Дитя Севера (СИ) - Эберт Хайди

— Вас? Невежей? Но почему? — отчего-то у нее не выходило называть его на "ты", хотя она и понимала, что это было бы ему приятно.

Уголки его губ дрогнули, словно он пытался скрыть улыбку.

— Скажешь: он командует армией, бросает в бой полки, но побоялся объясниться с девушкой, которую пожелал взять в жены.

Ари потупилась. Да, до вчерашнего дня она и сама рассказывала себе, что лорд-маршал — подлец, не соизволивший попросить ее согласие на брак с ним. Но ведь сегодня — совсем не тот же день, что вчера? Сегодня, да, теперь и навсегда — все будет иначе.

— Что, разве не так? — он смотрел на нее испытующе, ожидая правдивого ответа.

— Сказать по правде, я сердилась на вас, Тэним. Мне казалось странным, что вы не пытались встретиться со мной. Что вам стоило хотя бы написать мне, когда я еще жила в монастыре?

— Боялся получить отказ? — Нет, он не спрашивал, это она ощущала очень явственно, он и вправду извинялся. — Я почти всю жизнь провел в военных лагерях. И не мастак ухаживать за дамами.

Ари казалось, что он немного лукавил: трудно поверить, что красавчик лорд-маршал занят только подвозом фуража и подсчетом лошадей и пушек в своих подразделениях. Ведь он бывает при дворе — разве там ему не приходится расточать комплименты и отвечать на улыбки прелестниц? Или он и впрямь таков, каким она увидела его в день их свадьбы? Когда он бросал ей в лицо злые жестокие слова, парируя ее неумелые удары?

— Некогда я сам сказал, что ты — это Хольм. Прости меня за это. Я был взвинчен и не давал себе труда сдержаться.

— Разве это не так?

Они спешились на берегу пруда, он быстро прошел вперед, сорвал лист осоки и с силой провел пальцами по его краям. И она на секунду испугалась, что вот сейчас он порежется об острую кромку. Белый лебедь взмахнул крыльями, будто собираясь взлететь, но тут же передумал и направился к ним — птицы здесь были ручными и ждали угощения.

— Я женился на тебе вовсе не из-за того, что ты — это Хольм. И в то же время, не будь ты наследницей князя Хольма, я вряд ли отважился бы на этот шаг.

— Я не вполне понимаю вас, Тэним.

Он стоял напротив нее, и в тот миг чем-то напоминал ей злого обиженного мальчишку. Ветер трепал его длинные волосы, открывая чуть заметные впадинки на висках, узкое лицо казалось диковатым, нездешним. И пальцы продолжали терзать ни в чем не повинную травинку.

— Ты была на службе в соборе, ты помнишь? Там, среди этих разряженных девок и чинных монашек. Ты собирала пожертвования и не смела поднять глаза на короля и его свиту. И каждый мог разглядывать тебя, пока ты обходила толпу с большим серебряным блюдом. Одетая, словно послушница. И в то же время... тебе на лоб упала прядка — как будто луч солнца. Тогда я впервые увидел тебя — и сразу понял, что я тебя знаю. Понял, кто ты. Маленькая девочка, заплутавшая на болотах, выросла и стала красавицей. И ты... ты оказалась в этом монастыре отчасти и по моей вине...

— Вы сами говорили, что мы, нет, не я, конечно, но мой отец... что вы воевали на разных сторонах. В этом нет вашей вины.

— Ты не понимаешь, — горько откликнулся лорд-маршал. — То, что эти монашки выставили тебя на посмешище, то, как остальные воспитанницы смотрели на тебя... они как будто смеялись. Смеялись над моей маленькой лисичкой. Разве они смеют? Едва мы отъехали от монастырских стен, Его Величество немедленно завел разговор о том, что наследнице Хольма нужен супруг, который обеспечил бы лояльность северных земель. О, поверь, охотников среди этих напыщенных придворных лизоблюдов сыскалось немало. И я... я не хотел, чтобы ты им досталась. И вызвался сам. Ты все еще сердишься на меня за это?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Он смотрел на нее требовательно и в то же время просительно. Словно ожидал ее приговора: примет ли она его? Готова ли и вправду разделить с ним превратности его судьбы, одну жизнь на двоих? Ари шагнула к нему и сжала его длинные пальцы в своей маленькой ладони.

