладонь опускается на ее руку.
— Я бы посмотрел. — отвечает Оуэн.
— Но ты не успеешь, так как уезжаешь раньше, чем пройдут следующие соревнования. — вздыхает Мэйс — наигранно, но очень убедительно — точно знаю.
Я начинаю запихивать в себя фасоль, как машина-убийца стручковых.
— Я сегодня перекинулся парой слов с Илаем. Он захотел ради меня сместить немного даты. — говорит Оуэн. — Они разве не послезавтра?
— Нет, они… — произносит Мэйс и лезет в карман за телефоном, а затем поворачивается к нам с Алекс. — Дорогаязвездочка, а тебе не приходило сообщение о переносе гонки?
Алекс изображает очень милую дурочку:
— Не проверяла сегодня телефон, братик.
— Может, тогда не будешь в этот раз участвовать? — очень тихо шепчет Мэйс. Да, наверное, это правда хорошая идея.
— Дорогой, ты вот так открыто это поощряешь? — тем временем обращается мама к отцу.
— Дочка, постарайся не попасться Картеру. — улыбается отец и смотрит в нашу сторону. — Этот старый хрыч только и ищет повод, чтобы прицепиться к моим детям. — шериф нашего городка и правда неровно дышит в сторону отца, хотя при людях они оба держаться, как старые друзья.
После слов папы отказаться от гонки становится невозможным.
— Не переживай, пап, — ангельски улыбается Алекс, — Мэйс в случае чего наведет туман. У нас с ним проработанная тактика.
— Я о ней позабочусь, пап. — уверенно кивает брат. — Я же ее несравненный серый волк.
— А можно мы тоже пойдем поболеть за ребят? — пользуясь хорошим расположением отца, не упускает шанса Лу. Мы брали их в прошлый раз, но она снова что-то выкинула и Мэйс точно грозился их наказать…
— Раз и ваш старший брат там будет, — усмехается главный альфа, — То возьмите с собой и младших, Мэйс.
— Слушаюсь, пап. — улыбается ему сын и поворачивается на Лу, стреляя в сестру неодобрением.
Глава 26
— Малышка, не о чем переживать. — убеждал Мэйс. — Расслабься. Брат сказал, что хочет пообщаться немного с парнями. В городе полно его старых знакомых, с которыми он давно не виделся, а гонки лучшее место для неформальных встреч. Ты же сама все понимаешь. — кивнула, но, видимо, предынфарктный пульс не остался незамеченным, и оборотень ласково потрепал меня по голове, как перепуганного щеночка. — Давай же, улыбнись. Но если хочешь, я все отменю?
