Разорванная пара (СИ) - Дюжева Маргарита

Я выбралась из кровати, умылась по быстрому и, нарядившись в очередную, особо длинную футболку отправилась вниз. На уединение не рассчитывала — Бекетов, словно пас, каждую мою вылазку из комнаты, неизменно оказываясь рядом, но к гостю, который поджидал на кухне, оказалась не готова.

Нечаев сидел за столом, разложив перед собой горы документов. Видать, если Бекетов не шел на работу, то работа сама шла к нему.



На столе две кружки с кофе, значит хозяин тоже где-то поблизости, просто отлучился.

Я замерла на пороге, глядя на бету. Чувствуя, как кольцами сжимается неприязнь, отторжение этого волка.

Он оторвался от бумаг и поднял на меня внимательный, серьезный взгляд:

— Привет, — тихо, спокойно.

Я кивнула — это все, на что меня хватило. Кирилл был свидетелем, того страшного вечера, человеком, невольно спасшим меня от самого страшного, а потом равнодушно скинувшего на руки полупьяному медбрату. Я его ненавидела? Нет. Скорее, глядя на него, испытывала очередное жуткое разочарование. Я его считала другом…раньше. Сейчас — чужаком. Идеальный бета для Бекетова, такой же хладнокровный и жестокий, поддерживающий во всем. Руслан правильно выбрал его своим замом, не прогадал.

Аппетит пропал, но сбегать от Нечаева, сломя голову, не хотелось. Перед ним страха не было, наверное, потому что начала злиться, едва завидев этого оборотня.

Стараясь не смотреть в его сторону, подошла к ящику, достала кружку, сделала кофе, безбожно его пересластив, потому что рука дрогнула. Потом подумала, и решила, что от булки с маслом не стоит отказываться. Почему я должна лишать себя хоть какого-то удовольствия из-за постороннего оборотня?

Развернулась, чтобы к холодильнику подойти, и буквально влетела в Кирилла, который подошел сзади, бесшумно, будто тень.

От неожиданности вздрогнула, едва не закричав.

Он стоял, въедливо рассматривая меня, упрямо поджав губы. Еще один упертый волк на мою голову. Тоже озаботился получением прощения?

Ни слова не сказав, отступила в сторону и осторожно мимо него дальше к холодильнику двинулась.

— Поговорим? — произнес сдержанно.

— Без проблем, — и снова замолкла, достав масло.

В тишине прошло минут пять. Он молчал, наверное, ожидая от меня пламенных обвинительных речей, а мне нечего было сказать. Я методично сооружала бутерброд, размышляя о том, куда подевался хозяин дома.

— Как твои дела?

Удивленно выгнув брови, посмотрела на него. Дела? Его интересовали мои дела? Серьезно?

— С какой целью интересуешься? — подозрительно нахмурилась, не ожидая ничего хорошего.

— Просто хочу знать, — осторожно пожал плечами.

— У меня все хорошо, — заученная фраза, в которой нет и капли правды, — это все? Разговор окончен? Или есть еще что-то, что тебя интересует.

— Таня, я знаю, что тебе сейчас не до этого, но я извиниться хотел.

Черт, тошно-то как. Еще один извиняющийся на мою голову! Что же им все неймется? Мне было бы проще, если бы они все меня просто игнорировали, не замечали.

— Я давно хотел придти, но… — развел руками, подразумевая сложность всей ситуации в целом.

— Не стоило утруждаться, — отмахнулась, пренебрежительно плечом дернув.

— Стоило… я ведь когда вез тебя в Черные Тополя, не мог ничего пояснить, Руслан сам должен был тебе все рассказать. Понимаешь? — закончил тихо.

— Это-то я понимаю. Мне вот не ясно, зачем меня сюда привезли, чего вы все ждете от меня. Просто не понимаю! Сожалеете, что так все вышло? Я тоже. Хотите прощения — забирайте, мне не жалко. Думаете, что все можно исправить и начать с начала? — жестко усмехнулась, — ваше право. Со своей стороны могу сказать только одно: я ничего не хочу восстанавливать. Выжила без вас всех? Да! И дальше прекрасно справлюсь. Если бы могла уйти — давно ушла бы, не оглядываясь! И прошу, не надо меня душить своим сожаление, раскаянием. Мне все равно! Понимаешь, Кирилл, все равно!

