Зависть - Уорд Дж. Р.
— Так вы с моей дочерью уже назначили день свадьбы?
Он тут же сильно поперхнулся, воздух в горле пытался выбраться наружу.
— Папа!
Когда Рэйли начала отчитывать его, ее отец запрокинул голову и рассмеялся.
— Прости, дружище, ты выглядел таким напряженным, что мне пришлось немного тебя растормошить, — сказал он, похлопав Века по плечу.
Век вдохнул как можно больше воздуха.
— Гипоксия[94]… хорошая стратегия.
— Вот и я так подумал. — Парень повернулся к своей жене и дочери. — С ним все будет нормально. Не волнуйтесь.
— Милый, не беспокой нашего гостя, — произнесла ее мать, стоя у плиты. Словно парень был львом, игравшим с куском мяса.
— Ладно… но если он снова не начнет нормально дышать, я сделаю ему искусственное дыхание. — Мистер Рэйли наклонился вперед. — А еще я знаю прием Геймлиха. Поэтому твердая пища тебе тоже не страшна.
— Вот облегчение, — сухо ответил Век.
***Наблюдая за Веком, Рэйли и, должно быть, ее родителями, Джим стоял вне бассейна света отбрасываемого домом. Они уселись за квадратный стол, накрытый, скорее всего, итальянской едой. Много разговоров. И смеха.
Век все еще чувствовал себя не в своей тарелке, но для парня это было в порядке вещей… тем более принимая во внимание его очевидный интерес к своей новой напарнице. Он то и дело украдкой бросал на нее взгляды, пока остальные были сосредоточены на чем-то другом.
Именно в этом и заключались хорошие вещи в этом мире, подумал Джим. Таков был дом Бартенов до трагедии, счастливая семья жила своей жизнью. И как раз это блаженное, простое существование Девина любила разрушать.
Именно это всем приходится терять.
Джим выругался и почесал затылок. Черт, может его парни были правы, и он слишком сильно отвлекался на Сисси. Он не думал, что это имело большое значение, но именно об этом и говорили Эдди с Эдрианом… если голова чем-то забита, то ты теряешь здравый смысл.
Но, да ладно, он был сосредоточен на Веке. Он был с парнем: если Девина хотя бы чихнет в направлении детектива, Джим обрушится на нее как чума.
Так с чего они взяли, что он не работает над делом? Каким образом он себя скомпрометировал?
Джим потянулся к пачке, вынул сигарету и прикурил ее. Он был полностью скрыт от чужих глаз, поэтому оранжевый свет никто не увидит.
Боже, если подумать, какой ущерб он мог нанести, работая в специальном подразделении, имей тогда в кармане все эти фокусы… и теперь Джим понимал, почему Бог не одаривает людей суперсилами. Люди и без них достаточно опасны…
Время шло, хотя он знал это благодаря своим часам, а не звездам или луне. Была высокая облачность, и раздававшийся вдали гром заставлял задуматься, может ли он быть не только невидимым, но еще и непромокаемым…
Уголком глаза он заметил тень, мчащуюся от дерева к дереву. Тварь быстро двигалась, прижавшись к самой земле — именно так приспешники Девины, внезапно появившись, начинали битву.
Переключившись в режим защиты, Джим потянулся к своему оружию… и наткнулся на пустое место.
Гребаный ад, просто, блин, идеально. Он торчал на окраине без какого-либо подкрепления, лишь каркас дома и прозрачные стеклянные окна отделяли цель от демона: потому что из-за своей вспыльчивости он ушел без пистолета.
По крайней мере, если бы Эдди с Эдрианом были здесь, они втроем могли бы разделять и властвовать.
Ничем не скомпрометирован, как же. Он был настолько зациклен на драме, что не позаботился о себе или Веке.
Дерьмо.
Тень переместилась к другому дереву… и вышла на лужайку.
Джим нахмурился и расслабился.
— Пес?
Когда в ответ ему раздался короткий счастливый лай, стало ясно, что он видит не мираж: сердцем он знал, что это его животное, не нуждаясь в информации, которую предоставляли глаза.
— Каким ветром тебя сюда занесло?
