Захват прошлого. Анька-неудачница. Книга первая - Вера Валлейн
Я думала об этом в другом плане. Что было бы, согласись я сразу на его предложение. Всё-таки внешне он мне приятен, достаточно милый и хорошенький, но связывать свою судьбу с ним? Какой из него муж? Может быть, попробовать обратиться к кому-то ещё?
– Ты сомневаешься? Или прикидываешь варианты? Я всё читаю по твоим глазам, не думай, что я такой глупый.
Мне стало даже как-то неловко:
– Если ты решишь сделать такое предложение кому-то ещё, то это очень рискованно. Тебя могут выдать. Не думаю, что кто-то пожертвует своей жизнью или согласится спасти тебя. Этот Валентино здесь вызывает благоговение и пользуется авторитетом, только мне плевать. Я больше думаю о тебе.
– Допустим, я согласилась… Но что будет, если он обо всем узнает?
– Да ничего он не сделает, перебесится, да уедет к себе. Не пойдёт же он против брака? Не пойдёт. Максимум, что может сделать, это снова меня ранить…
– Считаешь, что это нормально?
– А почему и нет?
– Послушай меня, Алессандро, я благодарна тебе за попытку помочь… Сама не знаю, что делать, я запуталась и не хочу связываться с новыми обязательствами… Просто сейчас я оказалась в безвыходной ситуации. Для меня это очень ответственный шаг, для тебя, наверное, тоже…
– Я был готов к этому шагу с того момента, как увидел тебя… И с каждым днем моя решительность только возрастала. Как бы ты меня не отвергала, как бы не пыталась избавиться от меня, сделать мне больно, но меня не прогнать. Я люблю тебя.
– И тебе не важно, что я не люблю?
Он смотрел на меня. В его глазах, нежных, карих, каких-то по-детски наивных, светилась уверенность. Это внушало мне теплоту и странную нежность по отношению к нему. Когда я была рядом с Валентино, эмоции были совершенными иными, я чувствовала страх, порой меня обжигало, словно пламенем… Полная противоположность по ощущениям.
– Я хотя бы не противен? – с надеждой спросил он.
– Много раз говорила тебе, что ты симпатичный, повторяю и сейчас. Но это касается только внешности.
– Я докажу тебе, что мне можно доверять.
Он подошёл ко мне и с нежностью взял меня за руки… Я не смогла и не захотела его оттолкнуть. Его пальцы нежно держали мои ладони, и он был совсем рядом.
– Ты так приятно пахнешь… Какими-то цветами… Я ещё никогда не чувствовал от девушки такой аромат, очень тонкий, и он идёт от твоей кожи… Это не запах удушающих духов.
Конечно, это дезодорант, представляю, как пахли те девушки.
– Тебе нравится? – улыбнулась я.
Он наклонился к моему лицу и очень осторожно дотронулся до моих губ. Его щёки горели, этот мгновенный поцелуй сводил его с ума. Даже я поддалась на такое очарование. Какие у него красивые губы…
Извини, если я действовал слишком быстро, разучился…
– Ты, да разучился? Я наслышана…
Казалось, ему было неприятно, что знала такие сплетни.
– У меня не было серьёзных отношений, а мимолетные связи я не считаю.
– А вот их, видимо, было много.
– Я мужчина, в конце концов.
Какой он смешной… Если я ещё могла смеяться после потери сумки, то только сейчас. Вот он, выход, хотя бы такой…
Всё нужно было делать быстро. Так как я находилась под контролем, то самостоятельно такой побег провернуть не могла, только если не хотела привлечь к себе излишнее внимание.
Катерина всегда была неотступно со мной, особенно во время походов в церковь. Убежать из-под ее надзора невозможно, только если применить силу по отношению к ни в чём не повинной девушке. Мне совершенно этого не хотелось. Поэтому не оставалось никакого другого выхода, кроме как предупредить её, что я сделала незамедлительно:
– Госпожа, зачем он к вам приходил? Неужели опять пытается все перебаламутить?
Катерина вздохнула, видимо все выходки Алессандро были ей хорошо знакомы.
– Он предлагает мне выйти за него замуж, сбежать с ним, пока я еще свободна. Потом будет поздно.
Девушка всплеснула руками:
– Госпожа, вы в своём уме? Что скажет ваш отец?
Я упрямо покачал головой.
– Катерина, можешь меня отговаривать, но сейчас это для меня единственный выход. Какой бы ни был Алессандро, но он не из тех, кто будет мне указывать, что делать. Ты же видела этого индюка?
– Но ваш отец договорился, если он узнает, что я в этом помогла вам, меня просто выгонят.
– Никто не должен про это узнать. Я договорилась с Алессандро, что мы убежим, когда в следующий раз я пойду в церковь. Ты будешь меня сопровождать, сделаешь вид, что замешкалась, а я затерялась в толпе.
– Вы-то, затерялись? – усмехнулась Катерина.
– Но другого выхода нет, только если так сказать. Не признаваться же, что ты не случайно отвернулась. Ты ничего не знаешь. Если отец уж очень тебя прижмёт, можешь сказать, что Алессандро приходил ко мне. Только не выдавай меня в первый же день, лучше немного попозже, чтобы мы успели осуществить задуманное.
– Госпожа, вы играете с огнём. Я много наслышана про этого Валентино, тут уже слухи расходятся по всем углам. Некоторые говорят, что он очень жестокий!
– То, что он придурок, я без тебя знаю.
– Если вы об этом не думаете, то я волнуюсь, что разборки могут плохо сказаться на вашем отце.
– Нет, он уважаемый человек здесь, как это может сказаться? Валентино должен получить урок, что не всё достанется ему так легко, как он хочет. А то возомнил о себе непонятно что… Пусть я не хотела, чтобы мой брак был таким, до поры до времени это будет моей охранной грамотой.
До поры до времени, только до той поры, когда я смогу забрать сумку и просто рвануть из этого времени, сверкая пятками. После того, как возможность в любой момент исчезнуть пропала, я уже не находила его настолько радужным. Перспектива остаться одной, а тем более в лапах Валентино, меня приводила в ступор. Лучше проверенная безопасность.
– Хорошо, госпожа, но только я ничего не знаю, – сдалась Катерина.
Ночь прошла, словно пролетела. Я фактически не сомкнула глаз, лишь под утро меня сморил сон, я отрубилась. Снились какие-то кошмары. Мне казалось, что я иду по ледяному стадиону, на меня падает снег, а огромное море под моими ногами превратилось в каток. Меня заносит во все стороны, лед за мной крушится и падает в ледяную воду.... Я проснулась и испуганно провела рукой по лбу. Куда ночь, туда и сон.
Я была полна решимости, поэтому спустилась к завтраку, чего не делала все предыдущие дни.
– Доченька, наконец-то ты образумилась,