— Я понимаю, ты обижена…

— Серьезно? Думаешь то, что я испытывала тогда, да и сейчас, это обида? — моему сарказму не было предела, — простая детская обида?

— Я такого не говорил, — насупился бета, — что она детская…наверняка, очень болезненная и глубокая.

— Да ты, как я посмотрю, в дипломированные психологи заделался? — цинично огрызнулась.

Нечаев молчал, настороженно рассматривая меня.

Как мне это все надоело! Все они! Вся эта гребаная стая!!! Почему нельзя просто оставить меня в покое? А еще лучше дать мне уйти?! Снова хочется сбежать, и я снова давлю провальную мысль на корню. Уже сбегала дважды — один раз чуть не убили, второй — бесцеремонно вернули назад. Нужен другой путь.

— Что? — развела руками, интересуясь причиной его задумчивого внимания к моей скромной персоне.

— Ты изменилась, — протянул он как-то растерянно.

О да, дорогой мой друг, изменилась! Ты даже не представляешь насколько! Располовинилась!

— Вас за это благодарить надо! — холодно отрезала, чувствуя, как в груди давит.

Больше нет ни сил, ни желания с ним разговаривать, поэтому забрала кружку, тарелку с бутербродами, которые по-прежнему мне казались единственной прекрасной частью этого утра:



— До свидания, — кивнув ему, пошла прочь, чувствуя, как смотрит в спину.

Выйдя из кухни, едва не споткнулась, обнаружив Бекетова. Он стоял, подпирая стену плечом, сложив руки на груди, и задумчиво смотрел себе под ноги. При моем появлении поднял взгляд, пронзительный, грустный, и у меня защемило, закололо, запульсировало в груди. Проклятая связь!

Ни сказав ни слова, прошла мимо него, торопливо скрывшись в своей комнате. Только там смогла перевести дух, села на кресло, возле окна, подобрав под себя ноги, и принялась завтракать, меланхолично пережевывая бутерброды и прислушиваясь. Мне до дрожи хотелось узнать, о чем они говорят, но мой слух был обычным, человеческим, а их голоса снизу доносились неразборчиво.

В очередной раз почувствовав себя ущербной, горько усмехнулась. Всем была нужна прежняя Таня, но они не в курсе, что ее больше нет.

Неужели не почувствовали этого? Не почувствовали, что волчицы больше нет? Осталась только я — измученная, растерянная, кое-как пытающаяся жить дальше? Или уверены, что такого просто не может быть? Представляю, что будет, когда секрет раскроется. Хотя какой это секрет? Просто мерзкая правда, которую я и не собиралась прятать.

Сидеть в одной комнате и строить себя непоколебимую царицу — очень сложно. День, два, три, а потом начинаешь изнывать от скуки. Откровенной, тягучей, вымораживающей изнутри. Вид из окна — все тот же, сколько не смотри — ухоженная улица, дома соседей, вездесущие тополя. Красиво. Однообразно. Скучно.

Наблюдение за прохожими — то же весьма сомнительное удовольствие, особенно учитывая тот прискорбный факт, что все они волки, которые чуют чужие взгляды и смотрят в ответ, безошибочно находя мой силуэт в окне. Подглядывать за ними из-за опущенных штор? Глупость какая.

В той комнате, где я обосновалась, не было ничего примечательного — ни книг, ни журналов, ни телевизора. Ничего, что могло бы скрасить тоскливые будни заключенного, коим я себя ощущала в Черных Тополях.

Спускаться вниз, в гостиную, я не решалась, прекрасно осознавая, что Бекетов тут же окажется рядом, а вечер с ним подобен изощренной пытке.

Жила как в тюрьме. Весьма комфортабельной, но все-таки тюрьме. И мой тюремщик, казалось бы, ни в чем меня не ограничивал, наоборот был готов положить к моим ногам весь мир. Уверена, он мог всю землю перевернуть, если бы я только намекнула ему, что мне этого хочется.

Да вот что-то не хотелось. Равным счетом ничего.

Не понимала, на что Бекетов рассчитывал, пытаясь удержать меня при себе. Что он мог предложить такого, способного вынудить меня сделать шаг навстречу. Что он мог дать взамен того, что отобрал? Я долго об этом думала, пытаясь просчитать его дальнейшие действия, пытаясь понять, что ждет меня дальше. Ну в самом же деле, не станет он меня вечно держать при себе, на привязи? Или станет?