Жесткошерстная собака подошла к нему, хромота лишь немного мешала движению, и Джим вдруг вспомнил тот день, когда встретил пса на стройке.
Где Джим впервые умер.
Там все и началось, не так ли. И он понятия не имел, куда эта дорога его заведет.
Присев на корточки, он от души погладил животное.
— Эдди и Эдриан здесь?
Пыхтение, раздавшееся в ответ, показалось ему своеобразным «нет».
— Ну, я рад, что ты пришел.
Пес уселся на задницу рядом с ногами Джима. Несмотря на то, что создание было меньше него примерно на сто девяносто фунтов и почти на шесть футов, Джиму казалось, что тот его защищал, а не наоборот.
— Ты ведь на самом деле не собака, не так ли.
Повисла тишина. А после — очередное сопение… некий уклончивый ответ.
— Не думаю. Расскажешь, куда направлялся? — Животное чихнуло и покачало головой. — Ладно, не буду лезть не в свое дело.
При этих словах Пес положил ему на ногу лапу.
Джим сел на траву и погладил жесткую, неровную шерсть Пса. Вновь сосредоточившись на ужине, который он мог видеть, но не есть, разговоре, что наблюдал, но не слышал, теплоте, о присутствии которой знал, но не чувствовал, он понял, что все же не был один.
И когда начался дождь, он удивился тому, как много это значило.
Глава 20
Гари Питерс всегда считал, что его имя и фамилия подходили ему как нельзя лучше: в них обоих не было ничего особенного. В стране жили миллионы Гари, как и Питерсов, и его внешность запоминалась не лучше имени. Каким-то образом ему удалось избежать пивного животика, но волосы редели, и теперь, подбираясь к сорока годам, он балансировал на грани облысения. Его лицо было цветом с пюре, глаза — грязно карими, а наличие линии подбородка вообще ставилось под сомнение… казалось, шея тянется от щек до ключицы.
А довершало картину то, что он вечно был в пролете, парнем, которого женщины не замечали на фоне выжатых метросексуалов, спортсменов и богатеньких Ричи.
Вот почему тот факт, что Бритни оперлась о его стол и смотрела на него так… ну, вот так… немного шокировал.
— Прости. — Он покачал головой. — О чем ты говорила?
Она наклонилась… и, Боже правый, эта грудь…
Когда девушка вновь выпрямилась, он знал, что она говорила, но понятия не имел, о чем…
— Извини, телефон. — Гари поднял трубку. — Кодвелловское отделение полиции… приемная. Да. Ага. Да, его зарегистрировали и обработали. Да, конечно… я передам ему, что вы будете утром.
Он сделал кое-какие записи в журнале и вернулся к Бритни. Решившей присесть на угол стола, на который опиралась ранее.
Ее юбка изначально была короткой. Теперь же она стала супермини.
— Эм… что? — сказал он.
— Я спросила, когда у тебя перерыв.
— А, прости. — Бога ради, это словно не расслышать «как тебя зовут?». — Не скоро. Эй, а ты разве не в пять уходишь?
— Застряла с напутанными платежками. — Когда она надула губки, ее и без того пухлая нижняя губа стала напоминать подушку. — Это так несправедливо… мне тут еще, по меньшей мере, час торчать, а уже так поздно.
Он посмотрел на часы. Восемь вечера. Его десятичасовая смена регистрации заключенных и улик только началась, поэтому для него это было рано. С другой стороны, он вернется домой в шесть утра, а ее отдел должен быть здесь в восемь-тридцать.
Она снова наклонилась.
— А правда, что все вещи Кронера здесь?
— То есть наверху, в хранилище улик? Да, они там.
— Ты их видел?
— Кое-что.
— Серьезно?
Было что-то безумно классное в том, как ее глаза немного расширились, а рука поднялась к горлу.
— Они довольно мерзкие, — добавил он, чувствуя, как увеличивается его грудь.
— На… что они похожи?
Ее заминка дала ему понять, что она одновременно хотела и не хотела знать ответ.
— Куски и обрезки… если ты понимаешь.
— Отведешь меня туда? — ее голос понизился до еле слышного шепота.
— В хранилище? А, нет, я не могу. Туда нельзя посторонним.