— Если вы... если ты сделал это ради меня... я не сержусь, Тэним. Больше не сержусь.

Глава 37

Удивительно, как в одночасье переменилась ее жизнь. Она вдыхала полной грудью жаркий летний воздух, к ее ногам склонялись цветы, высаженные вдоль дорожек. Над ними кружили пчелы — тяжелые, неповоротливые. И теперь, когда она смотрела на мирные картины, открывавшиеся за каждым новым изгибом дорожки, она чувствовала, как невольная улыбка скользит по губам. Мгновения лета — сладостные, тягучие, словно мед. Ари была почти счастлива, хотя все еще боялась в это поверить. И она больше не ведала страха.

Теперь за завтраком ее не приходилось выслушивать болтовню Розалинды. Тэним, поднимавшийся ни свет ни заря, уже ожидал ее в малой гостиной. Стоило Ари появиться в дверях, как он незамедлительно оказывался возле нее, предлагая опереться на его руку. "Я кажусь вам столь немощной, что мне не сделать и шагу, Тэним?" — лукаво спрашивала она, а его ладонь как-то незаметно оказывалась у нее на талии, он привлекал ее к себе и шептал, склонившись к ее маленькому ушку: "Я опасаюсь, что моя лисичка заблудится". "Как тогда, на болотах?" — Ари нравилась эта бесхитростная игра. "Да, — с готовностью подтверждал он, а в его глазах рассыпались веселые искорки. — Заплутает в лесу, провалится в топи. Разве я могу допустить подобное?" И она радостно смеялась, откидывая голову назад. И вновь ощущала себя беззаботной и любимой, как бывало только давным-давно, в детстве.

Неужто он и вправду может любить ее? Нет, если бы он появился в ее жизни раньше, когда она еще жила с родителями, она бы не усомнилась, что лорд-маршал находит наследницу Хольма привлекательной. "Ты — дочь властителя Севера, — частенько повторяла матушка. — Тот, кто станет твоим мужем, должен гордиться, что ему выпала подобная честь!" Легко ей было говорить! Матери никогда не приходилось терпеть унижений, выпавших на долю Ари в монастыре. Когда каждая из монашек — и настоятельница, и сестра Лизбет, и сестра Хильда — не упускали случая попенять ей родством с предателем. Напомнить о королевской милости, рассказать, какая Ари невоспитанная, взбалмошная, недостойная той "заботы", которой ее окружили в обители. И эти девочки... смеялись над ней, гнали, как приблудную кошку.

И теперь так непросто было поверить в то, о чем говорил ей лорд-маршал. Вернее, сам он был довольно сдержан, но вот его глаза... его взгляд смягчался, стоило ему увидеть Ари, холодность вмиг слетала с него, когда она робко отвечала на его улыбку. А каждое утро, едва проснувшись, она видела букет только что срезанных цветов из сада — и они всякий раз были разными. Розы, какие-то соцветия, которые Ари поначалу без разбора называла ромашками, пока Кристиан, садовник, не объяснил ей, что у каждой такой "ромашки" имеется свое собственное имя, — белые, нежно-розовые, фиолетовые. Прежде, когда Тэним был в отъезде, она тоже находила цветы на своем туалетном столике, но те приносила Дейдре — букетики были поскромнее.

И больше не было страха, даже робость перед Тэнимом с каждым днем уходила в прошлое. Только порой ее одолевали мысли, не подобающие наследнице Хольма: он, такой взрослый, такой красивый, немало повидавший на своем веку... чем приглянулась ему Ари? Маленькая, глупая, как твердили монашки, наивная... чуть было не выпустившая на волю безумца? "Ты, деточка, головку себе не забивай, — утешала ее Розалинда, заметив во время послеобеденной прогулки, что Ари чем-то расстроена. — Уж сколько я тебе раз говорила: лорд Тэним станет тебя оберегать и защищать. И любить будет. А человек он хороший, такого еще поискать! И что ты нос повесила? В восемнадцать-то лет разве кто мудрым бывает? Провел тебя, медведь окаянный, чуть не сгубил! Но ты, милая, всех нас от напасти избавила. Без чудища и дышится легче! Пойдем-ка, я тебе оранжерею покажу. Лорд Тэним обещался к нам заглянуть".